Игуана-бэнд – это название нашей группы. Я – её единственный постоянный участник. Остальные музыканты приходят и уходят.
Мне 56 лет. Музыкой я занимаюсь с детства. Когда мне было 11 лет, бабушка попросила меня пойти в музыкальную школу на фортепиано. Я походил месяца три, потом сказал, что фортепиано вообще не мой инструмент. Тогда меня определили на балалайку. Я изучал ноты, сольфеджио. С балалайкой вышло лучше, чем с фортепиано. Я выступал в составе оркестра, ездил на гастроли по городам. Потом перешёл на классическую гитару. Играл Баха с листа. В 18 лет мне всё это осточертело – балалайки, концерты, самолеты, поезда, куда-то постоянно ехать в любую погоду.
Я сижу дома, пью чай и вдруг узнаю, что появилась пластинка Pink Floyd. А у меня тогда была только пластинка Аллы Пугачёвой и проигрыватель, где можно было слушать «Миллион алых роз». Я послушал Pink Floyd и присел. Мне нужно было срочно достичь того, что эти человечки уже достигли. Мне нравилось, как звучали их инструменты. И с тех пор я начал мечтать о собственной электрогитаре. Электрогитара по тем временам в Москве стоила баснословных денег – 30 тысяч рублей. Я говорю: «Бабушка, я нашёл американскую гитару у одного дяди в магазине. Дядя – спекулянт. А гитара стоит как три твоих пенсии». Бабушка сначала отказывалась, но потом каким-то образом достала денег у дедушки (а дедушка был полковник) и говорит: «Я тебя одного не отпущу, вместе поедем».
Приехали мы с бабушкой в магазин. Дядька принёс гитару и говорит: «Где ваши 30 тысяч?». Бабушка к нему давай придираться: «Что же вы, – говорит, – молодёжи гитару за такие деньги продаёте? Это же безумных денег стоит! Три месяца копить надо, а то и больше». Он говорит: «Не хотите – не берите. Дело ваше» и гитару обратно в чехол убирает. Бабушка ему: «Стойте! Будем смотреть по-новой». Осмотрели мы гитару, включили, проверили – работает. Отдали наши кровные. Выходим на улицу и бабушка мне говорит: «Внучек, а когда же ты деньги мне отдашь?». Я говорю: «Бабушка, мне всего 19 лет». А потом меня в армию забрали. Пришёл из армии, стал изучать английский язык. Мне хотелось достигнуть совершенства, не бояться петь на людях, осознавать, о чём ты поёшь, как ты произносишь эти тексты на английском, о чем они. Но английский давался мне тяжело. Изучить его хорошо мне удалось только годам к сорока.
Одновременно с этим по возвращении из армии я понял, что мне нужна работа. Конечно, гитара – это хорошо и Pink Floyd – замечательно, но нужно как-то зарабатывать деньги. На дворе советские времена. Действует статья за тунеядство. Быть вольным музыкантом – кому это надо? У меня так приятеля посадили. Он на Арбат вышел, хотел продавать кассеты со своими мелодиями. К нему подошли КГБшники и говорят: «А что это вы тут делаете? Что это у вас за кассеты?». Он отвечает: «Я – композитор, а на кассетах моя музыка, которую я сочиняю». КГБшники: «Вы нигде не работаете?». Он: «Я – талантливый человек. Зарабатываю своим творчеством. Моя музыка нравится людям. На пару часов прослушивания хватает». И его посадили на пару лет в тюрьму.
Я закончил техникум по специальности электрик, после чего решил немедленно получать заграничный паспорт, ехать в Америку на заработки и помогать семье. Музыка никуда не убежит. Накопил денег благодаря бабушке (святая женщина!), сделал американскую бизнес-визу на 5 лет и улетел в Нью-Йорк. У нас была группа 15 человек. Мы все вместе делали бизнес-визу – якобы летим на конференцию. Конечно, ни на какую конференцию мы не ехали. Просто бизнесмен один сделал бумаги, чтобы все эти люди оказались в Нью-Йорке на две недели в одном отеле с завтраком. Это стоило баснословных денег – 2000 долларов. В аэропорту нам подали автобус, привезли в гостиницу. У меня был индивидуальный номер. Я прожил две недели с завтраком в центре Нью-Йорка. Фантастика! А через две недели куда идти? Я всё время думал о работе. Как же мне быть? Когда две недели подошли к концу, почти вся наша группа осталась в Америке. В Москву вернулась только одна пожилая женщина.
Я вышел из гостиницы и пошёл в никуда. В кармане 10 долларов. Жилья нет, работы нет. Иду и думаю, что же делать. Но когда человеку 21 год, он ничего не боится и ни о чем не беспокоится. Он идёт и кайфует. Вдруг вижу – стоит таксист. Я подхожу к нему и на ломаном английском спрашиваю: «Ты знаешь здесь какой-нибудь храм православный?» Он мне по-русски отвечает:
- Братишка, ты откуда?
- Я из Москвы.
- О, а я из Смоленска. Я тебя отвезу в такой храм, где тебя сразу примут, накормят, адаптируешься.
- Но у меня всего 10 долларов.
- Видишь это место? Запомни – я всегда тут стою. Когда-нибудь разбогатеешь и отдашь.
Забегая вперед, скажу, что я его снова встретил через полгода и отдал ему долг. Он привёз меня в храм. Там православные люди меня приняли, дали переночевать, нашли мне работу. Через три дня я уже работал помощником электрика за 100 баксов в день. У меня был шок. В первую очередь от того, что я ничего не понимал. Там была куча терминов, которые нужно было выучить и понимать с полуслова, что от тебя хотят. Я переписал все эти слова на листок и зубрил. Через два месяца всё-таки выучил. Но американцы все равно надо мной постоянно подтрунивали: говорили, у меня проблемы с памятью.
Через некоторое время бабушка из храма, которая меня приютила, говорит: «Внучёчек, ну все? Адаптировался? Твой босс мне позвонил, говорит, ты первую зарплату получил». Я говорю: «Получил. 500 долларов – большие деньги». Она говорит: «Отдашь их мне». Я говорю: «Как же? Я хотел пойти в кафе, погулять, сэндвич купить». Она говорит: «Рано тебе ещё сендвичи покупать».
Потом, когда я получил вторую зарплату, мне сказали, что при храме я больше не живу: «Идите на квартиру, которую мы вам нашли в аренду. С вами будет жить студент с Украины. Вы будете снимать квартиру пополам: 500$ в месяц с вас, 500$ – с него. Наша миссия на этом закончена. Вы теперь самостоятельный человек». Боже мой! Я где-то должен брать 500$, оплачивать квартиру!
Но ничего, стал работать, платил за квартиру и даже накопил 3000$, чтобы отправить маме в Москву. Иду по Нью-Йорку такой счастливый. И маме денег отправлю, и на гитару деньги есть, и кофе попить – не бедствую. Прихожу в банк: «Здравствуйте! Погода какая хорошая на улице! Откройте мне счёт, пожалуйста». Служащая банка смотрит мой паспорт и говорит: «You are not resident of America. Вы не имеете право открыть счёт». Ужас! Я прошёл ещё три банка и все говорят: «Вы не имеете право». Я схватился за голову, звоню маме. А мама говорит: «Танки стреляют в Белый дом! Ельцин! Путч! Мы закрылись, никуда не выходим. На улице автоматные очереди». А они тогда жили в центре, где Театр кукол Образцова. Но денег маме я тогда все-таки отправил. По соседству со мной жила русская бабушка, она собиралась в Россию, навестить свою сестру из Пушкино и вызвалась передать деньги моей маме.
Я обрадовался и пошёл покупать гитару. Купил самую дешёвую за 150$. Чёрного цвета, Fender. Но на самом деле сил играть на гитаре у меня не было – я дико уставал на работе. Приходил и сразу спать – не чувствовал ни рук, ни ног. Мы меняли огромные тяжелые лампы в Бургер Кинг, Макдональдс (в России тогда еще не было Макдональдса). Пятеро человек нужно было, чтобы снять одну лампу, которые висели там аж с 30-х годов. Я крутился как белка в колесе. Со мной работали семь человек, американцы. Я у них научился разговорному английскому. Потом пошло: приглашения в гости, на дни рождения. За три года я стал вполне сносно говорить на английском.
Как-то раз иду по Манхэттэну, захожу в самый моднячий клуб. Там сидят крутые музыканты, а я молодой, борзый. Думаю, что умею играть на гитаре.
Говорю им: «Hello! Послушайте меня. I would like play some interesting music».
Они удивились: «You improvise?»
Я отвечаю: «Yes, play guitar»
Расчехляю свою дешёвую гитару за 150$, минут 10 поиграл, потом один из них говорит: «Послушай, чтобы тебе быть настоящим артистом, ты должен очень долго над собой работать. Сейчас до артиста тебе ещё далековато».
Я расстроился. А потом думаю: чего я расстраиваюсь? Работа у меня есть. Приду ещё через 10 лет.
Однажды мы работали в казино в Атлантик сити и я там познакомился с одним человеком – его звали Эдвард, африканец, старше меня на 25 лет. Рассказал ему, что я из России, музыкант. Он говорит: «И я джаз-музыкант. Живу в Нью-Джерси, играю джаз в баптистской церкви. Приходи послушать». И я поехал к ним в храм. Захожу – а там ни одного белого человека. А потом джаз-бэнд из пяти человек начал играть такой джаз! Причем на барабанах играл маленький мальчик лет семи, но делал он это так искусно, что немногие взрослые музыканты так умеют. Я испытал невероятный восторг! Мы засиделись допоздна и Эдвард предложил мне остаться ночевать у него. Мы пришли к нему домой, а жена говорит: «Кого ты привёл?». Эдвард ей: «Это русский парень из Москвы, тоже музыкант». Она говорит: «Ладно, пусть он в комнате поспит». Я переночевал, на утро они угостили меня кофе и я поехал обратно домой, счастливый, что провёл невероятный вечер. Но после этого я больше не ездил к ним, потому что жена Эдварда явно была не слишком рада мне – она не улыбалась.
Через 5 лет моя бизнес-виза закончилась, но американские друзья предложили мне остаться в США. «Ты можешь сделать грин карту, но как только ты это сделаешь, то всё – американские власти будут знать, что ты делаешь, где ты спишь, какие деньги зарабатываешь. Ты будешь виден Большому брату». Я понял, что это не для меня. Все мечтали иметь грин карту, а я не захотел. И вернулся в Россию.
Я приехал домой с шикарной гитарой – как у Бон Джови. Ехал и думал: «Боже мой, у меня такая гитара! Я еду в Россию, у меня есть деньги, я могу помочь маме!». Приземляемся в Шереметьево, на улице метель, и первое, что я вижу в аэропорту – грустные лица русских людей. О, эти печальные глаза! Я столько лет прожил в таком оживленном месте, где люди все время бегут, зарабатывают деньги, а в России оказалось, что работы нет. Всё потеряно. И вот я сижу дома с дорогой гитарой и думаю: что же мне делать?
Устроился грузчиком аппаратуры к певице Тане Булановой. Мы ездили с концертами по городам. Грузчик зарабатывал мало, а артисты гребли деньги лопатой. Таня мне предложила стать у нее музыкантом и прыгать под фонограмму. Но я не захотел. Я хотел идти к совершенству в музыке, а не заниматься созданием иллюзий.
В общем сделал я себе новую визу на три года и поехал обратно в Америку. Устроился работать в ту же компанию, купил новую гитару. Однажды я решил: пойду-ка я в метрополитен в Нью-Йорке сыграю. За полчаса заработал 38$. Я подумал, что я и в России смогу так зарабатывать. Вернулся и начал играть на улице и в метрополитене. На дворе 90-е. Никаких разрешений не нужно было. Заработки диковинные! Я на этих лампах в Америке зарабатывал 100$ в день, тяжело работая, а здесь я делал 150$ за 5-7 часов игры. 100$ в день – это минимум. Уличных музыкантов тогда было мало. На Тверской в переходе был один человек – виртуоз. Его звали Кузьмич Попов. Он зарабатывал 1000$ в день. Этот дядька так шикарно жил! Но он всё, что зарабатывал, пропивал в арбатских кабаках, у него была куча девиц. Гулял направо и налево. Так он и помер в этом коньячном угаре. Он играл круче, чем Pink Floyd. У него было шесть самодельных приборов и он такой звук издавал! Он с собой таскал 4 колонки, у него было трое помощников, квадро-звук ему мастер создал. Это было что-то невероятное. Диск с его музыкой стоил 50$. Он был первый музыкант по тем временам. Не Булат Окуджава, а он. Но он умер, когда я еще не начал играть на улице.
Я создавал тот самый звук Pink Floyd на гитаре, даже не пел ничего. Был такой кайф, всем нравилось! До тех пор, пока к власти не пришёл Путин и не наступили плохие времена. А в последние годы так вообще – коронавирус, пандемия, спецоперация. Жуткий спад. Людям не до улыбки. Какая музыка?
Я не только играю нелегально в Москве, я даже живу непонятно как. Неустроенность, невостребованность. Деньги от продажи бабушкиной квартиры положил в банк. Живу на депозит. Сегодня заработал 80₽ за полчаса. Накидали мелочи. Один пьяный тип мне настроение испортил. «Ты чё здесь делаешь? Ты чё здесь делаешь? Ты чё здесь делаешь?» Еле отвязался от него. Таких ненормальных очень много. Я устал от них.
Но играть на улице я не перестану. Из планов: жить спокойно, не влезать в неприятные ситуации, не брать долги, кредиты. Жить только на свои. Хоть я и беден, я буду жить своей жизнью и делать настоящее творчество. Я очень счастлив и одновременно несчастен. А вы счастливы? Если бы вы могли изменить ваш мир, хотели бы вы изменить его? Не мечтали ли вы о том, что у вас будет красивейший сад со стрекозами, рядом море, волна, качается кораблик, вы пьёте кофе, не надо бежать ни в какое метро, ни на какую работу? Я вот мечтаю именно об этом. Мне 56. В завершении жизни человек всегда идёт к спокойствию. Хочется умиротворения. Спокойно сесть, никуда не бежать, о чём-то спокойно поговорить, не думать о плохом, пить кофе. Хочу нормальный велик и лодку, чтобы выходить на ней в море. Я очень хотел бы поселиться в Феодосии.
Я играл и в Париже, и в Голландии, в Атлантик сити, в Пенсильвании. Скажу честно, в Америке я бы не остался никогда. А в Феодосии захотелось остаться. Спокойный приземистый город, мало высоких зданий, ты идёшь и тебе так хорошо, красивые деревья, набережная, колышется море. Думаешь: ну ничего больше в жизни не надо.
