Однажды летом мы поехали в отпуск на машине, путь через Гомель лежал. Говорю Наде: "Если попутчик согласится, то давай в Гомеле крюк сделаем и заедем в этот Красный Берег, а то пишу про него, а сама ни разу не была". Попутчик согласился, и мы заехали.
Немного поплутали по району, спрашиваем местных жителей:
- Подскажите, а как проехать к... Я не знаю как это называется...
- А, вы к мемориалу. Так это вам направо, там поймёте, что приехали, с дороги видно.
Нашли. И правда с дороги видно. Было около 5 часов утра, мы вышли из машины. Место жутчайшее, тут - как буд-то кровь течёт, так плиткой выложили, тут - живые яблони цветут, тут - скульптура изможденной девочки, живые рисунки детей, письмо, высеченное на камне, адреса других концлагерей.
Стоишь и не понимаешь какой сейчас год, и сердце сжимается от боли. Вышел дядечка какой-то, сказал, что через пару часов может нам экскурсию провести.
Я у попутчика спрашиваю:
- Выдержите экскурсию?
- Вряд ли, у меня уже ком в горле. Давайте поедем дальше.
Здоровый мужик, военный, как оказалось. На этом мемориале рыдают все, и мужчины не исключение.
Я не хотела в этот год писать про концлагеря, сейчас тоже война идёт... Но несколько людей сказали: "Публикуй".
Значит нужно.
Читайте, плачьте, вспоминайте подвиг советского народа в те дни. И знайте, это не должно повториться. За это большой кровью заплачено. Детской кровью...
Красный берег. Детский донорский концлагерь.
Есть местечко одно, называется Красный Берег. Глина там красного цвета, речка красивая, отсюда и название. В годы войны там был один из пяти(!) детских донорских концлагерей на территории Белоруссии.
Обычный такой концлагерь, только детский, и донорский.
Два накопителя. Один с первой положительной группой, оттуда не выжил никто, т.к. забирали всю кровь сразу для солдат вермахта, перед которыми не очень умный мальчик Коля из Нового Уренгоя извинялся, видимо, у него другая группа крови.
Во втором накопителе находились дети, у которых за 7 недель могли взять кровь от 8 до 19 раз. Кто после этого выживал, отправляли в Германию на работы. Всего по архивным данным было отправлено 1990 детей.
Сколько погибло детей с первого накопителя точно до сих пор не известно, но счет идет на тысячи.
Со второго накопителя чудом выжило всего 9 человек.
Екатерина Емельяновна Клочкова, одна из тех девяти, вспоминает:
«За эти пять недель они брали кровь в тюбики такие большие. Не знаю даже, как их измерить — 10, 20 грамм? Как вытягнут кровь, человек тогда слабый, падает. Сами понимаете, что с человеком, когда кровь вытягнут. Раз в день давали кусочек хлеба. Вообще я плохо помню, что давали, но выжила ж пять недель. А самый страшный момент был, когда нас отобрали, сказали, что деток палить будут».
Да, кровь забирали, тела сжигали, крематория не было, поэтому сжигали на костре. Считалось, что с 8 до 14 лет в период гормонального развития кровь именно славянских детей самая чистая. То, что нужно для настоящих арийцев!
На месте концлагеря сейчас парк и мемориал в виде школьного класса: парты, доска, вокруг мольберты с рисунками детей из Минска, нарисованные в 1946 году, и большой бумажный кораблик с именами детей, взятых из лагерных документов "Марина, Настя, Зоя, Вера, Аркаша, Тема, Арина, Петя, Оля, Олежка, Сима, Витя…".
То есть нацисты ребенка могли записать ласково - Олежка, Аркаша... Как дети называли себя, так их и записывали.
А на школьной доске - письмо Кати Сусаниной. Она не имеет отношения к этому концлагерю, но ее письмо очень хорошо передает тот ужас, что творился в те годы.
После освобождения белорусского города Лиозно (это в Витебской области), при разборе кирпичной кладки разрушенной печи в одном из домов был найден маленький жёлтый конверт, прошитый нитками. На конверте стоял адрес: "Действующая армия. Полевая почта №... Сусанину Петру". На другой стороне карандашом написаны слова: "Дорогие дяденька или тётенька, кто найдёт это спрятанное от немцев письмо, умоляю вас, опустите сразу в почтовый ящик. Мой труп будет уже висеть на верёвке".
Текст письма следующий.
"Дорогой, добрый папенька!
Пишу я тебе письмо из немецкой неволи.
Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя священная просьба к тебе, отец: покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери.
Несколько слов о матери. Когда вернёшься, маму не ищи. Её расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил её плёткой по лицу, мама не стерпела и гордо сказала, вот её последние слова: "Вы не запугаете меня битьём. Я уверена, что муж вернётся назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, отсюда вон!" И офицер выстрелил маме в рот...
Папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет, И если бы сейчас ты встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идёт кровь - у меня отбили лёгкие. А помнишь, папа, два года тому назад, когда мне исполнилось 13 лет? Какие хорошие были мои именины! Ты мне, папа, тогда сказали: "Расти, доченька, на радость большой!" Играл патефон, подруги поздравляли меня с днём рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню.
А теперь, папа, как взгляну на себя в зеркало - платье рваное, в лоскутках, номер на шее, как у преступницы, сама худая, как скелет, - и солёные слёзы текут из глаз. Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают.
Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю бельё, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с "Розой" и "Кларой" - так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон. "Русс была и будет свинья",- сказал он. Я очень боюсь "Клары". Это большая и жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я из корыта доставала картошку.
Живу я в дровяном сарае: в комнату мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба, а хозяйка увидела и долго била Юзефу плёткой по голове и спине.
Два раза я убегала от хозяев, но меня находил ихний дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом на меня выливали ведро воды и бросали в подвал.
Сегодня я узнала новость: Юзефа сказала, что господа уезжают в Германию с большой партией невольников и невольниц с Витебщины. Теперь они берут и меня с собою. Нет, Я не поеду в эту трижды всеми проклятую Германию! Я решила лучше умереть на родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Только смерть спасёт меня от жестокого битья. Не хочу больше мучиться рабыней у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить!..
Завещаю, папа: отомсти за маму и за меня. Прощай, добрый папенька, ухожу умирать.
Твоя дочь Катя Сусанина...
Моё сердце верит: письмо дойдёт."
Увы, письмо Кати Сусаниной не дошло до отца, его убили при освобождении Белоруссии.
По официальным данным в этих донорских лагерях на территории Беларуси было убито более 35 тысяч детей.
P. S. Первые две фотографии Надины, сквозь слезы снимала. Остальные - из интернета.
P.P.S. Я отключила рекламу в этом материале...
P.P.S. Уважаемый Дзен, не блокируй эту статью, пожалуйста...Это наша история, наша боль...
Описание способа забора крови я и так убрала, чтоб не шокировать никого...
