Рассказы о чудесном

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ

Он ехал в бронированном "Мерседесе" и в бронежилете. Когда на бешеной скорости в ясный день его расстреляли из пулемётов, он притворился убитым.

В морге он дал сторожу взятку, принял душ, переоделся во всё чистое, выпил чашечку кофе с коньяком, и сторож подбросил его в Шереметьево за сто евро, сказав на прощание: " Как только – так сразу!.."

Ближайший рейс был в город Лондон. Пройдя таможню, он мигом увидел, что в зале ожидания – много подозрительных лиц, очень похожих на те, что его расстреляли. Закрывшись маской от гриппа и притворясь, что идёт в парфюмерную лавку, добрался до кассы и сдал билет. Как только сдал – так сразу и позвонил сторожу, с ним пообедал и выспался в его безопасном месте. Там же по Интернету зарегистрировал в районе Гибралтара новую фирму консалтинговых услуг для сельскохозяйственной авиации.

Днём приходила жена, сторож сказал, что покойник ещё не готов, и велел принести помазок, бритву, полотенце, крем "Балет", одежду и обувь.

Жена хорошо выглядела, он давно не видел её при дневном свете, а сейчас, глядя в глазок бронированной двери, был доволен идеальной гармонией грусти и умиротворения во всём её облике: "Порода видна, порода!.."

Ближайший рейс был в город Мадрид. Пройдя таможню, он увидел, что в зале ожидания опять много подозрительных лиц, очень похожих на те, что его расстреляли. Закрывшись маской от гриппа и притворясь, что идёт в кафе, добрался до кассы и сдал билет. Позвонил сторожу, с ним поужинал и выспался в его безопасном месте. Там же по Интернету зарегистрировал на Канарах ещё одну фирму с аграрным профилем, а также купил маленький остров для постройки маленького курорта, который со временем распространится на более крупные близлежащие острова.

Утром жена приходила, сторож выдал ей нечто, сделанное по фотографиям и с натуры, – он закончил художественную Академию, где занимался скульптурой и живописью. Жена осталась довольна, дети тоже. Сторожу хорошо заплатили.

На проводы пришло немало народу, была печальная музыка и прощальные речи, глубоко искренние и торжественно благодарные. В глазок он увидел много подозрительных лиц, очень похожих на те, что его расстреляли. Все они хорошо выглядели, производя впечатление успешных, высокооплачиваемых специалистов цветущего возраста.

Мероприятие прошло замечательно, с блеском и красотой. Но кое-кто подозрительно вглядывался, внюхивался и даже поцеловал то самое в лоб. А когда понесли к автобусу, четыре снайпера с четырёх сторон сделали четыре контрольных выстрела в голову на подушечке. Голова вдребезги разлетелась, ранив осколками человек двадцать, кому-то выбило глаз, у кого-то застряло в затылке, людей заливало кровью. Но т а голова оказалась абсолютно бескровной – ни капли… То, что осталось, быстро накрыли крышкой и защёлкнули на все замки.

Ближайший рейс был в город Рим. Пройдя таможню, он увидел в зале ожидания жену и детей. Они притворились, что с ним не знакомы. Ни с того, ни с сего вспомнил вдруг Лермонтова:

Боюсь не смерти я. О нет!
Боюсь исчезнуть совершенно.

В самолёте жена и дети сидели от него далеко. Он поел, глотнул коньяка и мгновенно заснул. Снилась рыбалка на озере, по которому шли ангелы, все – в профиль, однобоко, но в белом сиянии. Они сказали ему беззвучно, не разжимая губ:

"Сделай сторожу выставку его скульптуры и живописи. А рыба – это к беременности".

Он проснулся, когда самолёт подпрыгнул на посадочной полосе.

В очереди на паспортный контроль жена и дети продолжали не узнавать его. Потом в таможенном коридоре жена мимо прошла и сказала как бы даже и не ему, а воздуху: " Я беременна".

В Риме было очень много подозрительных лиц, похожих на те, что его расстреляли. Но сторож нарисовал ему замечательные документы – с другой фамилией, с другим именем и отчеством, с абсолютно другой датой и другим местом рождения, даже с другим гражданством. И это было подлинным произведением искусства, чистой правдой живучего вымысла. Эту чистую правду признавали и подтверждали все компьютеры всех аэродромов.

Не узнавая друг друга, прожили они сутки в огромном отеле на разных этажах. Этажей было двести. А через сутки, не узнавая друг друга, улетели в процветающую страну, где обожают художников, где на каждом углу – вернисаж, галерея и музей мирового значения. Там они, наконец, узнали друг друга, дом покупая.

Через месяц они встречали сторожа на благовонном аэродроме, где ароматы витали сандала, вербены и мускуса. У сторожа открывалась выставка его скульптуры и живописи в одной из самых престижных галерей. Выставка называлась "Документы. Жизнь после смерти". Все работы были раскуплены по заоблачным ценам. Пресса визжала от восторга, сторож мигом вошёл в моду и стал звездой.

Уходя в звёзды, он сказал: "Как только – так сразу!.."

Там на гдереве Гдетства гдевочка сидела в листве гденег, а где-то вблизи Гдемон чирикал и свиристел.