Можно верить в чудеса, можно считать их стечением обстоятельств, но... Пётр Михалыч Скрягин был человеком не то, чтобы скупым, но прижимистым. Снега зимой у него, конечно, выпросишь, но по большому блату и под великий процент...
Жене сахар на месяц отвешивал. У коллег папироски «стрелял». В трамвае «зайцем» норовил проехать, даром что пятый десяток под горку закатывался. В общем, чудил мужик.
А тут непредвиденное случилось – под самый Новый год тёща под Барабинском занемогла. «Надо ехать», – решил единственный и в меру дорогой зять: у тёщи дом, «Запорожец», сберкнижка в подполе. Взбредёт в голову что-нибудь – отпишет нажитое соседке. Или (этого уж Пётр Михалыч решительно не понимал) спустит на благие дела – в детский дом или в храм во славу Божию.
– Плацкарт, – выдохнул он в окошко кассы. Бережно отсчитал на билет, для успокоения души считая траты «стратегическим вложением». «И на подарках сэкономлю: раз меня тут нет, то и с меня нет», – повеселел наш Петруша и решительно гаркнул: «Постель беру!».
Поезд прибыл без опозданий, заиндевевший и сказочный. В свете прожектора плясали снежинки. Пассажиры разливали вечерний чай. Скрягин влез на обледенелую подножку, когда на восточных рубежах страны уже показались запряжённые оленями сани...
Проводница Вера (их сестра любому психоаналитику фору даст) пассажира опытным глазом «сканировала», но, чтобы удостовериться в квалификации, спросила: «Лотерейный билетик возьмёте? 10 рублей – деткам на лечение, а вам от Дедушки Мороза – главный приз...».
В Деда Мороза Скрягин не верил с внутриутробного возраста, поскольку «дураков нет, и вообще». Поэтому отвернулся.
А поезд будто подпрыгнул чуток и ходу прибавил. Быстрей, быстрей катится. Только отчего-то, кроме Петра Михайловича этого не замечает никто. «Оливье» в пластиковой таре достают, кое-кто и шампанское на столик выставил – полчаса до Нового года осталось.
А поезд ещё ходу поддал, будто с горы вниз на ледяных санках несётся.
– Куда? Зачем? С ума спятил машинист, туды его в качель, – шепчет Скрягин. И кажется ему, что он в круговорот какой-то попал и время, на жизнь ему отведённое, скорей положенного сыплется. А не успел сколько! А сколько успел, да не того... Что, если вот сейчас эта махина железная по отвесной да вверх его – прямиком ответ держать...
«Зину свою даже не чмокнул на прощанье – время экономил, чтоб пешком на вокзал и на трамвай не тратиться... », – мелькнуло в бедной голове. – «А соседка за тёщей 15 лет ходит...»
– Вам нехорошо? Бледный какой-то, – забеспокоилась Вера. – Валидолу дать?
– Не... Сколько, говоришь, детям на лечение идёт с билета? Давай пяток. Только передай им обязательно от дяди Пети...
– Не нравитесь вы мне, товарищ Скрягин. Прилягте, – ещё больше забеспокоилась Верочка. – Это ж надо – сердечник, а под Новый год в путь отважился.
А «сердечник» ничего, только глазами повлажнел, словно оттаяло в нём что-то. Суета осела. Да и поезд вместе с нахлынувшей на Скрягина благодатью замедляться стал.
– Куда?! – уставилась на чудного пассажира вконец озадаченная проводница.
– На этой схожу. Домой надо. С Новым годом!
И протянул оранжевым солнышком – мандаринку.
⏳2015
#новыйгод
#человеческие_истории