30.12.2022 Пятница
Деду Алеше снились древлерусские вечера.
Ах, кто теперь помнит сумрачные тьмы, слабо освещаемые сосновою лучинушкой? И ясные, невыразимо-лунные, длинные декабрьские ночи? Кто хранит в своей памяти живые призраки рождественской кутерьмы, молодцевато–бедовые, с охальными поцелуями, с колядочными забавами, утомляющими заполночь, но неизменно счастливые? Только от души повеселившиеся в стародавние времена гуляки!..
Не простой наш дед Алеша – начитанный. Не белибердинские книжонки читает – былинные. Скоморошьи потешки, длинные неспешные летописи. Былины полузабытые – глубокомысленные сказания земли русской.
«Это що, братцы, за цюдо цюдное?..
Это що, братцы, за диво дивное?..»
И всегда снилось ему одно и то ж. Как-от сидит юношей с девкой красной Морянкой в лубяной избушке, у оконца узкого, затянутого с осени мутным воловьим пузырем, покрывшегося инеем. Пригорюнились оба, принахохлились. Студено за пузырем. Изморозь в оконные щели вылупилась – толстым узорчатым прутком. А в избе сумрачно, но терпимо. Потрескивает в печи березовое поленце, коптит под образами смолистая лучинка. Кроме того домашнего благолепия – царит кромешная тишина.
Сидят у окончишка час-другой. Томятся, ожидаючи заветного времени.
Тут-от над избушонкой луна развернулась, да ладьей серебристою вдоль улицы поплыла. И густой звон за нею пошел! Людской гомон во след поднялся! Удержу нет! Знать, рождественский миг настал...
Сваты-кумовья в ладью лунную понабились. Алешку с Морянкой кличут, в хоровод призывают. Спохватились молодые, Алешка-то с юной половинкой, в зипуны-катанцы нарядились, из хаты метнулись да и в кучу-малу... И в тот же миг сребристая ладья в небеса ушла. И-их!
И долгим забытьем снилось-чудилось деду Алеше как катанулись по морозцу, по ночи звездной над хатами деревенскими и аж до града стольнего.
«Во стольнем во городе во Киеве,
У ласкова князя у Владимера
Было пированьё – столованьё.
На многих на князей, на бояров,
На многих купцев, людей торговыих.
И на тих же мещан да пригородныих,
И на тих же на русских богатырей.
Он как пир–от снарядил князь, пировать стали.
И столы-те разоставили, столовать стали;
И ще все тут на пиру напивалисе.
И ще все тут на чесном да наедалисе».
По утру просыпался дедунь в своей комнатенке городской. Папироску прикуривал.
Ворочался. Покряхтывал. И все свой сон вспоминал. В оконце заиндевелое поглядывал. Только дым папиросный глаза застил.