В статье рассказываем о мастодонтах российского бизнеса, вынужденных отказаться от контроля над собственным бизнесом в этом году.
1 часть читайте здесь.
А 2 часть здесь.
Андрей Мельниченко: Самый быстрый транзит
Летом 2021 года на ПМЭФ Андрей Мельниченко подписал соглашение о строительстве кластера заводов «Еврохима» в Кингисеппе. Это было идеальное место для экспорта удобрений в Европу, где стояла его самая большая в мире парусная яхта за €530 млн — это про нее дизайнер с мировым именем Филипп Старк говорил, что минималистская роскошь этой лодки «подчеркивает математический гений господина Мельниченко».
Но математический гений не смог предусмотреть «черного лебедя» санкций — через год яхту арестовали, морская перевалка на Балтике встала, а самому олигарху пришлось срочно спасать от санкций $25‑миллиардные активы, которые он собирал 30 лет.
К раздаче активов на волне большой приватизации юный математик из Гомеля Андрей Мельниченко опоздал. Первые $50 тысяч ему, студенту МГУ, принес обменник, открытый в главном здании университета.
А в 1993 году он с двумя другими студентами физфака — Евгением Ищенко и Михаилом Кузнецовым — создали МДМ-Банк и получили от ФРС США право ввозить в Россию наличные доллары. Банк успешно пережил даже кризис 1998 года.
В начале нулевых Мельниченко, как и многие банкиры того времени, пошел по пути создания ФПГ.
МДМ-Банк быстро поглотил семь региональных банков. Размах амбиций впечатлял — он намеревался взять под контроль атомную отрасль страны, объединив при поддержке главы Минатома Евгения Адамова МДМ-Банк с профильным Конверсбанком. Однако у новой власти оказались другие планы: Адамов не только покинул кресло министра, но и сел в тюрьму. Вопрос закрылся сам собой.
Но еще с 1990‑х годов Мельниченко сконцентрировался на получении контроля над разрозненными производителями угля, труб и удобрений. За $1 млрд «Группа МДМ» скупила более 50 заводов и шахт, собрав их в «Трубную металлургическую компанию» (40% выпуска труб), производителя удобрений «Еврохим» и СУЭК — крупнейшую в России компанию по добыче энергетических углей. В нее вошли даже осколки РАО ЕЭС, которые объединили в «Сибирскую генерирующую компанию», которая работает на собственных бурых углях..
В 2006 году партнеры разделили бизнес: «Еврохим» и половину СУЭКа вместе с СГК забрал Мельниченко, МДМ-Банк и вторая половина СУЭКа ушли Сергею Попову, а их доли в ТМК выкупил Дмитрий Пумпянский.
За следующие десять лет экс-банкир вложил в развитие своих активов $23 млрд — выплатил долги советских заводов и создал новые, построил в Эстонии морские терминалы и вывел «Еврохим» в топ-5 глобальных поставщиков удобрений. И к 2016 году СУЭК стал шестым производителем угля в мире и главным в Сибири производителем энергии.
К февралю 2022 года состояние Андрея Мельниченко составляло $17,9 млрд.
После исторической мартовской встречи крупного бизнеса с Владимиром Путиным, результатом которой стали персональные санкции ЕС в отношении всех ее участников, его состояние уменьшилось на треть — до $11,1 млрд.
В отличие от других пострадавших миллиардеров, Мельниченко удивил своей дальновидностью и оперативностью одновременно. Ровно за один день до введения санкций он включил алгоритм, заранее разработанный на случай его смерти, — и успел выйти из числа бенефициаров траста, который контролирует акции СУЭКа и Еврохима. Новым бенефициаром автоматически стала его жена — бывшая югославская модель и певица Александра Николич. Правда, схема сработала безупречно только в первой части: вскоре санкции были введены также в отношении его жены.
Сама компания «Еврохим», как и СУЭК, под санкции не попала. А рост цен на удобрения увеличил прибыль «Еврохима» в этом году впятеро.
Вопрос с наследованием и передачей управления пока остается открытым: дети Мельниченко еще слишком молоды.
Олег Тиньков: Тотальное отречение
Олег Тиньков — единственный в нашем топ-10, кто не вышел из собственного бизнеса после введения персональных санкций, а продал его — причем не формально, а реально — человеку, ранее к его детищу никакого отношения не имевшему. Теперь один из самых успешных российских финтехов, открывший в России эпоху электронного банкинга, принадлежит Владимиру Потанину. С отцом-основателем Тинькофф-банк теперь связывает только его имя. Но и его он намеревается забрать.
Сын кемеровского шахтера, бывший питерский фарцовщик Олег Тиньков любит подчеркивать, что он не олигарх, и это чистая правда.
Магазины «Техношок», пельмени «Дарья», пиво «Тинькофф» — все эти начатые с нуля, удачно отстроенные и потом дорого проданные бизнесы не были связаны с приватизацией советской госсобственности.
Острое маркетинговое чутье, личный шоу-бренд и лучшие на рынке менеджеры — вот, по его же собственному мнению, слагаемые его разнопланового успеха, пиком которого стал Тинькофф-банк, обогнавший таких финансовых монстров, как Сбер и ВТБ.
А еще — чувство момента. Когда в 2006 году он создавал первый полностью дистанционный банк «Тинькофф Кредитные Системы», мало кто в него верил. Но в кризис 2008 года безофисный ТКС взлетел и открыл в России эпоху электронного банкинга. А в 2013 году на IPO этот бизнес был оценен в $3,2 млрд.
Но чувство момента осенью 2020 года подвело Тинькова. Он отказался продать свой банк «Яндексу» за $6 млрд, запросив на $200 млн больше.
В конце марта 2022 года Великобритания, где жил Олег Тиньков, блокировала все его активы «за тесные связи с правительством РФ». Банкир доказывал, что связей нет и не было, но Лондон не захотел это слышать.
Капитализация британской TCS Group Holding PLC упала с $20 млрд до $7,12 млрд. Собственный банк публично отрекся от него — сразу после того, как Тиньков резко осудил в соцсетях российскую спецоперацию на Украине. Российский менеджмент официально выпустил заявление о том, что эти слова — исключительно частное мнение, а к реальному руководству банком Тиньков давно не имеет никакого отношения.
А еще через неделю стало известно, что Тиньков продал свои 35% в TCS Group «Интерросу» Владимира Потанина — и из миллиардера превратился в простого миллионера.
В июне банкир заявил, что продать бизнес его заставили «представители Кремля» под угрозой национализации, утверждает, что потерял на всей этой истории $8 млрд и сейчас располагает лишь 10% от этой суммы — примерно так же ($860 млн) оценивает его состояние Forbes.
Представители Олега Дерипаски, который судится с Тиньковым за то, что он назвал его в соцсетях «олигархом и вором», утверждают, что своими публичными высказываниями Тиньков пытается создать себе на Западе новую репутацию и таким образом очистить оставшиеся активы. Сам же банкир говорит, что время сидеть на двух стульях прошло.
26 октября Олег Тиньков сообщил об отказе от российского гражданства, пополнив собой число «сверхновых русских», ставших гражданами мира. Теперь уже официально.
Вадим Мошкович: Растаявший рафинад
Под персональные санкции ЕС миллиардер Вадим Мошкович — создатель крупнейшего агрохолдинга ГК «Русагро» — попал 9 марта 2022 года, после исторической февральской встречи бизнесменов с Владимиром Путиным. А уже через два дня он оставил пост главы совета директоров компании в пользу гендиректора Максима Басова, владеющего 7,7% материнской компании Ros Agro Plc. Доля самого Мошковича в холдинге упала ниже половины: 7,2% кипрского офшора он уступил некоему Юрию Журавлеву. В этой возникшей ниоткуда фигуре рынок видит просто номинала — Вадим Мошкович слишком долго создавал «Русагро», чтобы оставить бизнес посторонним.
В конце 80‑х юный Вадим Мошкович забросил учебу в МИРЭА, поссорившись с родителями. Но что студенту родители, если он только что выгодно перепродал партию компьютеров?
Так и понеслось: товарно-сырьевая биржа, строительство гаражей, торговля водкой «Белый орел» и первый шаг к агробизнесу — поставки сахара кондитерам «Красного Oктября», «Рот Фронта» и «Бабаевского».
В конце 90‑х Мошкович покупает три сахарных завода под Белгородом и занимает 19% рынка, поставляя сахар на 20 кондитерских фабрик. В начале нулевых к скупке сахарных заводов добавляются элеваторы. К этому времени «Русагро» начинает агрессивно поглощать маслоэкстракционные заводы.
К 2003 году «Русагро» успевает отвоевать у «Разгуляя» Аннинский МЭЗ, захватывает контроль над крупнейшим Кропоткинским МЭЗом, скупает Лабинский и Лискинский МЭЗы и контрольный пакет «короля майонезов» — Екатеринбургского МЖК.
Но миллион тонн сахара в год и 20% рынка фасованной масложировой продукции не были для Мошковича самоцелью. Получив 50 тысяч га земли и собственное сырье для кормов, он зашел в мясное и молочное животноводство.
Сейчас ГК «Русагро» — крупнейший производитель сахара, растительного масла, маргаринов, соусов, свинины, молочки и зерновых с банком в 640 тысяч га земли и экспортом в 60 стран.
Активы группы расположены в Приморье, Белгородской, Тамбовской, Саратовской, Свердловской, Самарской, Воронежской, Курской и Орловской областях. В числе брендов — «Чайкофский», «Слово мясника», «Мечта хозяйки», «Щедрое лето». Выручка за прошлый год — 222,9 млрд рублей.
Какую роль во всем этом сыграл админресурс, неясно, но география бизнеса «Русагро» указывает на связи с бессменным главой Минсельхоза и губернатором Воронежской области Алексеем Гордеевым, главами Белгородской и Тамбовской областей.
В 2003 году, когда Гордеев пробил квоты на импорт мяса, губернатор Белгородщины Евгений Савченко завел группу Мошковича в местную программу по свиноводству — так появился знаменитый «Белгородский бекон». В 2008 году в рамках «гордеевской» господдержки сельского хозяйства «Русагро» получила миллиардные субсидии. В 2015 году Мошкович, потеснив «Черкизово», заходит в нацпроект развития Дальнего Востока и строит в Приморье огромный кластер АПК, способный завалить свининой Японию и Китай.
Сейчас 10,1% в кипрском офшоре Ros Agro Plc принадлежат Максиму Воробьеву — брату губернатора Московской области. Там, в Коммунарке, Мошкович едва не построил «Город Солнца» на 900 тысяч жителей. Но как только поселок присоединили к Москве, 2500 га земли у олигарха фактически отобрали, и Мошковичу пришлось продать проект близкому к московским властям девелоперу Михаилу Гуцериеву, потеряв около $300 млн. В Коммунарке у него остался только благотворительный проект — школа для одаренных детей «Летово».
Как скажется геополитическая ситуация на бизнесе Вадима Мошковича и его собственной судьбе, пока неочевидно.
С одной стороны, у олигарха золотой паспорт Кипра, бизнес ориентирован на экспорт, а его состояние в 2022 году уже снизилось с $2,4 до $1,4 млрд. С другой — восемь лет назад «крымские» антисанкции сделали «Русагро» вторым после «Мираторга» производителем свинины, а за девять месяцев этого года выручка группы уже выросла на 14%.
Получится ли у «Русагро» и в этот раз стать бенефициаром российской политики — уже без Мошковича?
Андрей Козицын: Спасение утопающих
В 13 лет уральский школьник Андрюша Козицын вытащил из реки ребенка и был награжден медалью «За спасение утопающих». Спустя полвека убеленный сединами миллиардер вновь выступил в этой роли, только теперь ему приходится спасать свое огромное детище — «Уральскую горно-металлургическую компанию», которой он отдал всю жизнь.
Попав в июне 2022 года под санкции ЕС, Андрей Козицын покинул пост гендиректора УГМК, который он занимал больше 20 лет, — ради того, чтобы снизить риски для УГМК, которой санкции не коснулись.
На комбинат «Уралэлектромедь», основу будущей УГМК, пэтэушник Андрей Козицын из Верхней Пышмы устроился в 1980 году. С тех пор вся его жизнь была связана с компанией, которую через 20 лет ему суждено было возглавить, а еще через двадцать — покинуть.
Бывший партнер Козицына, уральский промышленник и монархист Антон Баков, считает, что совладельцем УГМК будущий миллиардер стал, присвоив часть ваучеров трудового коллектива в созданном дирекцией акционерном обществе «Вита». В 90‑е Козицына с его пакетом акций пригласил в совет директоров представитель Михаила Черного Искандар Махмудов, и началась череда недружественных поглощений. Сам Козицын вспоминает это время как «период невероятного духовного подъема».
Сейчас УГМК — крупнейший в России производитель цинка и второй по объему поставщик меди после «Норникеля».
В компанию входят более 40 предприятий в России и Казахстане. В 2013 году, когда УГМК последний раз раскрывала информацию, 50% компании принадлежали Искандару Махмудову, 35% — Андрею Козицыну, по 7,5% — членам совета директоров Эдуарду Чухлебову и Игорю Кудряшкину. И в 2013 же году стало известно, что Selmareco Limited (формально крупнейший акционер УГМК с долей 85%) на 58,8% принадлежал офшору Fesco Investment. А тот, согласно данным из списка лиц, оказывающих существенное влияние на решения банка «Кольцо Урала», на 80% контролировался Искандаром Махмудовым и на 20% — его партнером Андреем Бокаревым. Махмудову и Козицыну принадлежали также доли в «Кузбассразрезугле».
В 2021 году партнеры обменялись активами — Махмудову полностью отошли медь, цинк, золото, а Козицыну — черная металлургия из дивизиона «УГМК-Сталь». Компания производит более 1 млн тонн металлопроката в год для машиностроительных, нефтегазовых и строительных предприятий.
После начала СВО и последовавших за ним санкций состояние Андрея Козицына снизилось с $6,3 до $1,9 млрд.
ЕС заморозил его недвижимость во Франции — замок Château Soligny за €55 млн и один из самых дорогих во Франции пентхаусов на набережной Круазетт в Каннах.
Но бизнесмену по-прежнему принадлежат более 40 компаний с общей выручкой более 500 млрд рублей — деревообработка, торговля оружием, пошив одежды, ритейл. Единственной наследницей их считается 23‑летняя дочь Мария Козицына, магистрант факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ.
Полный текст статьи здесь.
Подписывайтесь на нас, чтобы ничего не пропустить: Журнал «Компания»