Сашка Тимофеев, студент четвертого курса медицинского университета, сидел на последнем ряду амфитеатра аудитории: шла его лекция по его любимой топографической анатомии и оперативной хирургии. Но ему было не до этого: юноша, не отрываясь, смотрел на Янку Леонидову: первую красавицу потока. Так смотрел на главную героиню в фильме «Доживем до понедельника» мальчик, написавший стишок про журавлика, который снова в облаках: с восхищением, обожанием и надеждой. А надеяться надо - это цитата тоже из этого же фильма.
Да, Тимофеев давно и безнадежно был влюблен в студентку Леонидову - свою одногруппницу. Они четвертый год учились на лечебном факультете. Он влюбился сразу же, как увидел девушку впервые. Когда Шурик вошел в аудиторию на первое собрание факультета, все места были уже заняты. И девушки, а их было большинство, были очень привлекательными. Но взгляд остановился сразу на Янке, и за несколько лет он ни на сантиметр не отклонился от объекта своего обожания: Сашка оказался однолюбом. И, по прошествии почти четырех лет, помнил даже, в чём она была тогда одета.
Честно говоря, шансы у него были равны нулю. Во-первых, он был, мягко говоря, неказист. Крупная голова сидела на короткой шее так, что казалась ввинченной прямо в тулово - это было любимое слово Сашкиной мамы. Торс был крупный, но не за счет мышечной массы, а из-за жировых отложений: Тимофеев был из тех, кому в школе дают обидное прозвище жиртрест. Ему и дали. Но школа уже закончилась, а с ней - детство. И для продвинутых студентов это все осталось в прошлом. Нужно было придумать что-то поновее.
Особо напрягаться не стали - все уже было давно придумано до них. Тем более, что, при знакомстве, паренек представился Шурой: так, немного по-деревенски, звала его дома мама. И пошло - Шурик значит Шурик. Хотя с Демьяненко у этого Шурика не было ничего общего, кроме очков. И вроде - прозвище, а вроде и - уменьшительно-ласкательное от Шуры. Это, как ещё посмотреть…
Образ довершали нескладные, длинные ноги, совершенно не вязавшиеся с массивной грудной клеткой. Да, и большие очки. Одежда тоже соответствовала имиджу, как бы сказали раньше. Никаких тебе джинсов: Шура ходил в отцовских брюках, с которым у него были одинаковые размеры. Папа давно умер, оставив после себя пару качественных, как говорила мама, брюк. Так как в доме ничего не пропадало, вещи надо было донашивать: не нести же почти новые брюки на помойку!
Это сейчас модные нынче «коучи» без жизненного опыта учат расхламлению и модному нынче минимализму. Дескать, надо сначала освободить жизненное пространство от ненужных вещей, а сознание потом само освободится. И наступит новое мЫшление, как любил говорить Михаил Горбачев. И будет всем благо! Какое, не уточнялось, как и в случае с новым мышлением и перестройкой: надо мыслить по-новому, перестроиться, и все тут!
К тому же, Шурина бабушка была блокадным ребенком. Поэтому, жили, дорожа каждой вещью и каждой крошкой. Это делалось по умолчанию, как принято сейчас говорить. И, честно говоря, юношу не шибко волновали имиджи и антуражи: его вполне устаивал свой внешний вид - ведь у него были совершенно другие цели. А ещё неприятие себя - грех: именно так говорила умная бабушка. Поэтому, юноша решил не грешить по мелочи, справедливо полагая, что, возможно, придется просить в будущем отпущения чего-то более крупного. Да и какая разница, что на тебе надето!
Сашка как-то сразу стал объектом всеобщих насмешек. Почему - не понятно: по учебе он был лучше всех на потоке и уверенно шел к красному диплому. Казалось, насмешки его совершенно не трогают: он смотрел на прозвище философски и всегда сохранял совершенно невозмутимый вид в любой ситуации, которых в жизни врачей встречалось немерено. И, опять же, Слово Шурик из уст любимой девушки звучало вовсе необидно.
Дело происходило не сейчас, когда всему учат отдаленно, а немного раньше, когда нужно было все попробовать самому: и лимфоузлы у пациента пощупать, и определить, срез какой ткани тебе выдали на экзамене по гистологии, и в роддоме подежурить со всеми вытекающими отсюда последствиями. Да, принимали роды! Поэтому, мужчины-врачи и относятся бережнее к своим женам: знают, подлецы, как это им достается! Вот, если бы, хоть один мужчина смог выносить и родить наследника, прекратились бы разговоры о рыбалке, бабах и авто: во всех подробностях обсуждались бы только схватки, отхождение вод и потуги. И хвастались бы не размерами улова, а ростом и весом малыша.
А сейчас на докторов учат несколько иначе. И в школах - тоже. Сейчас после прогула урока физкультуры тебе смогут его зачесть, если ты напишешь реферат на любую спортивную тему! И не надо надрываться: позориться, взбираться по канату или прыгая через козла! Надо бы хуже, да некуда.
К тому же, Шурик был из небогатой семьи: его воспитывала одна мама. И мечтой и ее, и сына было выучиться на врача, помогать людям и принести в семью долгожданный достаток. Поэтому, Тимофеев старался, как мог. Скромная мама помогла сыну по мере сил.
Экономили на всем. Зимой вывешивали продукты за окно и отключали холодильник. Покупали только самые дешевые стиральные порошки и туалетную бумагу серого цвета. Для гостей имелся один рулон двухслойной: его загодя вешали на старенькую рогульку в туалете, заменявшую бумагодержатель. Посуду мыли только хозяйственным мылом: тонна дешевого мыла, закупленная предусмотрительной мамой, хранилась на антресолях. А она всем говорила, что у неё аллергия на дорогие моющие средства…
Она терла в салаты вредные капустные кочерыжки, впитывающие из почвы всяческие токсины: дома ничего не пропадало. Добавляла тертую морковь с яблоком и получала диковинное яство: все гости спрашивали держащийся в строгой тайне рецепт! Постоянно вертела на старенькой мясорубке котлеты из куриной грудки и кожи, соответственно тексту на мотив известной песни Высоцкого про ракеты и Енисей: ещё мы делаем котлеты из кожи куриц и костей, а, также в области балета… Короче, все в курсе.
Даже двум каменным сушкам находилось применение. Они терлись все на той же пресловутой терке, к полученной трухе добавлялся сырой желток, и после тщательного перемешивания, полученная смесь маленькими частями бросалась в кипящий бульон: в результате получались вкусные клецки! Вот и сегодня на обед были припасены диковинные яства: вегетарианские щи, блинчики с мясом и кисель. Еда обошлась - всего ничего!
К слову сказать, что в приготовлении киселя маме тоже не было равных. А иначе быть просто не могло! Так как денег на дорогую клюкву, а равно, и остальные ягоды, у Тимофеевых не было, все кисели готовились из замечательной штуки - красного чая под разными названиями: каркаде, гибискус, ооллонг - он стал наводнять рынок и приобретать заслуженную популярность, как принято говорить сегодня. По вкусу это было несколько похоже на «живую» ягоду, но стоило гораздо дешевле. Нет-нет, это, ни в коем разе, не реклама: хотя хорошей идеей можно воспользоваться. Просто обойтись без этого при описании семьи Тимофеевых не получится: это то, что сегодня называют вишенкой на торте.
Тут следует сделать отступление и сказать, сказать, что у хорошей хозяйки - а мама Тимофеева была именно такой, всегда дома должен быть обед. Возможно, скромный. Но - всегда, и - полноценный: горячее первое, второе и компот. Как в шутке: за вкус не ручаюсь, но горячее сделаю!
Это замечательная советская привычка: готовить обеды дома, а не глотать заказную вредную пиццу и роллы, сделанные, невесть из чего. Бабушки, жившие ещё в социалистических коммуналках, знают, что у хорошей хозяйки должны быть сделаны две основные вещи: застелена кровать и готов обед. В остальном, возможны варианты.
Повышенный же вес Шуры объяснялся тем, что основным блюдом в семье были блинчики и макароны - самая дешевая пища. Те, кто побогаче, готовили макароны с любым мясом: в основном, с котлетами и дешевыми сосисками химически чистого, розового цвета. Остальные ели макароны с жареным луком. Верхом всего были макаронные изделия с жареным луком, которые ели с хлебом. А хлеб всегда считался пищей бедняков. Короче, апофеоз нищеты.
Естественно, что мама возлагала большие надежды на сына: именно он должен был вывести корабль их жизни на орбиту устойчивой и стабильной экономики. Поэтому, на день рождения она подарила ему атлас Синельникова - страшный дефицит того времени! В диковинном трехтомнике были с удивительной точностью прорисованы все мельчайшие детали костной, мышечной и нервной ткани, что позволяло иногда не бежать по малейшему поводу сыну в институт просматривать препараты.
Саша стал оправдывать надежды и быстро выбился в лидеры по учебе. К сожалению, в других местах он даже не входил в десятку первенства. После лекций и практических занятий в универе он допоздна честно зубрил латинские термины на маленькой кухне: в комнате мама рано ложилась спать.
Первая сессия была сдана на пятерки: это - повышенная стипендия. Дальше - больше: в зачетке студента Тимофеева была только одна четверка - он твердо шел на красный диплом. И тут возникло то, что называют затруднением выбора: какую профессию предпочесть? Ведь ты можешь стать, кем угодно!
У Шуры выбор был богатый, но его психика была устойчивой, хотя на всех кафедрах его рвали на части: срок обучения перевалил за половину. Все хотели заполучить умного и смекалистого юношу. На офтальмологии бабушка-профессор просто обожала Тимофеева и видела его не иначе, чем прославленным Святославом Федоровым. А, ведь, сейчас можно было разбогатеть на одних операциях по замене хрусталика при катаракте. Кабы знать…
Педагог по акушерству и гинекологии смотрела на Сашу с затаенной надеждой: он один мог правильно повернуть плод при ножном предлежании и вытащить младенца. Да, на муляже! И что с того? Сможет и на практике.
Тетенька-преподаватель мудреного предмета социальная гигиена и организация здравоохранения (раньше изучали и это!) считала юношу будущим светилом: он один разбирался в ворохе абсолютных и относительных данных и мог изложить все это непотребство на бумаге. Остальные члены коллектива просто дружно все списывали.
Надо сказать, что красавица Янка тоже использовала Шурика по-максимуму, тем более, что он был совершенно не против. Она быстро смекнула, что Тимофеев ищет малейший повод для общения с ней и стала обращаться с маленькими просьбами: тем более, что Тимофеев всё выполнял с огромной радостью. К тому же, не следует сдерживать порывы, идущие от души: так гласит умная пословица. А у юноши всё шло от души.
Из-за небольшого семейного бюджета Шурик «с младых ногтей» подрабатывал: денег в семье хронически не хватало. Поэтому, он на первом курсе сразу устроился в клинику урологии. Из-за отсутствия опыта его взяли только санитаром, что было совсем неплохо: экономить стали меньше. После третьего курсы трудолюбивого санитара с устойчивой репутацией перевели на должность медбрата: и после сегодняшней лекции ему надо было идти на ночное дежурство.
Янка Леонидова немного подумала (много думать было не в её характере) и стала напрашиваться дежурить вместе с Шурой. Нет-нет, не подумайте, ничего такого: они даже не целовались! Просто он, после всех процедур и манипуляций, писал девушке истории болезни, которые стали задавать практически по всем предметам. Это произошло после того, как её - красавицу и умницу, публично осмеяли на практическом занятии по хирургии, и её самолюбие было задето. А этого допустить было нельзя.
Дело было вот в чем. Раньше на улицах во многих дворах сушили белье. И кто-то, постирав берет, повесил его сушиться и положил внутрь гладкий, довольно большой камень. Видимо, ошибочно полагая, что так придаст берету нужную форму. Больной, который достался Янке для написания истории болезни, решил срезать путь, пошел напрямик, «сквозь белье», и, естественно, ударился о берет лбом. Она так и написала в истории болезни: дескать, ударился головой о сушившуюся беретку! А писать надо было красиво, как при осмотре места происшествия с лежащим на полу трупом: получил травму лобной области от удара тупым предметом. С тех пор, прихватив «бутеры» на двоих, Янка стала ходить в клинику урологии вместе с Шурой.
Кстати, обоим нравились это ночное, уютное времяпрепровождение: смешной Сашка неожиданно оказался приятным и остроумным собеседником. Они пили кофе - ему нужно было бодрствовать на своем посту, а девушка - за компанию: на неё кофе действовал необычно. Известно, что таких людей - около двадцати процентов. У них, почему-то, не только суживаются артерии головного мозга, а расширяются вены, в которые и оттекает кровь от артерий. Фармакологический парадокс, не иначе! В результате, после кофе, Янка вырубалась и спала, причем, очень крепко.
Шура «стелил» девушке в процедурном кабинете, где все было стерильно: ночью начальство сюда не совалось. Янка ложилась на кушетку и накрывалась халатом: этого было достаточно. Однажды ранним утром в кабинет зашел молодой профессор. Почему его принесло в такую рань, не известно. Проснувшаяся от шума сонная Янка, увидев профессора, быстро села, опустила ноги в белых носочках - на ночь колготки обязательно снимались, и произнесла: Доброе утро, профессор! Тот ничего не сказал, постоял и вышел.
Несколько дней ждали скандала, но его, почему-то, не последовало. Наоборот, педагог стал относиться к Шуре с большим уважением - с ударением на О. Вот и сегодня молодого человека ожидало совместное дежурство.
Девушка же совершенно не парилась по поводу того, что разбивает чужое сердце. Ей было приятно, а это - главное. Ведь все на свете происходило для того, чтобы обеспечивать ей комфорт и доставлять удовольствие. Хотя, кто все это вложил в красивую головку юной нимфы из провинциального поселка, оставалось загадкой.
Пойти учиться «на доктора» Яна решила по просьбе старенькой бабушки, которая лечила всю деревню. Причем, как бы сказали сейчас, с положительным эффектом. От чего пациентам становилось легче, сказать трудно. Быть может, от диковинных снадобий и трав, собственноручно собранных. Возможно, от доброго слова, которое и кошке приятно. Или от бабушкиной хорошей ауры: но все, в совокупности, приносило невиданные результаты. Это был, безусловно, дар Божий.
Считается, что талант передается через поколение. Выходило, что Янке сам Бог велел учиться в городе на врача! И она стала пытать счастье. И вот уже - конец четвертого курса.
Да, Яна была из «понаехавших». К тому же, из небогатой семьи. Но родители из последних сил старались поддерживать «имидж» любимой дочки, хотя, возможно, такое слово им было совершенно не ведомо. Они делали все необходимое, чтобы любимая девочка ни в чем не нуждалась: разводили животину и курей, как говорила мама, торговали молоком и мясом. А когда дочке приходили вкусные посылки, в комнате собиралось все общежитие. Родители-то олигархи, не иначе: экую прислали вкуснотищу! Кстати, именно у Яны проскальзывали подобные выражения, которые изумленным окружающим она объясняла любовью к старославянскому русскому языку.
Следует отметить, что у красавицы-студентки и с обычным-то русским было неважно: твердое три. Считается что определенный кретинизм - математический, географический или русскоязычный, возникает из-за простого недоразвития в головном мозгу определенных зон. Видимо, с Янкой произошло нечто подобное: но её это совершенно не портило. К тому же, черновики истории болезни были написаны умным и грамотным Шуриком. А переписать готовый текст - дело нехитрое!
Но, девушка, в общем-то, была умненькой: на другую бы Сашка просто не обратил внимания! Но - с амбициями: ведь она была достойна лучшей участи! Как же иначе? Не зря же расцветала такая красота! Только для того, чтобы кого-нибудь осчастливить!
Мадам Леонидова умела ждать. И честно ждала своего рыцаря на белом коне, перемежая ожидание с походами на дискотеки и вечеринки, где всегда имела успех. А иначе быть не могло: стройная, с копной светлых волос и голубыми глазами, она притягивала, как магнит. А потенциальный муж обязательно появится. Кажется, уже слышится топот и призывное ржание.
А пока - беззаботная студенческая жизнь в «общаге», где все общее: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Кажется, так писал Антон Павлович Чехов. И, конечно же, посылки с качественным провиантом от родителей - «олигархов».
На следующий после дежурства день группа решила пойти в кафе: отметить скорое окончание четвертого курса. Да, время близилось к экзаменам: зачеты были почти сданы. Яна находилась в «добром расположении духа»: благодаря Шурику, ей удавалось сносно окончить курс - все нужные зачеты были почти получены. Оставалось хорошо подготовиться к экзаменам. И не только: нужно было попасть к «правильному» педагогу.
В зимнюю сессию, на экзамене по гигиене, девушка попала к странной тетеньке. На первый взгляд, обычной серой мыши. Яна отлично решила задачу про температуру и давление воздуха в кабине самолета на определенной высоте и просто отбарабанила ответы на четыре вопроса. Мышь-педагог молча и бесстрастно посмотрела на неё и поставила два. Без единого слова, не задав ни единого вопроса.
Девушка впала в ступор, не стала ничего выяснять и тоже молча ушла. Возможно, учительница была моральной садисткой и просто получила свою порцию удовольствия. Или социальной психопаткой - уже начинались азы психиатрии. На пересдаче Янка получила три, удивив дяденьку- профессора «устаканившимися» за три недели знаниями: каникулы были очень длинные. Но больше тройки на пересдаче ставить было не принято. Но уж эту сессию-то она сдаст хорошо: снаряд дважды в одну воронку не попадает!
В общежитии выспавшаяся на кушетке в процедурном кабинете Янка стала наряжаться. Для нее, девушки, выросшей в относительно глухой сельской местности, поход в кафе был событием. И, к тому же, это бы шанс, или шанец, как говорил её папа: ведь именно туда мог заехать для какого-нибудь ланча или перекуса долгожданный принц. Иначе, откуда же доносится ржание?
Янка продуманно надела юбку, сверху полагался топ, чтобы были видны её красивые плечи: «погоды стояли необычайные», как писал классик, и в такую жару топ был совершенно уместен. Короче - товар лицом! На шею нацепила бархатку с подвеской. Кажется, подобная бархатка была у Кити Щербацкой на её первом в жизни балу, от которого она ожидала многого. И, Янка, как и Кити, чувствовала, «что эта бархатка говорила». Ученица средней школы Леонидова «Анну Каренину» не читала, но чувствовала, что украшение будет совершенно к месту.
Образ довершал минимум косметики, распущенные волосы цвета спелой пшеницы и красная сумочка: именно она должна была стать ярким акцентом в Янкином имидже и привнести в него так необходимую изюминку - все эти советы теперь можно найти в Интернете. Девушка же дошла до всего сама. Ах, да: и - легкие туфельки в тон сумке: в программе вечеринки предполагались танцы-шманцы-обжиманцы.
Студентка Леонидова оглядела себя в большом, мутном зеркале, висевшем на площадке второго этажа, и поняла, что баснословно хороша: кому-то сегодня должно было привалить огромное счастье!
В кафе уже веселились во всю. На праздник пришла почти вся группа, за исключением одного студента: да, это был Шура Тимофеев. После бессонной ночи он поехал домой: ему, в отличие от Янки, поспать на посту не удалось. И, к тому же, ничего, как говорится, не предвещало. Кабы знать…
Поэтому, незнающий Шура спокойно спал, заботливо укрытый любящей мамой, и видел приятные сны: они с его любимой Яной шли по ночному городку. На темном небе ярко светила огромная луна. Вокруг - ни души. И, к тому же, они целовались. Прямо - именины сердца! Шура чмокал во сне губами, даже слегка причмокивая.
Если бы юноша немного задумался о трактовке замечательного, на первый взгляд, сна, он бы понял, что ничего хорошего в его ближайшей жизни не предвидится! Темное время суток означало темноту в душе, луна в небе - опасность. А огромная луна - сами понимаете, что. А целоваться, вообще, означало к ссоре. Все это было написано в стареньком бабушкином соннике: мама пользовалась только им.
Но реалист Тимофеев не верил в приметы и всяческие суеверия. По его мнению, такой сон сулил только хорошее. Возможно, на следующем дежурстве девушка разрешит себя поцеловать! Но на следующее дежурство Яна Леонидова не пришла!
Вечером Шура неожиданно проснулся и сел. Сердце гулко бухнуло в горле, потом оборвалось и упало куда-то вниз: в это время в кафе, где гуляла молодежь, вошел новый посетитель.
В этом не было ничего особенного. Мужчина пренебрег чаем, а равно, кофе и сразу взял «быка за рога»: подошел к Янке и пригласил её на танец. Так как большинство студентов группы составляли девушки, все старались танцевать только быстрые танцы: прыгать всем вместе было не так обидно. Другое дело, «медляк»: на этот раз красавице Леонидовой кавалера не досталось, и мужчина оказался очень кстати.
Цепкий, деревенский взгляд быстро выхватил все, что нужно: дорогие ботинки, часы и зубы. И костюм, который сейчас носили немногие. Видимо, это было действительно что-то стоящее. Конское ржание стало явственнее… И девушка встала.
Ах, что это был за танец! Мужчина прижимал к себе Яну так, как будто имел на это полное право: нежно, и, в то же время, как-то, по-хозяйски. И она почувствовала нечто доселе неведомое ей: возможно, это и были те самые пресловутые бабочки в животе, о которых принято сейчас кричать из каждого утюга.
От мужчины исходил тонкий аромат дорого парфюма, на сцене совсем юный парнишка пронзительно и очень похоже пел песню Адамо «Падает снег», в открытую дверь ярко светило солнце, а в кафе царил полумрак. А все вместе было тем, что называется суаре интим, несмотря на уйму окружающих людей и светлое время суток. Только для них двоих падал снег и светило солнце! Танец окончился, и музыканты ушли на перерыв. А они так и стояли, не в силах оторваться друг от друга. Это был, если верить писателю Бунину и его одноименному произведению, солнечный удар.
К тому же, новоявленный кавалер имел огромный плюс: на безымянном пальце ничего не было! Ура три раза! Легко догадаться, что последовало за всем этим: они станцевали ещё пару танцев и мужчина, представившийся Виталий, предложил проводить юную Янку, чьи прелести, конечно же, ему приглянулись. И это было совершенно естественно.
В этот момент звезды встали немного по-другому, а карты легли так, что предсказали любовь трефового короля: Виталий был брюнетом. А карты врать не будут! Это нагадала Янке тем же вечером соседка по комнате - страшненькая Нина, которая брала за гадание харчами.
Студентка Леонидова на радостях отсыпала подруге продуктов на много дней вперед: есть ей совершенно не хотелось! Ведь влюбленные, как известно, вообще едят очень мало. А если и едят, то - совсем немного: несколько хлебных крошек и - всё, запивая скудную пищу исключительно цветочным нектаром.
Да, Яна влюбилась. Как у классика в «Онегине»: пришла пора - она влюбилась! К тому же, препятствий для этого не существовало: он был свободен. Это потом она узнает, что у него параллельно была невеста, гораздо лучше ее. И скажет ей это её свекровь - мама Виталика. А пока - летний зной, ночные совместные купания, прогулки и поцелуи: она запомнит их на всю жизнь.
Они, измученные ожиданием любви, жадно приникали друг к другу и пили жизненные соки, постигая вкусы, ароматы и необычайные прелести настоящего поцелуя. Да, Янка научилась правильно целоваться, и, все чаще, замазывала появляющиеся следы на губах яркой помадой.
Но время шло, стало ясно, что одними поцелуями отделаться уже не удастся, тем более, что оба этого хотели. Времени между первой встречей и ЭТИМ прошло всего - ничего: всё произошло на койке в общежитии, когда добрые подруги оставили их с милым вдвоем. Для верности, суровую вахтершу задобрили шоколадкой. Баба Надя, не привыкшая к подобным экзерсисам и имеющая дело только с бедными студентами, растаяла и каждый раз - а это стала происходить с завидной регулярностью, радостно кивала Янкиной зазнобе, пряча заветную сладость в карман видавшего виды синего халата.
Надо сказать, что «двуликий Янус» Виталик нисколько не тяготился ситуацией, и его все устраивало. Так прошло лето, во время которого влюбленные ненадолго расстались: любимый уехал по делам - у него оказался крупный бизнес. У студентки Леонидовой наметилась фельдшерская практика в ближайшем населенном пункте. Были многочисленные звонки и длительные разговоры о любви и дальнейших перспективах. Кстати, бизнесмен не препятствовал Яне говорить в открытую об их будущей свадьбе, хотя параллельно этому у него шли другие отношения, и тоже - к свадьбе. Ведь до появления Яны в жизни Виталика уже была невеста.
Девушка пребывала в сладком дурмане «мечт и грез». Тем более, что Ваталий снял квартиру и она в начале осени съехала из общежития. Часто он оставался ночевать, и тогда их ждал не вечер, а настоящая ночь любви. С Шурой Тимофеевым Яна практически не разговаривала: было не до того. Да и о чем? Тем более, что и он стал явно её сторониться. А, если случалось участвовать в общем разговоре, либо сразу смотрел мимо, либо отводил глаза. Ходили слухи, что у него болеет мама.
Но Янке было не до Шуры и его мамы: у неё стал шевелиться живот. Пришлось обратиться к врачу, и там испуганная девушка узнала, что срок беременности у неё уже четыре месяца и аборт делать поздно. Как так? - спросите вы, и будете абсолютно правы: просто в деревне занятым родителям было некогда учить дочку азам половой жизни и средствам предохранения. А красивую Янку даже не смутили явные сбои в регулярной работе некоторых органов: она, в свое время, прогуляла почти все занятия по гинекологии.
По мнению Виталика, думать о предохранении должна именно женщина и только она. Поэтому, он был абсолютно уверен, что студентка медицинского университета обо всем позаботилась. Всё-таки, перешла на пятый курс. Ведь надо быть полной дурой, чтобы… Это потом выскажет Янке её свекровь –Виталькина мама.
Вечером, придя от врача, Янка «вызвонила» любимого, хотя был не его день, и срывающимся голосом сообщила «радостную» новость, которая совершенно не вписывалась в её планы: мы скоро станем счастливыми родителями, слышишь, милый?! Кавалер, неожиданно, обрадовался: а почему бы нет? Он уже очень привык к Янке, они были красивой парой, с интимной жизнью было все в порядке, влюбленность уступила место ровному чувству, и Виталик решил связать с девушкой свою жизнь. Поэтому, решил больше не колебаться, потому что тоже замучился с этим самым затруднением выбора.
Нужно было срочно расписываться, пока не вырос живот: так говорили старорежимные деревенские мама и папа. Но Виталик успокоил: дескать, посмотри, это даже сейчас - модно. Оказалось, что будущий муж был прав: многие не скрывали живот, а даже бравировали этим. Особенно, элита, богема и, так называемые, звезды, назначившие себя сами. Хотя очень хотелось спросить: кто все эти люди?
Перед свадьбой надо было знакомиться с родителями. Сначала жених повел Янку к своим. Янка дергалась, как свинья на веревке: бизнесмен сказал, что у него строгая мама. Нарядилась поприличней, краситься не стала: мало ли, что. Купили торт к чаю, маме цветы и поехали по указанному в месте прописки адресу.
Жили Борисовы в большой трешке, хорошо обставленной: невеста сразу поняла, что её папа-мама из деревни обязательно не понравятся сватьям. А когда она представила родителей Виталика в родительском совмещенном малюсеньком санузле, который папа называл гованной, ей стало плохо. Но она зря волновалась: до этого дело не дошло.
С родителями Яны будущая свекровь видеться наотрез отказалась! Но об этом - позже. Дело в том, что ей не понравилась и сама девушка: не такой она представляла себе будущую жену единственного сына! Как в том мультике про кольцо, собаку Жужу и кошку Маху: невзлюбила мамаша змейку-ужика. Только в роли змейки тут выступила студентка Леонидова.
Причем, Янка не понравилась априори - задолго до того, как мама жениха её увидела. Когда выходишь замуж, кажется, главное - любовь жениха. А его мама - дело десятое. И это мнение - абсолютно ошибочно. Сколько семей порушили свекрови и скольким не дали состояться! Например, мама Андрея Миронова - замечательная актриса Мария Владимировна: жениться её сыну пришлось исключительно на тех, кого одобряла именно она! А перечить маме народный артист - милый, мягкий Андрюша Миронов, просто не мог! Поэтому, не стоит думать, что перемелется или рассосется: возможен вариант перехода в хроническое, осложненное воспаление.
Да, мама сразу Янку не одобрила. Начать с того, что она не вышла встречать гостей: в прихожей топтался один папа, правда, нарядившийся в галстук-бабочку. Наверное, хотел сразить будущую сноху наповал.
В принципе, это был первый звоночек. Точнее, не звоночек, а колокол, набат, сирена, сигнал СОС или воздушной тревоги. Надо было подхватывать подол - Янка по этому случаю надела юбку-миди, и срочно бежать обратно в общагу, как любимая Катя Тихомирова из фильма про Москву, которая не верит слезам.
Но тут уже дело касалось не ее, а другого человека - эмбрион постепенно превращался в человечка. И девушка осталась. Вечер, кстати, прошел неплохо. Через полчаса появилась мама в шелковом халате времен НЭПа: дескать, хвораю. Что я - не люди? С появлением мамы, с папой произошла разительная перемена: он как-то подувял, заскучал и «сдулся»: стало ясно, кто здесь вертит головой, которую так изображал будущий свекор.
Разговор, как неверный огонек костра, метался и перескакивал с предмета на предмет. Да, варианты просматривались, но тема была одна: будущая жена сына и её ничтожная родня - презрение сквозило в каждом слове. Родственники были настолько «никчемушными», что их не позвали на свадьбу собственной дочери. И тут Янка смалодушничала и смолчала. Но всю жизнь её не покидало ощущение, что она предала своих родителей.
В снятом для этого зале ресторана «гуляли» только многочисленные родные Борисовых, да три одногруппника. К удивлению Янки, она увидела среди гостей и студента Тимофеева. С Шурой за это время произошла небольшая перемена: из-за интенсивных переживаний, связанных с потерей любви, он сильно похудел. К тому же, куда-то делись очки с толстыми стеклами. И теперь перед ней стоял молодой человек вполне симпатичной наружности.
Последнее время Янка перестала заниматься жизнью группы: ей было интересно не то, что происходит в институте, а то, что у неё - в животе. В животе же всё было хорошо: дитя периодически постукивало в переднюю брюшную стенку, давая о себе знать. И сейчас живот, покрытый оборкой из белого гипюра с прикрепленными на ней цветочками, задорно топорщился, как будто говоря: надеюсь, что все пройдет нормально!
До Янки, правда, доходили слухи, что Шура записался в кружок оперативной хирургии, куда его давно пытались заполучить. А ещё она узнала, что у его мамы нашли онкологию.
Новоявленная супруга боялась, что бывший друг полезет выяснять отношения, но все обошлось. Он молча просидел весь вечер в углу, не смотря на счастье молодых, брызжущее во все стороны. Зачем он пришел, так и осталось загадкой, и Яна позже попытается это узнать: у неё появится такая возможность. Но это ей не удастся. Наверное, хотел убедиться, что к прошлому возврата не будет.
После свадьбы молодые остались жить в той самой квартире, которую Виталик снял для Яны. И, хотя свекровь неоднократно предлагала переехать к ним в трешку, будущая мама предусмотрительно отказывалась. Семейная жизнь закружила, завертела, принесла много радостей и некоторые разочарования. Оказалось, что муж - очень занятой человек, и у него совершенно нет времени заниматься домашним хозяйством. Это было несколько неожиданно: немного не этого ожидала привыкшая к совместным родительским радостям Янка. Это когда - и в горе, и в радости, и в пир, и в мир, и в добрые люди - только вместе.
Тут оказалось, что по дому все должна делать женщина. Кстати, и предохраняться, тоже. И это ей популярно объяснили. Да, это сделал муж. Но, как говорится, в сопровождении любимой и любящей мамы: она теперь присутствовала в их жизни всегда. Но тут имелось одно большое но: это была не Янкина мама, а чужая тетя. А родители по-прежнему слали увесистые посылки со съестным, только по другому адресу. И никто из членов дружной семьи Борисовых от них не отказывался. Хотя, по мнению девушки, должен был отказаться.
Беременность Яна переносила хорошо: один раз вырвало на практике и все! Никакого тебе токсикоза и дурацких желаний! Клубники, фей-хоа или манги - так называла заморский фрукт Янкина мама. Хочу мангу, причем, срочно! Существует такое понятие: прихоть беременной женщины. Беременная студентка Борисова была начисто лишена всяческих прихотей. Вообще, после свадьбы девушка очень изменилась. Она как-то посерьезнела, стала меньше смеяться, могла подолгу молчать и стала довольствоваться малым.
Это, конечно, объяснялось многим: она теперь была замужней дамой! А уж ей совершенно не к лицу реготать с подружками, как говорил свекор Петрович, у которого корни уходили глубоко в Винницкую область. Но, возможно, ей стало кое-что ясно: то, что было раньше прикрыто глянцевым и красивым фасадом полного благополучия, стало нахально вылезать наружу. Но, как говорится, поздно пить боржоми, коли почки отказали.
Все тяготы семейной жизни легли на хрупкие плечи студентки. Кстати, нужно было доучиться и сдать экзамены за первый семестр. И она доучилась и сдала, хотя могла бы вообще не готовиться. Живот к тому времени достиг своих критических размеров - ребенок обещал быть большим. В таких случаях педагоги ставили студенткам четверку и все расходились, не напрягая друг друга.
После экзаменов Яна оформила академический отпуск: до родов оставалось два месяца. Схватки начались на две недели раньше положенного срока. Янка не была отличницей, но все же знала, что у первородящих схватки длятся довольно долго. И, поэтому, показанное в фильмах начало схваток и бестолковая суета с вызовом скорой и беготней вызывали у неё искреннее негодование. Что было совершенно справедливо: видимо, тонкости знали не все, играющие в фильме. А профессионалу это было, конечно же, заметно.
Дело было около шести часов утра. Янка честно промучилась час, давая любимому выспаться перед трудовым днем: ещё можно было терпеть. В семь он проснулся. Не спеша собрались, причем, он предварительно и плотно позавтракал: руководство - это вам не фунт изюма! И только потом вызвали скорую.
В роддоме оказалось, что у девушки узкий таз и крупный плод. Почему это заметили только сейчас, не понятно: но люди это - всего лишь люди. Да, виной было то, что сегодня принято называть человеческим фактором. Впереди замаячила операция. В пять часов вечера (какое роковое число!) Янка, одуревшая от боли, дала согласие. Тем более, что уже насмотрелась на дежурствах на все «прелести» родоразрешения. Конца-края, судя по всему, не предвиделось, да и анестезии такой качественной тогда не было.
В результате операции на свет появилась прекрасная девочка ростом пятьдесят один сантиметр и весом три двести, названная в честь свекрови Машей. Вернувшаяся домой, ослабевшая Янка поняла, что ей одной не справиться: помощи от молодого отца не было от слова совсем. Он все время пропадал на работе. Денег, правда, было достаточно. Идеальным вариантом было обратиться к родной маме. Но свекровь это категорически отклонила: чему хорошему может научить ребенка из интеллигентной семьи деревенская бабка? И Янка опять промолчала. Выходило, что свекровь права: ничему!
Поэтому, переехали ко «второй маме». Помнится, в девяностые был замечательный сериал про свекровь, называвшийся «Моя вторая мама». Это было самое начало, зрители были совершенно неизбалованны, поэтому намертво прилипали к телевизорам. Но там свекров была хорошей: такой, какие бывают только в кино. А на деле всё оказалось немного иначе.
В реальной жизни эта самая «вторая мама» стала сразу пытаться все переделать по-другому, точнее, по-своему. Потому что все было сделано не так, как надо: дескать, не комильфо и все тут! Яна не так кормила, поила, сцеживала, чистила ушки и так - до бесконечности. И, конечно же, не так убиралась в квартире: кто бы спорил! Особенно, это касалось чистки унитазов. Надо сказать, что, несмотря на наличие в доме финансов, хорошей работы обоих супругов и неограниченные кредиты у сынули, Мария Сергеевна наотрез была против вполне конструктивной идеи пригласить для уборки человека со стороны. Хотя толпы таких людей могли в любое время прийти в квартиру Борисовых и, с большим удовольствием, отчистить всё до блеска.
Но этого не происходило: свекровь просто не могла допустить, чтобы к её любимому унитазу прикасались чужие руки. Это немного успокаивало нашу героиню: Мария Сергеевна допускала к мытью туалета в любое время. Значит она - не чужая. Хоть какой-то позитив! Нетрудно представить, кому приходилось убирать квартиру: её по очереди мыла Янка и безропотный Петрович. Свекру было легче, и он явно «шланговал»: где можно, лил хлорку и не мыл по углам. Поэтому, в дежурство молодой мамы ей приходилось отчищать и ликвидировать и его огрехи.
Янка похудела и осунулась: все время ждала, что в комнату в любой момент забежит свекровь, проведет пальцем по какой-нибудь поверхности и скажет: опять пыль не вытирала? Это только в телевизоре и юмористических программах подобные шутки о пылюке вызывают гомерический хохот. Кстати, мама могла войти в комнату в любое время, демонстрируя, кто в доме хозяйка. Причем, сама мама «терпеть ненавидела» тереть плиту и конфорки: так говорил любимый папа Яны.
Очень хотелось «свалить» на съемную квартиру, но девочка плохо спала, и свекровь часто брала её к себе на ночь, чтобы - нет-нет, не Янка, а сыночек выспался перед трудовым днем! Ведь невестка, по мнению Марьи Сергеевны, могла в любое время поспать днем. Было ясно, что женщина влипла.
К тому же у неё появилось такое чувство, что дружная семья Борисовых только и ждала именно ее, дурочку из переулочка Индиры Ганди - места прописки семьи Леонидовых. Так и жили. Все подчинялось свекрови с королевским именем. Кстати, и дочку назвали в честь ее, но это не помогло. Перед выбором имени девушка попробовала возразить, но ей клятвенно пообещали, что уж следующий ребенок обязательно будет назван в честь её дорогих родственников.
Единственной радостью была дочка: голубоглазая красавица с перетяжками на пухлых ручках и ножках, как на современной рекламе памперсов. К чувству дискомфорта стало добавляться то, что со временем свекровь стала как-то подозрительно посматривать на Яну. Та недоумевала: Что еще? И однажды у мамы проскочило: Что-то я не вижу никакого сходства с моим дорогим сыночком! И почему у внучки светлые волосы, когда сынуля - жгучий брюнет.
Не ожидавшая такой явной пакости молодая мама попыталась было воззвать к разуму и заикнулась было о науке генетике и возможности изменения цвета волос с возрастом. Но свекрови, большую часть жизни простоявшей за кульманом, были неведомы рассуждения о доминантных и рецессивных признаках. Очевидно, в её мозгу был недоразвит именно этот центр!
«Сбороть» вторую маму и заставить свернуть на дорогу нормальных отношений не получилось. Но на этом не закончилось. И вредная Сергеевна стала чаще возвращаться к волнующей её теме, высказывать смелые предположения, высчитывать сроки и сравнивать габитус: что по латыни означает внешний вид.
Габитус сравнению не подлежал, и по всему выходило, что внучка Машка - не родная дочь Виталика. Муж вначале просто посмеивался: у него-то сомнений не было, что это - их «плод любви».
Но, как говорится, вода камень долбит: с ударением на о. И вода стала потихоньку проделывать в сознании Виталика небольшие отверстия, которые постепенно превращались в промоины. А уже в них поселился червячок сомнения. Мама, видя, что её посевы дают всходы, поднажала: больше всего она хотела развести сынулю с этой наглой деревенской девкой, родившей по собственной дурости неизвестно от кого. А уж он-то потом найдет себе подходящую пару!
Вторая мама решила бить наверняка, и предложила провести тест ДНК на установление отцовства. Яну это покоробило, но слегка: она уже давно не ожидала от свекрови ничего хорошего. Все - очень просто: нужно собрать образцы эпителия с внутренней поверхности щек малышки и предполагаемого отца - она так и сказала, гадина! Потом все отнести в генетическую лабораторию и ждать. И Янка, естественно, согласилась: какие тут могут быть сомнения! Уж Маша-то - точно Борисова!
Но человек предполагает, а Бог располагает, и результат ошеломил всех, кроме свекрови - она все знала заранее: отцовство полностью исключалось!
- Я тебе говорила! - бесновалась Марья Сергеевна на чисто вымытой невесткой кухне. - Она нагуляла, а ты пригрел!
Виталик, не ожидавший такой явной подлости от женщины, которую по-своему любил, полностью сник и с побитым видом смотрел на маму: она, ведь, оказалась права! И не зря предупреждала! Вон, как оно обернулось-то…
Крыть было нечем: Янке все стало так ясно, что глазам больно. Объяснение лежало на поверхности: эксперту-генетику просто «дали на лапу», не иначе. В результате её с чужим «пащёнком» выставили на улицу - в весеннюю непогоду с перепадами температур. Янка постояла с нехитрым скарбом и Марусей на руках у подъезда: все ждала, что одумаются и повинятся. Какая наивная чукотская девушка! Не совсем чукотская, но очень наивная! Правда, вышел свекор: у молодой мамы екнуло сердце - вот оно! Значит, есть, все же, на свете справедливость! Но ожидания её не оправдались: свекор молча сунул ей пакет с памперсами - дескать, чужого нам не надо, и удалился.
Слез не было: женщина плакала, когда всё было не совсем плохо. А в подобных случаях она просто замирала. Дочка стала ворочаться, надо было что-то делать. И Яна не придумала ничего лучше, как поехать в свое прежнее общежитие: может, пустят переночевать. Тем более, что до общаги было всего две трамвайных остановки. Ее, конечно же, пустили! И, хотя время благоденствия и шоколадок кончилось, добрая вахтерша разрешила перекантоваться пару дней в прежней комнате - она к тому времени стояла пустой. А потом, уж, милая, ты сама как-нибудь: комендант-то - больно строгий!
К вечеру второго дня истекал её срок пребывания в общаге. В пять часов вечера (!), когда Янка собирала вещи - подруги обещали помочь со съемным жильем, в комнату неожиданно ворвался Шура: беспроволочный телеграф никто не отменял. И, как главный герой в исполнении Алексея Баталова в фильме «Большая семья», стал предпринимать попытки отвезти девушку с дочкой не куда-нибудь, а домой к своей маме. Нота ехать к маме категорически отказалась: ещё одну маму, даже очень хорошую, ей было просто не вынести…
Тогда Тимофеев быстро удалился, попросив подождать. Янке это удалось без труда: все равно деваться было некуда! Через пару часов появился вдохновленный Сашка и радостно объявил, что ему удалось снять небольшую квартиру и даже внести залог. Поэтому, можно хоть сейчас заселяться! Делать было нечего - стали переезжать.
Поздним вечером того же дня Янка впервые за долгое время спокойно заснула, не опасаясь, что сейчас в комнату ворвется ненавистная свекровь, проверить, хватило ли любимому сыну одеяла: бывало и такое. Рядом сладко посапывала Маша.
Квартира оказалась небольшой, но очень уютной. Борисовых быстро развели: мама с сыном доказали, что Маруся не имеет к их семье никакого отношения. И время потекло. Частично, вспять…
Шурик стал приходить каждый день после работы. Девушка поймала себя на мысли, что очень ждет его визитов. Они стали засиживаться на маленькой кухне, как раньше в отделении урологии в то, очень недавнее, и такое далекое, время. И вспоминали, вспоминали… Чтобы на всех хватало денег, Шура устроился ещё фельдшером на «скорую». Это требовало большого физического напряжения: поэтому, он сбросил ещё несколько килограммов. Неожиданно он коротко подстригся, что ему очень шло и превратился в эдакого мачо - брутального и харизматичного.
Поэтому, в один из вечеров, бывшая мадам Борисова не захотела, чтобы студент-отличник уходил, что было вполне естественно, и он остался со всеми вытекающими отсюда последствиями. Которые, неожиданно, оказались очень приятными.
Прошло десять лет. Однажды, в урологическое отделение, где работал молодой доктор медицинских наук Александр Владимирович, поступила сложная больная с приступом. После осмотра, стало ясно, что требуется операция. Медлить было совершенно нельзя, потому что имелась угроза для жизни: выходящий из почки камень спровоцировал внутреннее кровотечение. Из-за сложности ситуации, Александр Владимирович решил оперировать сам. Ему нравились эти сложные случаи - ведь они все разрешались очень хорошо, и проколов у молодого врача не было.
Глаза смотрели зорко, выхватывая на операционном поле малейшую патологию. Мозг реагировал быстро, перерабатывая поступившие импульсы в четкие движения скальпеля, который крепко держали натренированные, надежные руки. Да, это был бывший Шурик, которого трудно было узнать - так он изменился.
Александр Владимирович тоже не сразу узнал пациентку. Но, приглядевшись, понял, что это бывшая свекровь Яны Леонидовой, всем заправлявшая на свадьбе сына. Именно она, вместе с любимым сыном, выгнала молодую маму с ребенком из дома: естественно, муж знал все подробности личной жизни Яны. Вы угадали: они поженились! Ведь вода камень долбит…
Марью Сергеевну, действительно, трудно было узнать: на кровати лежала пожилая, усталая женщина с потухшим взглядом. Когда она начнет вставать, станет ясно, что бывшей стати тоже нет. Больная, естественно не припомнила стоящего пред ней представительного доктора: на свадьбе сына она не очень обращала внимание на друзей своей деревенской невестки - они этого просто не заслуживали! К тому же, сейчас у неё был болевой шок.
Операция прошла удачно, а иначе и быть не могло: у доктора наук Тимофеева все операции проходили именно так. Вечером, заполняя историю болезни, Александр Владимирович обратил внимание на анкетные данные, и его поразила должность и место работы пациентки: уборщица в кафе! Видимо, в жизни бывшей Янкиной свекрови происходило нечто неведомое и не совсем приятное.
Вечером, за ужином, Саша - а его теперь звали только так, рассказал любимой Яночке о такой странной встрече. И та неожиданно захотела навестить бывшую свекровь. А почему бы и нет? Ведь счастливые люди - великодушны, а Яна Тимофеева была очень счастливой женщиной.
К тому же, это было очень легко сделать: она работала в том же самом отделении консультантом, потому что перед операцией пациентам полагался осмотр терапевта. А Яна стала именно им. И очень неплохим: нужно было соответствовать мужу по всем параметрам! Кстати, на завтра у неё были назначены в урологии два осмотра.
Любящий Тимофеев нисколько не возражал, чтобы Яна работала с ним в одном отделении. Кстати, они вместе пили на работе кофе с бутербродами, как раньше! Только это происходило днем - Александр Владимирович уже не брал ночные дежурства: оперирующим докторам медицинских наук полагалась довольно неплохая зарплата, и не надо было надрываться по ночам.
Марья Сергеевна, совершенно не ожидавшая увидеть бывшую невестку-«хабалку», смутилась и покраснела: ей очень не хот елось представать перед Яной в таком виде. Та же, наоборот, держалась уверенно. С ней тоже произошли разительные перемены: она превратилась в настоящую красавицу, знающую себе цену - от затюканной девчонки не осталось и следа! Что, с таким мужем, было совершенно естественным.
От прежней свекрови тоже ничего не осталось. Всхлипывая и поминутно сморкаясь, она поведала довольно грустную историю. После развода Виталик так никого и не нашел: достойной кандидатуры на должность «любимой жены» не было! Зря ты, Яночка, от него ушла! Ой, зря! Такая была красивая пара! А внученька-то, Машенька, какая ягодка! Да и личиком - вылитый Виталик!
Будучи свободным, сынуля имел уйму времени. Поэтому, любящий и любимый Виталик с удовольствием помогал родителям на даче. В один из вечеров они вместе с папой повезли рассаду. За рулем был Петрович, хлопнувший рюмашку «для сугреву» - так говорил папа Леонидов.
Результат был, как с актером Мишей Ефремовым: только тут пострадали свекор и бывший муж. Свекор ушел в «мир иной» - вертеть стало некем, а сын сломал себе шейный отдел позвоночника и стал инвалидом первой группы: передвигается на коляске и нуждается в постороннем уходе. Студентка медицинского университета Яна была в курсе относительно групп инвалидности..
Все это и рассказала Яне Марья Сергеевна, перемежая речь частыми всхлипываниями. Видно было, что её что-то мучает, помимо её «нынешнего статуса»: ведь во второй половине жизни человек начинает совершенно по-другому оценивать свои прошлые поступки! И бывшей свекрови тоже все стало так ясно, что глазам больно: какая умная пословица! И она «раскололась».
Но ничего нового Яна Михайловна для себя не узнала: да, свекровь сфальсифицировала результаты ДНК. Но об этом она догадывалась и раньше! И, конечно же, давно простила «вторую маму»: не стоит забывать о её великодушии!
Тут бывшая невестка бессознательно «добила» бывшую свекровь, сообщив, что операцию провел её муж - доктор наук Тимофеев, попасть к которому стремились все пациенты. Боже мой! Какая же непредсказуемая судьба! А, ведь, сначала ничего не предвещало. А, может, попробовать возобновить отношения? Ведь Виталик всегда любил только одну Яночку! Но бывшая невестка даже слушать об этом не хотела. На прощанье Марья Сергеевна попыталась её обнять, но та холодно отказалась.
Посещение свекрови оставило в душе Яны нехороший осадок: надо было себя чем-нибудь порадовать, и она решила пройтись по магазинам, чтобы купить Танюшке новое платье на выпускной вечер в детском саду. Да, вы угадали: у пары родилась общая дочь! И, в отличие от Маши, она появилась обычным способом. Кстати, швы на животе оказались качественными и не разошлись во время беременности. А назвали её в честь Яниной мамы Тани: вот оно - «сбытие мечт»!
Вечером она и Саша обсуждали всё, что произошло за последнее время. И вдруг муж предложил: а давай я поговорю с Ванькой - он должен помочь. Ванькой был профессор Иван Дмитриевич, светило в области нейрохирургии - с ним доктор медицинских наук Тимофеев играл по пятницам в теннис: Саша был тоже великодушным. Да это и немудрено: ведь у него с женой все было общим! И счастье тоже: именно об этом мечтала раньше Янка. Сказано - сделано!
Для начала Яна поехала к бывшему мужу разведать ситуацию: мало, ли что. Там тоже было всё очень печально. Спасибо, что хоть он не спился. Но всё остальное оставляло желать лучшего: убитая квартира, убогая обстановка и пресловутая «гованна», которой в своей квартире когда-то так стыдилась Яна. И зря: в помещениях подобной категории ничего другого просто не полагалось.
При виде Виталия Яна не испытала ничего, кроме отвращения: подумать только, а ведь с этим человеком она когда-то любила целоваться! И не только… Да, взяла дочку познакомить с папой: так решили с Сашей сообща. Машка до знакомства с биологически отцом снизошла, но ничем себя не проявила: чужой незнакомый дядька-инвалид абсолютно её не тронул. Виталик тоже не шибко рвался продолжать отношения: он относился к дочери, как к чужой девочке - мама долгое время стояла на своем, как сожженный Джордано Бруно.
Поговорили, и бывший муж согласился. Быстро придали делу нужное ускорение, и все завертелось: Ванька по квоте сделал сложную операцию и освободил сдавленные сплющенными позвонками после аварии нервы. После соответствующей реабилитации Виталий смог даже ходить! Да, с палочкой: но и это было огромным достижением.
История подходит к своему логическому завершению. И в ней, как и должно быть, побеждает справедливость. А жизнь потихоньку войдет в обычную колею. Выздоровевший Виталик с мамой купят небольшой домик и переедут в деревню - на «вольные хлеба». Ведь иметь натуральное хозяйство в наше время - гораздо выгоднее. К тому же мама внезапно и бесповоротно поверит в Бога, а это можно только приветствовать: без веры жизнь не имеет никакого смысла!
У семьи Тимофеевых тоже всё будет хорошо. И скоро там появится третья лапочка-дочка: чтобы всё шло в соответствии с классической литературой и магической цифрой три. Как у Пушкина, когда три девицы пряли под окном поздними вечерами. Или у Чехова: там три сестры дружно стремились в Москву - столицу нашей Родины. Ведь она, если верить сегодняшним передачам, была резиновой.
Да, а назовут третью дочку, конечно же, в честь мамы! Но, не мамы того тучного Шурика. А в честь выздоровевшей мамы доктора медицинских наук - Александра Владимировича Тимофеева. А разве можно себе представить что-то другое?