- Не могу! Не могу! – Катя рыдала, закрыв лицо ладонями. – Не могу! Рука не поднимется его с ложки кормить!
- Ну, ну. – Муж гладил ее по спине. – Успокойся, Катюша, милая.
- Не знаю, что делать, Сережа. – Катя опустила руки, помотала головой.
Отца Катя ненавидела. Практически не общалась с ним. Но недавно соседка обнаружила Игоря Ивановича лежащим на площадке возле собственной квартиры и позвонила Кате. Сказала, что скорую уже вызвала. Теперь отца выписывают из больницы. Необходим уход. Ежедневный уход и внимание. Врачи сказали, что даже частичное восстановление возможно только при этом условии.
- В любом случае кто-то нужен, Катя. А ты работаешь. Но тогда, сама понимаешь, часть квартиры придется отписывать.
Та же соседка, пенсионерка, с бегающими глазками и льстивыми нотками в голосе, намекала на это.
- Господи. И тут-то умудрился мне жизнь испортить.
- Ну все, Катя. Прекрати. Нельзя так. Ну столько лет прошло, должно перегореть.
- Ничего у меня не перегорело!
- Успокойся, мам. Я буду за дедом ухаживать. – Их девятнадцатилетний сын вошел в комнату.
- Ваня? – Катя вопросительно посмотрела на него.
- Не бросать же. Человек все-таки. Перееду к нему пока. И до универа мне оттуда ближе.
…
Никогда Катя не получала не то чтобы любви отцовской, даже малюсеньких проявлений теплоты, элементарного человеческого участия не знала.
Отец был человеком суровым, жестким. За любой, даже невинный проступок единственной дочери следовало физическое наказание. Мать не вмешивалась, только приходила потом утешать маленькую Катю. Постепенно Катя приучила себя не плакать.
Как обреченная, каждый день она приносила отцу дневник.
- Спать она собралась. Дневник кто показывать будет?
Если там оказывалась тройка, Катя тут же этим же дневником получала по щекам, если двойка – в ход шел ремень.
Окончательно и бесповоротно Катя возненавидела отца в пятнадцать лет.
Они сидели тогда компанией во дворе. Катя забыла про время, потому что рядом был Димка Матвеев, красавчик, который умел извлекать три аккорда из старой гитары.
Катя не заметила его. Просто ребята вдруг все замолчали, и она увидела, что рядом стоит отец. В его лице было столько злости, что некоторые невольно отступили на шаг. Ни слова не говоря, Игорь Иванович схватил дочь за волосы и потащил домой. Катя вынуждена была, согнувшись почти пополам и держась за голову, идти за ним. За спиной она услышала смех. Димка Матвеев, при мысли о котором у Кати замирало ее пятнадцатилетнее сердце, из-за дум о котором она не могла уснуть и вздыхала в подушку, Димка Матвеев, любовь всей ее жизни, он – ржал!
За всю дорогу Катя не пикнула. Отец отпустил ее только в прихожей, резким рывком, отчего Катя пролетела вперед и упала. Тут же сверху посыпались удары ремнем. Неожиданно из комнаты выскочила мать, защищаясь руками, втиснулась между мужем и дочерью.
- Хватит! Прекрати! Что ты творишь!
Катя в этот момент поднялась. Отец застыл с поднятой рукой, потом с силой швырнул на пол ремень.
- Совсем распустились!
Ненависть клокотала в Кате, билась как гейзер. Она задавалась вопросами – за что? Почему? И ненавидела отупляющей, сжигающей ненавистью.
Больше отец на Катю руку не поднимал, но она часто ловила на себе его злой взгляд. Когда дочь возвращалась с прогулки, Игорь Иванович обязательно выглядывал в прихожую, будто хотел убедиться, что это действительно Катя. Если при этом она приходила позже установленного времени, он стоял, сложив на груди руки и прожигая Катю глазами.
- Во сколько должна дома быть? Во сколько, я спрашиваю?
Катя молчала. Она дала себе слово больше никогда не разговаривать с отцом. Внутренне сжавшись, с колотящимся сердцем, она прошмыгивала мимо него в свою комнату.
После школы Катя поступила на заочное и пошла работать. Сняла квартиру на двоих с подругой и вздохнула свободно.
А вскоре, в течение пары лет, произошло несколько значительных событий. Катя встретила Сергея и вышла за него замуж. Потом скоропостижно скончалась мама, а через три месяца Катя родила сына. Отец вдруг изменился. Стал какой-то потерянный. Одиночество ли, возраст ли.
Пришел к дочери, в их с Сережей купленную в ипотеку квартиру.
- Чего тебе?
Катя не собиралась менять свое отношение к отцу.
- Не чужие ведь.
- Не уверена.
Игорь Иванович стоял, явно что-то обдумывая.
- Ты вот сердишься на меня. Злишься. А ведь я тебя воспитывал. Надо ведь как-то воспитывать. Чтоб людьми выросли.
Спящий внутри Кати источник моментально взбурлил.
- Как ты смеешь мне такое говорить! – зашипела она. – Слышишь? Не смей мне никогда такое говорить! Ты хоть знаешь, каково мне было! Ты! Ты! Садист!
Все-таки не удержалась. Выплюнула в отца это слово, которое много лет носила на языке.
Игорь Иванович вскинул на дочь удивленные глаза.
- Зря ты так.
Потом достал из нагрудного кармана конверт, положил на стол.
- Хоть с внуком не запрещай общаться. Вот. Кроватку купи.
И Катя не препятствовала. К деду Ваню возил Сергей. Игорь Иванович радовался этим встречам. По-настоящему, по-дедовски привязался к мальчику, на дни рождения и Новый год дарил щедрые подарки. Когда Ваня подрос, стал навещать деда самостоятельно. Иногда оставался ночевать в бывшей Катиной комнате.
…
Речь у Игоря Ивановича постепенно восстановилась, но стала замедленной. Частично восстановилась и подвижность. С согласия Кати составили дарственную на квартиру на Ваню.
Через несколько лет Игоря Ивановича не стало. Перед смертью он сказал внуку кое-что, что, видимо, не давало ему покоя в последние годы, и о чем Ваня никому не рассказал.
- Когда будут у тебя дети, Ваня, никогда не поступай так, чтобы они потом тебя из своей жизни вычеркнули.
***
Здравствуйте, мои давние и новые друзья! Благодарю за внимание!
Всегда ваша. Забавная Леди.
