Бывают такие дни, словно гаснущие свечи.
Пламя дрожит, мелкое, тщедушное пламя, почти погасло, но смотришь — колеблется, вздрагивает, стелется над воском.
Хоть бы день прошёл, как это пламя, растворился во всем, растратил себя понапрасну, оставив только неопределённый запах, как топоток малыша в дальней комнате.
Нет, не проходит. Тянется и стремится, под вечер обретает очертания насмешливой мечты.
И тогда люди гасят свет и садятся напротив свечи, всматриваются с надеждой и озираются на двери — не зашёл бы кто из родных. Даже самый близкий сейчас — дальний.
И всё же, лучше всего, если кто-то сторожит твой покой. Кто-то смотрит мимо тебя, мимо свечи в своё прошлое, чтобы любоваться тобой. Он так дорожит твоим образом, так растворяется в сердечном внимании, что ты позволяешь свече угаснуть.
Пусть себе.
И ты закрываешь глаза и превращаешься в чужой вымысел.
И тебя ничего не тяготит, не тревожит. Так и должно быть.
И свеча сама собой загорается вновь.
Из юношеского дневника Серёжи.
Записки о дяде и племяннике