С практической точки зрения — может быть, и незачем. Но практический смысл отступает перед тем трепетом, который испытывает человек, когда со страниц документов с ним начинают говорить его предки.
Мой прапрапрапрадед родился в 1802 году. Он был дворовым человеком, слугой — то есть хуже, чем крепостным крестьянином, ведь у крестьянина есть хотя бы данная ему земля, а у дворового человека нет ничего. Его барин, армейский штабс-капитан, был городничим в Аткарске, а затем — в Кузнецке, что под Саратовом. В 1829 году штабс-капитан вышел в отставку по слабости здоровья и удалился в отдалённое имение в Тамбовской губернии. Во всех этих путешествиях мой прапрапрапрадед сопровождал своего хозяина. Крепостных крестьян у того почти не было, а дворовых и того меньше. Всех четырёх детей прапрапрапрадеда штабс-капитан крестил лично — в метрических книгах Покровского собора города Кузнецка у каждой записи в графе, где указываются крёстные родители, стоит господин городничий. Своих детей у штабс-капитана не было.
За этими документами — конечно, отчасти додуманная, достроенная — история дворянина из захудалого рода и его слуги, которые, вероятно, были ближе друг другу, чем полагается сословными нормами поведения. Не воевавший, но к сорока годам глубоко больной, не создавший своей семьи штабс-капитан удаляется в тамбовскую глухомань «в окно смотреть да мух давить». Я встретил его в материалах ревизии 1834 года, прожившего пять лет в этом селе. А в ревизии 1850 года уже не встретил. Горевал ли мой прапрапрапрадед о своём хозяине? Этого я уже не узнаю.
Его сын — мой прапрапрадед — доживёт до отмены крепостного права. И в 1864 году он, бывший хуже чем крепостным, почти рабом, женится на дочери тамбовского мещанина, свободной горожанке. И это едва ли не всё, что нужно сказать о том, почему реформы Александра II называются великими и либеральными. Его внуки будут работать на Тамбовском вагоноремонтном заводе, и в иллюстрированной энциклопедии завода я насчитал около десятка упоминания его фамилии. Фамилия, кстати, в буквальном смысле его — она образована от имени прапрапрапрадеда (Лазаря).
За каждым из нас стоит в седьмом поколении (а я рассказал историю из седьмого поколения) 64 человека. Мой собственный рекорд как исследователя — четырнадцать поколений. Это 8192 прямых предка. Естественно, на такой дистанции из них получится найти одного-двух. И если подумать: какой счастливый лотерейный билет вытащил он, тот, кто один из тысяч не совсем растворился во времени, тот, о ком спустя почти четыреста лет вспомнит его прапрапра.