Больше ста лет Сергей Дягилев и легендарные «Русские сезоны» остаются вдохновителями и ориентирами для всех, кто занимается оперой и балетом, искусством и литературой.
АННА ГАЛАЙДА
Знаменитые «Русские сезоны», гремевшие в Европе и США в первой четверти XX века, придумал один человек – Сергей Дягилев. У него самого не было таланта ни к живописи, ни к сочинению музыки, ни к постановке балетов. Но, кажется, в искусстве нет ни одной отрасли, на которую он бы не повлиял.
Дягилев обладал уникальным чутьем на талант и страстью к искусству, которые позволили найти новые пути его развития, во многом не утратившие актуальности до сих пор.
Свою миссию ему приходилось совершать меж двух огней: ретроградных российских чиновников, боявшихся ассоциаций с радикальными экспериментами Дягилева, и недоверчивой европейской публикой, по умолчанию считавшей искусство, пришедшее из России, «варварским».
В пермских Афинах
Человек, утонченный вкус которого считается непревзойденным, появился на свет вдали от культурных столиц 31 марта 1872 года в Новгородской губернии. Дягилев был сыном кавалергардского полковника Павла Дягилева. Мать вскоре умерла, но детство Сергей провел в атмосфере любви, тепла и уюта, которые создавала мачеха. Семейным гнездом стал город Пермь – один из промышленных центров Урала.
В самом центре города и сегодня стоит одноэтажный особняк в стиле русского классицизма, который в середине XIX века купил дед Сергея. Этот дом называли «пермскими Афинами» – обосновавшиеся в нем родители Дягилева превратили его в городской культурный центр, где каждую неделю собиралась элита – пели, играли на музыкальных инструментах, ставили самодеятельные спектакли, приглашали выступавших в городе столичных гастролеров.
Удаленность от Москвы и Петербурга не мешала чувствовать себя сопричастным столичной культурной жизни: мачеха Сергея Елена выписывала из Петербурга книжные и музыкальные новинки, журналы.
Одноклассники Дягилева по гимназии вспоминали, что учеба была для него самой скучной частью жизни, на которую он научился тратить минимум времени и сил. Все его внимание занимало изучение языков, чтение книг, игра на фортепиано, уроки композиции, игра в спектаклях.
Из юриспруденции в мир искусств!
В 1890 году Дягилев окончил гимназию и поступил на юридический факультет Петербургского университета. Одновременно в консерватории он начал брать уроки композиции у знаменитого композитора Николая Римского-Корсакова. В этом классе Дягилев познакомился с Игорем Стравинским, который два десятилетия спустя станет одним из его важнейших «открытий», которые он подарит миру.
Однако в тот момент гораздо более значимым было для Дягилева сближение с Дмитрием Философовым, своим кузеном и ровесником. Благодаря ему Сергей, с юности обладавший обаянием, которому никто не мог сопротивляться, оказался в центре молодежного художественного кружка. Дягилев стал завсегдатаем концертов, вернисажей и спектаклей.
Благодаря новым друзьям он оказался в эпицентре событий: старую дворянскую культуру сменял «серебряный век» - эпоха модернизма. Художественное объединение «Мир искусства», которое образовали Дягилев и его друзья – художники Александр Бенуа, Лев Бакст, Валентин Серов и другие, стало одним из его высших проявлений.
Дягилев, к этому моменту окончивший университет, понял, что сфера его интересов безнадежно далека от юриспруденции. Но уже тогда было ясно, что он умеет воплощать самые сложные художественные проекты. Первые из них были связаны с просвещением. Как один из создателей «Мира искусства» он организовал выставки британских и немецких акварелистов, скандинавских и русских художников.
Новым этапом в деятельности Дягилева стало создание журнала «Мир искусства», который объединило интеллектуальные и художественные силы России. Именно с этой работы он начал открывать русское искусства сначала внутри страны, а потом – всему миру.
Европейские дебюты
В 1906 году Дягилев провел выставку русского искусства в Осеннем салоне в Париже, на которой были выставлены Бенуа, Репин, Серов, Малявин. Успех побудил его в следующем году провести в Париже «Русские исторические концерты». В них звучала музыка Римского-Корсакова и Рахманинова.
В 1908 году он показал европейской публике оперу Мусоргского «Борис Годунов». Сочетание трагического момента русской истории, ее преломления в драме Александра Пушкина, музыкальной мощи Мусоргского, порывавшего с оперной традицией, сценографии, звучания хора Большого театра и выдающейся актерской игры знаменитого баса Федора Шаляпина невероятно воздействовало на европейскую публику.
Год спустя Дягилев вернулся в Париж с балетом. Труппа была собрана из танцовщиков петербургского Мариинского и московского Большого театров, которые прибыли в Париж во время своего отпуска.
Дягилев сам выбирал программу – он сделал ставку на постановки 29-летнего Михаила Фокина, который с трудом пробивал себе дорогу в ретроградной Мариинке. Его «Павильон Армиды», «Сильфиды», «Египетские ночи» отсылали к европейскому искусству, а дивертисмент «Пир» и «Половецкие пляски» отвечали за русскую экзотику. Оформляли спектакли Бенуа и Бакст. Эмблемой гастролей была балерина Анна Павлова, чей арабеск, зафиксированный карандашом Валентина Серова, украшал афиши.
Париж, когда-то давший миру «Сильфиду» и «Жизель», к началу ХХ века практически забыл о балете как самостоятельном художественном жанре – он свелся к танцевальным сценкам в операх. Тем большее изумление вызвали «Русские сезоны», представившие труппу исключительной профессиональной выучки.
Но фурор произвело то, что этот полузабытый несерьезный жанр представил спектакли, поражавшие художественной целостностью и невероятной творческой свободой. «Варварское искусство», о котором в преддверии первого балетного «Русского сезона» писали все парижские газеты, в итоге покорило Европу.
Варварские триумфы
Конфликт с дирекцией русских Императорских театров, не желавшей мириться с триумфами Дягилева за границей и боявшейся участия своих сотрудников в его радикальных экспериментах, привел к тому, что вскоре ему пришлось создать собственную балетную труппу.
Ее звездами стали Тамара Карсавина и Вацлав Нижинский. Отсутствие стабильного финансирования и гастрольный образ жизни заставлял Дягилева отказаться от многоактных балетов – в его антрепризе шли преимущественно одноактные постановки, позволявшие показать за вечер три совершенно разных спектакля. Именно благодаря ему форма трехчастного балетного вечера остается самой популярной в западном балете и сейчас.
В первые годы триумф каждого нового сезона превосходил успех предыдущего. Сначала Дягилев заманивал зрителя русской экзотикой – «Петрушкой», «Жар-птицей», «Шехеразадой», но потрясал тем, что она оказывалась радикальнее европейских новаций.
Скандальная постановка «Весны священной» Игоря Стравинского в хореографии Вацлава Нижинского в 1913 году стала поворотным пунктом в судьбе «Русского балета» – еще до начала Первой мировой войны она отрезала Дягилева и его труппу от России. На генеральной репетиции этого балета зал в буквальном смысле пошел в рукопашную. Он разъединился не по национальному или сословному признаку: друг на друга пошли – кто со стульями, кто с зонтиками наперевес – сторонники модернистского и традиционного искусства.
С этого момента «Русский балет» окончательно перестал быть «выставкой достижений» русского официального искусства, хотя еще несколько лет Дягилев продолжал сотрудничать почти исключительно с соотечественниками.
Опережая свой век
Следующей важной вехой для Дягилева стала премьера балета «Парад». В работе над ним он соединил в одну команду французов Жана Кокто, писавшего либретто, композитора Эрика Сати, испанского художника Пабло Пикассо и русского хореографа Леонида Мясина.
Созданный ими «кубический балет» прошел всего один раз, вызвав резкое недовольство публики. Но спектакль оказался декларацией Дягилева: даже не имея постоянного финансирования и существуя в зависимости от зрительского успеха, он не мог отступить от того, что считал важнейшим свойством искусства, – движения вперед, эксперимента.
Из-за этого его труппа неоднократно терпела финансовый крах, он сам оказывался на краю денежной катастрофы, порой ему нечем было заплатить за номер в отеле. Но поступиться принципами Дягилев не мог. Благодаря этому, «Русские сезоны» открыли миру художников Николая Рериха и Наталии Гончаровой, композиторов Клода Дебюсси и Сергея Прокофьева, танцовщика Вацлава Нижинского и хореографа Джорджа Баланчина.
Интересуясь только самым передовым, самым перспективным, самым смелым, Дягилев безжалостно расставался со старыми сотрудниками, если они не были способны порождать новые идеи.
При этом сам он любил старое искусство. Начало его пути связано с воскрешением русских живописцев XVIII века, а парижский этап отмечен возвращением на историческую родину великого балета «Жизель» и первым представлением во Франции «Спящей красавицы» Петипа.
Он впервые показал Европе панораму русского искусства (включая иконопись), которое стало питательной средой для всего западного мира ХХ века.
Дягилев прожил всего 57 лет и умер в 1929 году в своей любимой Венеции. Но путем, указанным им, искусство продолжает двигаться и сегодня.
В честь 150-летия великого импрессарио в Третьяковской галерее до 5 февраля 2023 года проходит выставка «Дягилев. Генеральная репетиция».