Часть третья, поиски
— Значит, вы хотите получить все данные Тома Смита, 22.09.2011 года рождения?
— Да, я его мать. Дело в том, что я всегда храню все результаты осмотров и анализов детей. Но наш кот... Он не кастрирован. Знаете, как бывает: забудешь папку на столе, кот заметит и сделает свое дело. Вот приходится всё восстанавливать заново, — Мэри заговорщески понизила тон.
— Нет, не знаю. Я не держу животных, — отрезала медсестра и зарылась в своих бумагах. Мэри ждала. Минута, две, пять...
— Простите, так вы поможете мне?
— Чем? — медсестра смотрела на нее совершенно непонимающе. Как будто впервые видела.
— Вы сделаете дубликаты осмотров и анализов Тома Смита, начиная с 2012 года?
— Ааа, Том Смит. Да, сейчас, подождите, — сестра вернулась к своим бумагам.
"Я как будто в дрянном арт-хаусном кино. Сейчас она опять забудет про меня, а я снова повторю про восстановление документов и все пойдет по кругу..."
— Миссис Смит! Миссис Смит!
— А? — Мэри вернулась в реальный мир.
— Миссис Смит, к сожалению, я ничем не могу вам помочь. Видимо, при оцифровке часть архива пропала...Но не волнуйтесь, мы все восстановим и выдадим вам дубликаты нужных документов. На это потребуется около месяца.
Месяц?!!! Да за месяц она с ума сойдет! Смотреть на чужого ребенка, про которого ей все говорят, что это её сын? Но она же чувствует, видит, слышит: не её! Он чужой! У него желтые глаза. Она сегодня всю дорогу до школы смотрела на эти глаза в зеркало заднего вида. Желтые. У нее голубые, у Алекса серые. Такие же у остальных детей. А у этого — желтые в непонятную крапинку. У него другие ладони. Пальцы длинные, а суставы широкие. Он пахнет чужим. Даже не так: пованивает. И её от этого запаха подташнивает. Как будто она снова ждёт ребенка.
А еще ей страшно смотреть на него прямо. Страшно оставаться с ним наедине. Она вздрагивает, когда он говорит "мам". Нет, месяц этого ада Мэри не по силам. Но она знает, что делать. Лали недавно восторженно рассказывала ей о посещении ясновидящей. Господи, эта ощипанная курица считает, что у её одиночества есть "сакральные причины". Лень и жирный зад — вот и вся сакральность. Но об этом Мэри воспитанно промолчит. И даже скажет, что у Лали "аппетитные формы". Только пусть поделится адресом. В конце концов, к психиатру она всегда успеет!
***
— Что со мной? — за спиной Мэри на разноцветных ленточках покачивались черепа птиц. Ветер свободно проникал в хижину, построенную из веток и камыша. За ясновидящей Ооун тоже висели разные черепа, но уже покрупнее. Может, собачьи, может еще чьи... Сама Ооун была одета во много слоев некогда цветной, а теперь выцветшей одежды. Она вся казалось смесью охряного, песчаного и землистого цвета. Под ногтями портретной рамкой чернела земля. Вокруг рта глубокие морщины, в которых, казалось, шевелились тeмно-коричневые червяки. Мэри впилась ногтями в ладонь, чтобы не завизжать. Ей казалось, что как только Ооун откроет рот, оттуда тоже полезут бурой массой черви. Усилием воли Мэри посмотрела выше. Ледяной взгляд. Тот, от которого холод расползается по телу. Знакомый Мэри холод. Холод жёлтого цвета.
— Я вижу, что с тобой. Ты волнуешься зря. Но раз тебе так хочется знать правду, то я скажу, что нужно сделать.
— Не думаю, что я волнуюсь зря, у меня явно есть повод для волнения.
— Это не повод. Это просто ребенок. Хотя именно это всегда непросто. Но раз ты такая настырная, то поезжай сейчас на восток по дороге от моей хижины. Через два часа пути ты увидишь пшеничное поле. Выйди из машины и иди к центру поля. Там тебя найдут ответы на все твои вопросы, — дверь хижины с протяжным скрипом открылась наружу. Как будто ветром... Если бы ветер мог тянуть на себя.