Новость, как всегда, первыми узнали бабушки – пенсионерки, которые в хорошую погоду всегда сидели на лавочке у подъезда. В течение дня они постоянно менялись, одни уходили, кто пообедать, кто торопился посмотреть очередную серию бразильского сериала, но скамейка никогда не пустовала. Здесь, в тихом дворе в старой части города, люди, в основном, знали друг друга. Многие здесь родились, прожили всю жизнь, здесь и состарились.
В глубине двора стоял большой деревянный стол, за которым собирались, в основном мужики, играли в домино, в карты, иногда и бутылочку распивали. На детской площадке гуляли мамы с детьми, которых, впрочем, было не много, молодые переезжали в другие районы.
Уже прошел слух, что их дома подлежат сносу. Бабульки и радовались переезду в более благоустроенное жилье и горевали одновременно, жаль было насиженное привычное место, где тихо и спокойно, как в деревне. Боялись, что в новых, только, что застроенных районах, будут чувствовать себя, как в каменных джунглях.
И вот однажды, летним воскресным утром, спустилась с четвертого этажа бабка Анна, которая всегда всё обо всех знала. У неё даже глаза горели нетерпением, так хотелось поделиться очередной новостью с соседками:
- Слыхали, девки, ведь Николай Иванович от жены ушел.
Бабки возмущенно замахали руками:
- Не болтай чего не следует. Живут, как два голубка, любо-дорого посмотреть.
- Да, своими глазами видела, утром вышел с сумками, такси его ждало.
- Да, может поехал куда, отдохнуть или в командировку.
- Когда это он по командировкам – то ездил? И отдыхать без жены, разве они, когда по отдельности ездили? Да и вещей ему зачем столько с собой брать, четыре большие сумки собрал.
Семью Николая Ивановича уважали все соседи, они уже лет тридцать как были женаты, детей вырастили. Никто никогда и не слыхивал, чтобы они ссорились, а тут такая новость, как гром среди ясного неба. Трудно было поверить.
Целую неделю бабульки шушукались, особенно, когда мимо них проходила Вера Петровна, вежливо здоровалась с соседками. Внешне ничего не изменилось, всё такая же невозмутима, спокойная, приветливая, с аккуратной прической и неброским макияжем.
Никто не решался спросить у нее, куда же уехал супруг. И все ждали, были уверены, что Николай Иванович вот-вот вернется. Но дни проходили за днями, а Вера Петровна всё так и была одна.
Николай Иванович жил в это время на другом конце города в съемной квартире. Сам был очень в расстроенных чувствах, никогда не думал, что попадет в подобную ситуацию после тридцати лет вполне счастливой семейной жизни.
Они были ровесниками, познакомились, как чаще всего бывает, на танцах во дворце культуры. Стали встречаться, оба были студентами. Верочка училась в медицинском, а Николай на физмате в педагогическом. После окончания института поженились, родились двое детей.
И вот, когда дети уже выросли, обзавелись своими семьями, разъехались, в помощи не нуждаются, Николай Иванович уже был уверен, что теперь будут жить в свое удовольствие, смогут позволить себе многое из того, на что раньше не хватало времени или денег.
И вдруг, возвращаясь с работы встретил мужика из соседнего подъезда, собственно он с ним никогда и не общался, только здоровались, а тут вдруг тот остановился, предложил покурить. В голову пришла мысль, что он хочет поговорить о своем сыне – разгильдяе, который учился в том же колледже, где Николай Иванович преподавал физику. А сосед молчал, только курил, жадно затягиваясь, и только бросив окурок, сказал, виновато отводя взгляд:
- Ты прости, учитель, но за женой приглядывай, если не хочешь рога носить.
И пока Николай переваривал услышанное, торопливо скрылся в подъезде. Первое желание было – догнать, схватить за грудки, потребовать объяснений. Но Николай Иванович был спокойным, невозмутимым человеком, сдержался, да и не поверил ни одному слову. Но все-равно, в свою квартиру зашел с камнем на сердце. Верочка была дома, выскочила в прихожую, поцеловала в щеку:
- Устал, родной. Ужин будет готов минут через пятнадцать.
Весь вечер супруг был задумчив и молчалив, жене не стал пересказывать слова соседа, но что-то такое грызло изнутри, не давало успокоиться. Вечером засиделся перед телевизором, чтобы не идти в общую спальню, потом так и уснул на диване в гостиной.
Все последующие дни ходил мрачный, а с женой не мог решиться поговорить, боялся услышать неприятную правду. Всегда считал, что встретил самую замечательную девушку на свете, никогда не смотрел на других женщин, ни разу её не обманул, ни подвел, даже конфликтов серьезных у них никогда не было, только мелкие недоразумения.
Всегда думал, что если сам ведешь себя достойно, любишь и уважаешь жену, то и тебя никогда не обманут. А тут вроде, как удар исподтишка в спину.
-Нет, нельзя всё-таки так себя накручивать, - подумал он, - надо как-то все выяснить.
Жена работала терапевтом в городской больнице, часто оставалась на ночные дежурства. Они всегда доверяли друг другу, никогда даже в голову не приходило проверять, да и сейчас её поведение не вызывало никаких подозрений.
Но душевные муки никак не давали Николаю успокоиться, и он все-таки выбрал удобный момент и влез в е телефон жены, прочитал любовную переписку, убедился в правдивости слов соседа.
Еще несколько дней собирался с духом, морально готовился к разговору с женой, уже ясно понимая, что не сможет сохранить семью. Она же прекрасно знала его отношение к изменам, а сама перешагнула через это, значит ей наплевать на него.
Жена даже не стала отпираться, призналась в любовной связи с женатым коллегой, и что их отношения длятся уже третий год, первый раз это получилось как-то случайно, во время ночного дежурства, а потом все больше по привычке. Она не раз порывалась прекратить эти отношения, но вот как-то затянуло.
- Ты прости меня, ведь пока ты не знал, всё у нас было хорошо. Да и не собиралась я никогда семью рушить, всегда боялась тебя потерять, обещаю, что это больше никогда не повторится.
Но, единожды совравший, кто тебе поверит? Тяжело было Николаю Ивановичу, но понимал он, что никогда не сможет простить жене измену, может лучше было бы, если б он ничего не узнал, так и продолжал бы жить в неведении, верить, что прожил жизнь с самой лучшей женщиной.
Рано утром, пока еще спали вездесущие соседки, вызвал такси и уехал в крохотную квартирку, которую снял накануне, но, как оказалось: от людей не скроешься. Несколько дней безвылазно просидел в своей холостяцкой берлоге, привыкал к одиночеству, не хотелось никому показываться на глаза. О том, что ушел – не жалел, жалко было о прожитых годах, таких светлых, безоблачных, как-то не верилось, что всё вдруг могло измениться в один день, но закрыть глаза на предательство Николай Иванович не смог.
Предстояло еще одно очень сложное дело, как-то объясниться с детьми. Обвинять во всем мать, женщину, с которой они прожили тридцать лет, - это даже не приходило Николаю в голову.
Ну и дождался, пока он, как страус трусливо прятал голову в песок, дочка позвонила первой.
- Пап, ты почему не звонишь, вот уже вторые выходные приезжаем, мама обещает, что ты будешь дома обязательно, а потом у тебя возникают какие-то неотложные дела?
Николай понял, что жена скрывает от детей его уход, значит, всё надеется на его возвращение. Ну, что же, придется первому бросаться, как грудью на амбразуру. Хорошо, что разговор происходит по телефону, не нужно прятать от взрослой дочери глаза.
- Дочка, мы с твоей мамой больше не живем вместе, - Николаю Ивановичу, казалось, будто рот наполнился какой-то кашей, которая связывала язык и губы, застревала в горле, мешала говорить.
А в трубке слышался взволнованный голос дочери:
- Папа, да что такое случилось?? У тебя другая женщина?
- Нет, дочь, у меня никого нет. Но, ты пойми, для вас ничего не изменилось, вы всегда будете моими детьми, и с внуками я вам всегда помогу. Просто наши отношения с мамой исчерпали сами себя, вы выросли, оказалось, что у нас нет ничего общего. Мы сидим вечерами, уткнувшись каждый в свой телефон, или в телевизор. Пойми, одиночество вдвоем – это еще тягостнее.
- Ладно, - хмыкнула дочь, - будем считать, что у вас кризис какого-то там возраста, подождем, когда перебеситесь.
После разговора с дочерью стало, как-то даже легче, дети теперь все знают, ничего больше объяснять не нужно.
Так и не вернулся Николай Иванович к жене, стал постепенно привыкать к другому образу жизни, в гости к детям ездил иногда, общался с внуками, бывало, что и жену там встречал, разговаривал с ней ровно, спокойно, как с посторонним человеком. Вера могла и по телефону позвонить, обсудить, к примеру, что на день рождения внучке подарить, или другие вопросы могли возникнуть – внуки-то общие.
Николаю уже пятьдесят пять стукнуло, считал, что в жизни уже поздно что-то менять, привык жить спокойно, размеренно – утром на работу, вечером, что-нибудь приготовит себе поужинать, не так уж это и сложно, когда в каждом магазине полуфабрикатов полно. Вечером отдохнет у экрана телевизора, или книгу почитает, а по выходным к детям и внукам. Года два так прожил.
А однажды коллега пригласил его на свой юбилей. Только потом понял Николай, что совсем не спроста, оказывается. Посадили его за стол рядом с женщиной, симпатичной, какой-то родственницей именинника, пока ухаживал за ней, шампанское подливал, разговорились, очень приятной женщина оказалась. После праздника вызвал Николай такси и поехал её провожать.
А женщина тоже одиночкой, оказалась, еще в молодости осталась одна с дочкой, а теперь девочка выросла, замуж вышла. Так вот и стали они друг к другу в гости ездить, а Николай Иванович теперь уже всерьез задумывается, не пора ли закончить с холостяцкой жизнью.