Я хочу познакомить вас с очень интересным и сказочным художником. Это Тони Гальмес (Toni Galmés). Однажды увидев его чудесные, очень добрые и светлые, милые и сказочные рисунки я совершенно влюбилась в них. К сожалению, найти какую-либо информацию об этом художнике гораздо сложней, чем его работы. Так что, изрядно покопавшись в инете, я узнала только то, что это испанский художник, и он не только рисует, а еще и
преподает историю театра в Университете Барселоны. Но, собственно, так ли важна биография? Тони отлично рассказал о себе и своем творчестве сам, буквально в двух предложениях:
"Я начал рисовать ради любви, которую я испытываю ко всему, что меня окружает, что заставляет меня чувствовать и вибрировать. Когда я не могу найти слов, чтобы выразить себя, я использую свои рисунки, чтобы понять себя".
Рисунки у Тони Гальмеса есть на очень разные темы, но я хочу познакомить вас с одной очень конкретной новогодней серией. И не просто показать рисунки, а показать их вместе с той сказкой, что у меня родилась по ним. Надеюсь, этот замечательный человек не обиделся бы на мое самоуправство. Но сказка просто пришла сама, пока я рассматривала его чудесные рисунки.
Если у кого-то возникнет вопрос, почему на фото к статье Дилька, то ответа на него я не знаю. ) Просто так.
НОВОГОДНЯЯ ИСТОРИЯ
Аника была большая девочка. Конечно, большая! Целых семь лет. Без каких-то двух месяцев. Но что такое два жалких месяца? Ерунда, верно же?
А вот и не верно! То есть, любые другие два - были бы ерундой. Но перед двумя этими вот месяцами притаился самый сказочный, самый волшебный, и вообще - самый Аникин любимый праздник: Новый год! А это ерундой быть никак не могло.
А ещё Аника была ужасно упрямая девочка. Это, на самом деле, даже лучше, чем быть большой (без двух месяцев). И даже если мама говорила: «Нет, Аника, нет! Ни-за-что!», а Аника про себя решала: «Да!» - то выходило так, как она решила. И мама это, в общем-то, знала. Но все равно пыталась спорить с Аникой:
- Нет Аника! Нет! Ни за что! Конечно, я не пушу тебя к дедушке, даже и не мечтай! Отметим новый год вместе, всей семьёй...
Как будто дедушка - не семья! Он, между прочим, был папин папа. И Аника его очень любила. Даже не так: очень-очень-очень любила! Вот как!
А ещё дедушка жил в лесу. Ну да, чему вы удивляетесь? Разве в лесу нельзя жить? Вам, может, и нельзя. А дедушке Аники - можно! Он же всю жизнь лесником и работал. Вот и жил там, в небольшом, но очень уютном домике. С печью и камином, между прочим. Что важно.
Почему важно, спросите вы? А догадайтесь сами: куда с большей вероятностью придёт самый настоящий дед Мороз? В квартиру на 9 этаже двенадцатиэтажного дома, стиснутого среди других таких же домов, или в маааленький домик в лесу, с бооольшими печно-каминными трубами?
Аника вот точно знала, куда. А ещё она знала, что если ты в первые 7 лет жизни так и не увидел Деда этого самого, Мороза, то - все! Пиши «пропало»! Потом уж точно не увидишь, и более того: вообще в него верить перестанешь, скорее всего. Переставать же верить в самого заправдашнего Деда Мороза как-то не хотелось. Аника смутно догадывалась, что без этой веры Новый Год будет уже не торт...
«Уже не торт» - так говорил папа. Раньше. Теперь же он ушёл от мамы и Аники, и работал на небе. Но не пилотом, и даже не космонавтом, а ангелом. Быть ангелом - это же очень важная работа, верно? Только мама все равно на папу очень сердилась, Аника знала это. А за одно и на дедушку. Раньше-то они завсегда у него Новый год отмечали. А теперь вон как: «Ни-за-что!»
Ну и пусть сама идёт к своему дяде Валере, в его скучную и правильную квартиру, где «будут брат и сестра твоего возраста, Аника!». Нужны они они Анике, эти брат и сестра... ей дедушка нужен! И лес. И камин. И Дед Мороз, конечно же.
Но говорить все это маме было бы крайне не разумно. Со взрослыми вообще лучше не спорить. Надо просто делать так, как хочешь. Но для этого иногда не грех и немного схитрить. Потому Аника вздохнула, и сказала только два слова:
- А щенок?
Мама замолчала. Мама пролила чай, который как раз собиралась выпить. Мама посмотрела на Анику очень подозрительно:
- Какой ещё щенок?
- Да этот...
Аника постаралась сказать это как можно более равнодушно, и даже скучно. А потом приподняла край кукольного одеяльца с кукольной же тележки.
Щенок там и правда был. Крошечный беспородный и пятнистый пёсик сладко спал, дрыгая во сне лапками. Иногда он крупно вздрагивал: наверное, все ещё не верил, что Аника забрала его с холодной улицы и напоила тёплым молоком так, что крошечный животик стал похож на хорошо надутый мяч. Не поверила в это и мама:
- Ты не могла притащить домой эту гадость!
Аника потупилась и развела руками: она могла. И спорить тут было сложно, раз «гадость» - вот она. Дрыхнет и поскуливает во сне. Впрочем, оправдание у неё было:
- Я и не домой, я - к дедушке его!
И Аника снова подняла на маму очень честные глаза. А ещё старательно захлопала ресницами, стараясь выглядеть милой и наивной девочкой. Но маму это не проняло (впрочем, никто и не рассчитывал, да):
- Сейчас же отнеси собаку туда, где ты её взяла!
И мама в гневе указала пальцем на дверь квартиры.
А Анике того было и надо. Главное, чтобы из дома выпустили. А там уж... Так что она обиженно, но молча пожала плечами, быстренько сунула ноги в валенки, натянула шапку и шубку, и даже не забыла про варежки и шарф (Это в городе можно без них, а в лесу - никак! Честное слово: никак!). А потом подхватила тележку с Тузиком, и была такова. В кармане у неё лежали деньги на автобус до лесничества, а Валерка обещал оставить в укромном месте самую принастощую ёлку! Живую, в горшочке. Его мама торговала такими, Анике они очень нравились. Она копила весь год, собираясь сделать дедушке подарок: он и сам ёлки рубить не хотел, и другим не разрешал. Так что они всегда ставили искусственную. Ну а теперь вот она привезёт и живую, и не срубленную. Потому что какой Дед Мороз придёт, если ёлка не настоящая? Хорошая ёлка - залог успеха! Деды Морозы на хорошие ёлки ловятся, как рыба на червя. Ну и на камины ещё. Все вместе точно должно было сработать!
Правда, денег Анике хватило только на маленькую ёлочку, она всего-то была ей чуть выше колена. И это вместе с горшком. Зато Аника забрала из дома свои самые любимые ёлочные игрушки: маме же они все равно не нужны, если она у дяди Валеры будет, верно?
...Времени до последнего автобуса оставалось в обрез, и Аника со своей тележкой, нагруженной Тузиком и ёлкой, бежала ну очень быстро. Потому не заметила, что и ветер стал как-то покрепче, и снег повалил погуще. Некогда ей было такие мелочи замечать! Она только порадовалась, что в автобусе почти нет никого, и никто ее за тележку не заругает. Правда, когда она уже выходила, услышала:
- Девочка, постой! Куда ты одна...
Но какое там «постой»! Аника рванула с места так, что слова доброй кондукторши:
- ...в лес? Пурга же начинается! - ее просто не догнали.
Впрочем, она и сама скоро догадалась про пургу... Стоило сделать всего несколько шагов, и на свете остались только ветер и снег.
Конечно, ничего страшного не случилось. Дорога от автобусной остановки через лес шла только одна, и вела прямиком к лесничеству. Причём она была прямая, как стрела, и довольно хорошо утоптанная: и в будни, и особенно по выходным, тут гуляло много народу. Лес был даже и не совсем лес, а сосновый бор, и находился он прямо у самого города. От центра ехать - так не больше пяти минут. Чем и пользовались мамы с малышами и всякие спортивные старички со старушками. Ну и просто любители «здорового образа жизни». Дорога до лесничества, кстати, была самым началом знаменитой городской «Тропы здоровья». Там дальше, за ним, она ветвилась, то раздваиваясь, то разтраиваясь, и стрелочки, прибитые к резным столбам, поясняли, где маршрут полегче, где - посложнее, а где вообще для велосипедистов или лыжников. Вот там уже можно было б и заблудиться. А тут, в самом начале - нет, не получится.
«Главное идти быстро и прямо... очень быстро и очень прямо... совсем быстро, если я не хочу отморозить нос!» - твердила себе Аника, одной рукой в пушистой варежке стараясь закрыть лицо, а другой - намертво вцепившись в ручку тележки, которую волокла за собой. И хорошо ещё, что снег на этой дороге-тропинке утоптали до плотности практически асфальта, а новый, хоть и валом валил, худо-бедно задерживали пушистые сосновые ветки над Аникиной головой. Пусть и с трудом, но идти было ещё можно.
Зато плохо, что ветер дул на встречу. Дуй он в спину - и идти выходило бы быстрее, и не было б ощущения, что продираешься через рой злых, беспощадных белых мошек. Ветер вбивал снег Анике в щеки, запутывал его в её волосах, облеплял снежной коркой и шапку, и шубку. Хорошо хоть она надела высокие валенки (дедушкин, кстати, подарок), а не сапожки: ногам было и сухо, и тепло. Наверное, именно потому перебирала она ими все же быстро. Правда, назад не оглядывалась - просто не могла. И немного беспокоилась о том, как там Тузик. Не свалился бы с тележки - совсем ведь ещё бестолковый, малыш. Как выяснилось позже - беспокоиться-то следовало совсем о другом... но пока Аника этого ещё не знала, не станем и мы забегать вперёд.
Борьба с метелью заняла не много и не мало, а где-то минут двадцать. За это время Аника успела: поиграть в отважную Герду, пробирающуюся в царство Снежной Королевы за своим братом Каем; представить себя отважным полярником, самолично везущим на нартах единственного заболевшего щенка к доброму доктору Айболиту (не спрашивайте, почему лично и что Айболит забыл на Полюсе - Аникино воображение такие мелочи не волновали); выдумать целую планету, где все снежинки - разумные существа, но некоторые - ещё и очень злые (и даже немного хищные); замёрзнуть; ещё раз замёрзнуть; очень, очень устать. В общем, как видите, время она провела весьма плодотворно. Но все же очень обрадовалась, когда, наконец, увидела, как светят ей на встречу тёплые окна уютного лесничества. Даже пошла немного быстрее. Честно сказать, устала она настолько, что под конец едва передвигала ноги.
(Продолжение следует)
