Это была необычайно красивая ночь. Ночь голода и первой настоящей тишины. Всё вокруг постепенно заметал серебристо-белый пух, покрывал землю, ветви деревьев, крыши и любые выступы и шероховатости на стенах домов. Лес рядом с поселением тоже весь укрылся как будто ватой и стоял замерший и притихший. Это был первый снег за много лун. Уже проскочили, как дикие звери, весна, лето и странно тёплая осень, и вот теперь зима расправляла свои худые белые плечи после долгого сна.
Зима была любопытна и любила послушать чужие разговоры, поэтому первым делом опустила на землю то, что ело слова и питалось историями, — снег. Он жадно глотал звуки, пытаясь утолить первобытный голод, поэтому создавалось ощущение, что вокруг говорящего вакуум. У каждого свои традиции, связанные с первым снегом, но мало кто знает о любопытстве Зимы, и мало кто рассказывает ей сказки.
А в этом городке в ночь первого снега была традиция — на главной площади устраивали ярмарку. Как и первый снег, она была очень спонтанной и сопровождалась в основном играми, весельем и хоть и мелкой, но торговлей. Зиму встречали с шумом, приглашали на праздник и посиделки возле костров, а потом кто-то из молодых девушек отправлялся в лес на личное свидание с долгожданной гостьей.
Подол платья шуршал по свежему снегу, подошва крепких ботинок уже полностью погружалась в него с каждым шагом. Высокая девушка с белыми волосами придерживала пальцами брошь на тёплом плаще и продолжала уверенно углубляться в лес на поляну между тремя раскидистыми соснами. Она удалялась от освещённых домов, костров и людского шума, и вскоре единственным источником света стал фонарь в руках, а звуками вокруг — только те, которые издавала она сама.
На поляне тоже было тихо. Девушка остановилась, выпуская изо рта облако густого белого пара, и, вытоптав в снегу площадку для фонаря и поставив его туда, потёрла руки друг об друга. Она пару минут просто стояла, задрав голову к небу и прислушиваясь к тишине. Ещё вчера тут шуршала сухими листьями и трещала тонким льдом Осень, а сегодня снег съел и эти звуки и не подавился.
Девушка ещё раз дыхнула на руки, набрала в лёгкие побольше морозного воздуха, и из её горла вырвался первый долгий гортанный звук. Песня была про всё и ни про что одновременно. Долгая, мелодичная, и из холодных ледяных глаз, горящих где-то в чаще, начали капать слёзы, которые тут же застывали льдинками на подбородке. А беловолосая всё пела, и её голос даже не разносился эхом среди деревьев, а застывал где-то в ветках в паре метров вокруг. Снег напитывался им, и, если можно было бы на минуту выключить звук этого чарующего голоса, можно было бы услышать, как снег вторит ему.
Девушка окончила песню, и бубенчики на её запястьях последний раз звякнули вслед за хлопком в ладоши. Из горла беловолосой вырывался пар, грудь тяжело ходила вверх и вниз, но девушка улыбалась широко и счастливо. Она отдала дань Зиме, рассказала ей всё, спела для неё, а та в ответ обещала быть не слишком суровой в этом году. Как и в прошлом, и десять, и пятнадцать лет назад.
Была очень красивая ночь, когда беловолосая девушка шла по свежему снегу в лесу, шурша платьем, с фонарём в руке. Её провожал взор холодных глаз, зорко следивших за тем, чтобы подданная добралась до людских огней. Девушка чувствовала этот взгляд и тепло улыбалась. Зима была сыта.
Автор: Дарья Коготь