Утром Иван проснулся один. С удовольствием потянулся, не спеша поднялся. Ваня был уверен, что Оксана спит в гостиной. Решила показать характер. Стараясь не шуметь, Иван заглянул в гостиную. На диване было пусто. Оксаны там не было. Настроение резко упало. Ваня взял телефон и набрал номер жены. Телефон Оксаны был отключен. Ваня позвонил Анюте, её номер был у него в записной книжке. Подруга Оксаны не взяла трубку.
Начало рассказа
Предыдущая глава
Глава 6
- Значит, вечером нас ждет серьезный разговор… - сам себе сказал Иван, собираясь на работу.
В течение дня он несколько раз звонил Оксане. Телефон её так и был выключен. Сама девушка на связь не выходила. Иван немного волновался. После того как они с Оксаной поженились, она не позволяла себе пропадать.
Домой Ваня возвращался с намерением поговорить с Оксаной. Объясниться, расставить точки. В квартире Оксаны не оказалось, да и вся обстановка говорила о том, что девушка дома не появлялась. Переодевшись, Иван отправился на поиски жены. Он заехал к Анюте и еще к двум закадычным подружкам Оксаны. У Анюты никто не открыл, а две другие девушки пожимали плечами, говоря, что Оксану не видели уже пару дней. Иван поехал к Евгении Ильиничне, решив, что может Оксана появлялась у матери.
У Евгении Оксаны не было. Женщина, услышав, что дочь пропала, начала тяжело вздыхать и бросать сочувственные взгляды на Ивана. Ваня не выдержал.
- Евгения Ильинична, вы хотите мне что-то рассказать? В первого дня нашего знакомства вы как-то странно на меня смотрите… я не понимаю.
- Странно? Ну, просто я не ожидала, что Оксана выйдет замуж, - опустила глаза женщина, - да еще и за такого парня.
- За какого такого?
- За хорошего, правильного, интеллигентного и совсем ей неподходящего. Оксанка-то у меня бедовая. Вся в мать…
- В мать? Ничего не понимаю, - окончательно запутался Иван.
- Пойдем, чая выпьем, и я тебе все расскажу.
- Давайте.
Евгения Ильинична поставила на газ чайник, достала кружки, угощения и начала рассказ.
- Оксанка мне не дочь. Она дочка моей сестры, племянница по родству. Только рощу я Оксану с младенчества. Ей еще года не исполнилось, как мать её на гулянки отправилась. Любаша у нас бедовая была. Поздний ребенок моей мамы от большой любви. Отец Любаши, Николай, мужиком был хорошим, работящим, только выпить любил. Как у него выходной, так он «на рогах». Правда, напивался, и спать ложился, на подвиги его не тянуло. Николай с мамой в Любаше души не чаяли, баловали, одевали как куклу, ни в чем Люба отказа не знала. И все было хорошо. В школу Люба пошла. Училась на четыре, пять. Во всякой самодеятельности участвовала, на танцы ходила. А в тринадцать лет Любу будто подменили. Она начала грубить родителям, прогуливать школу, курить и выпивать. Я в то время в другом городе жила, уехала учиться, да так и осела, работу предложили, поэтому о том, что происходило с сестрой, знала по рассказам мамы. Она что только не делала, чтобы Любу на путь истинный наставить. И разговаривала, и уговаривала, и била, и дома запирала. Бесполезно. Потом мама попросила приехать меня, поговорить с сестрой. У нас с Любой никогда не было близких отношений, разница большая. Но я приехала. Увидела Любу и обомлела. Она из милой девочки-подростка превратилась в какую-то карикатуру. Ужасный, совершенно неподходящий по возрасту, макияж, странная одежда и речь просто отвратительная. Мат через слово. Естественно, наш разговор ничего не дал. Я уехала. Вскоре умер Николай, и Люба совсем от рук отбилась. Если отца она как-то боялась, то маму просто посыла на три буквы. Люба стала пропадать из дома. День, два, три, неделя. Мать сначала бегала в милицию, а потом смирилась, просто ждала, пока Люба объявится и молилась. В шестнадцать у Любы начал расти живот, мама поняла, что та беременна. Аборт делать было поздно, да и не решилась бы мама на такое, слишком правильной была, а может в тайне надеялась, что ребенок остепенит Любу. На радость маме во время беременности Люба немного притихла. Но дело было не в том, что за голову взялась, просто плохо ей было: токсикоз, слабость, головокружение. После родов Люба даже пару месяцев поиграла в примерную мамочку. А потом понеслась по новой: друзья, гулянки. За Оксаной ухаживала мама. Люба могла пропасть на пару дней, потом вернуться и унестись вновь. Маме было тяжело справляться с маленьким ребенком, возраст брал свое. И мама начала уговаривать меня вернуться в родной город. Я не хотела, но маму… маму было жалко. Я вернулась и заменила Оксане мать. Нам пришлось лишить Любу родительских прав, а мне взять опеку над Оксаной. Оксана была слабым ребенком, нужно было её лечить, а я не имела на неё никаких прав, вот и провернули все это. Любе было плевать. Она даже до тридцати не дожила. В пьяной ссоре получила бутылкой по голове и умерла от потери крови. Моя мама тоже вскоре умерла, и остались мы с Оксаной одни. К тому моменту Оксана тоже характер начала показывать. Школу прогуливала, вместо уроков с ребятами за гаражами курила, выпивать начала, огрызаться. А была ведь хорошей девочкой. Я с ней столько слез выплакала. Чего только не делала, а толку ноль! А знаешь, что самое обидное? – тихо спросила Евгения Ильинична у Ивана.
- Что?
- Что я всю жизнь положила на воспитание Оксаны. Замуж не вышла. Своих детей нет. А впереди только одиночество. Оксане я не нужна…
- Может еще все наладится, - не слишком уверенно проговорил Иван.
- Мои розовые очки давно разбились, я не верю в чудеса. И твои очки скоро с носа спадут. Тяжело любить человека, которому эта любовь по факту и не нужна. Я даже и не поняла, почему Оксана согласилась за тебя замуж выйти. Я, наверное, должна была рассказать тебе все это раньше, чтобы ты до конца понимал, что Оксана за человек. Но не могла. Дочь она мне как-никак… - тихо закончила Евгения.
От тёщи Иван ушел с тяжелым сердцем. Он понимал, что в отношениях с Оксаной пора ставить точку. Сложно из болота тянуть бегемота, если тот упирается. Сил тянуть у Ивана уже не было, да и стоит ли? Он не понимал.
Свидетельство о публикации №222123000240
© Баранова А.А., 2022