Застряв в Татрах полк в принципе не горевал, все отдыхали и развлекались, как могли.
Офицеры бесконечно пили и играли в карты в офицерской палатке.
Солдаты развлекались тем, что через палатку было всё слышно.
Комбат начинал орать на Котова, за то, что тот якобы махлюет, и он ему теперь должен
четыреста форинтов. После чего звучал звук удара и комбат сидевший на койке возле
деревянного борта палатки выпадал наружу после мощного удара по морде.
Солдаты не стесняясь громко смеялись.
Комбат снова с гонором заходил в палатку и снова играя в карты предъявляет прапорщику
старшине, что теперь он нечестно выиграл, и снова удар, выпадение из палатки и снова гордой
походкой комбат заходит в палатку.
Снова начинается игра в карты, и тут уже без предъявления претензий в шельмовании в карты,
комбат пьяным голосом начинает орать на уже старшего лейтенанта Коцаря — Коцарь, ты мне
сто форинтов должен. Солдаты уже начинают ржать до истерики, и в голос кривляют комбата -
Афоня ты мне рубль должен!
Тут уже раздаётся хохот Котова, старшины и возмущённые крики Коцаря — Да я не брал у вас
сто форинтов!
Смеховая истерика нарастает, теперь все ржут вместе, и солдаты и офицеры в едином порыве
ржут до истерики.
Это маленькое театральное представление повторялось ежедневно, и строго после обеда.
Поэтому солдатам не хватало этих жалких трёх часов удовольствия, и тогда вся батарея
занялась постановочными съёмками своих подвигов.
У Жеки, как всегда был с собой фотоаппарат, и куча плёнки. Целыми днями теперь развлекались
тем, что проводили постановки съёмок.
Естественно сценарий был прост.
Три героических дембеля берут в плен, расстреливают и привязывают остальную батарею.
Так как даже поляна на которой устроилась батарея была всё таки в горах, то даже на ней был
вырыт грот в холме.
Этот грот во время съёмок использовали, как декорацию.
Для того, чтобы скрыть лица солдат, и показать, что это сдаются в плен не советские солдаты, на
всю батарею пришлось надеть противогазы.
По этому сдающимся слоникам в противогазах предстояло сдаться на милость победителя в
таком неприглядном виде.
Когда Жеке надоедало фотографироваться и фотографировать, он уходил подальше в горный лес
и пытался пристреливать свой автомат.
После нескольких попыток пристрелки автомата , ему пришлось прекратить это бесполезное
занятие. Жека не мог понять, кто этот идиот, или предатель, который перевёл калашников на
натовский стандарт.
Пуля выпущенная из Жекиного автомата на пробивала ствол дерева в который он стрелял почти
в упор, а давала рикошет и начинала летать по лесу и биться о другие деревья.
Жека подумал и решил, что с такой пристрелкой он скорее сам получит пулю в задницу, хотя
стрелять будет строго вперёд.
Так прошло две недели, после чего полк снова погрузился в машины и тронулся дальше.