Тридцать лет и три года лежу на печи, как Емеля.
Сам не верю, что правда, но так говорят языки.
Каждый день, каждый час, каждый миг они что-то там мелют.
Ни ума, ни костей, но всегда на помине легки,
Ведь чесать языком – это самое первое дело.
Это вам не пахать целину, не ворочать мешки,
А без этого мир бы скатился давно к беспределу –
Так об этом, губу раскатав, говорят языки.
Вот только я поверить в это не спешу
И не встаю в их стройный ряд.
Пусть говорят, пусть дальше вешают лапшу.
Пусть говорят!
Говорят, что победа всё дальше и нужно сдаваться.
Говорят, что надёжнее будет молчать по углам.
Говорят, один в поле не воин и нечего рваться,
А иначе сломает ветрами хребет пополам.
А ещё говорят, как дышать и во что одеваться,
С кем дружить, где поесть, что вколоть и куда улететь,
И кому свою душу продать, а куда не соваться,
И чьих жён можно трогать, а чьих – молчаливо хотеть.
Вот только я поверить в это не спешу
И не встаю в их стройный ряд.
Пусть говорят, пусть дальше вешают лапшу.
Пусть говорят!
В общем, много чего говорят и об этом же пишут.
Разгоняя в ютюбах телеги, дают огонька,
Переврав и домыслив всё то, что слегка недослышат:
Это ж первое дело – сенсацию снять с языка.
И никак не умолкнут: похоже, не всех поимели.
А я, слушая их, понимаю: всё это херня.
Тридцать лет и три года лежу на печи, как Емеля.
Не уверен, что правда, но так говорят про меня.
Вот только я поверить в это не спешу
И не встаю в их стройный ряд.
Пусть говорят, пусть дальше вешают лапшу.
Пусть говорят!