Я уже говорил, что мы с женой моржи, то есть купальщики в проруби. И как-то весной в конце апреля, когда лед на прудах и озерах уже остался только отдельными островками, а прорубь достигла размера бассейна, отправились мы купаться на Красный пруд, что в Измайловском лесопарке. А надо вам сказать, что название свое этот пруд получил из-за того, что в старые времена в нем мясники мыли мясо и вода окрашивалась в цвет крови.
Жена зашла в воду с берега, а я решил прыгнуть с пристани "ласточкой", благо это позволяла "ледовая обстановка". И вот уже на середине пристани услышал я как бы хлопки вертолета. Но при ближайшем рассмотрении "вертолет" оказался громадным гусем, который, подлетев к краю пристани, сел на нее прямо передо мной.
Таких птиц я раньше не видел. Гусь, или какое-то подобие его, был как гриф, с совершенно лысой головой. Грязно-белые перья его были мокры и сваляны, совсем как шерсть у больного животного. А на толстой, с руку толщиной шее чудо-гуся была видна синяя каемка. Гусь глядел прямо мне в лицо сощуренными глазами-щелочками, из которых виднелась белесая муть глазных яблок. Нос у птицы был грязно-серого цвета, короткий и толстый, переходящий в лоб.
Поглядев на меня с полминуты, гусь поднял крылья и, вытянув их вперед, как руки, пошел на меня. Мне вспомнился фильм "Вий", когда мертвая панночка шла таким же образом на перепуганного Хому Брута. Подойдя ко мне вплотную, гусь уставился на мой серебряный нагрудный крестик, благо голова его была как раз на этом уровне. Клюв птицы приоткрылся, издал тихое, угрожающее шипение и попытался схватить крестик. Я отступил, гусь наступал на меня, щипая меня за грудь клювом, но не попадая в крестик. Отступая, я оступился на мокрой пристани и упал на спину. На какое-то мгновенье я увидел страшную голову над своим лицом, его полуоткрытый клюв почти касался моего носа, а мутные белесые глазницы казались слепыми. Грязно-синяя каемка на шее гуся будто была выдавлена на мохнатых, свалявшихся перьях.
Я в ужасе закрыл глаза, боясь, что страшный зверь клюнет меня в лицо, и раскрыл их, когда услышал уже знакомые "вертолетные" хлопки. Птица, хлопая крыльями, уже улетала прочь.
Оправившись немного от неприятного и непонятного инцидента, я решил все-таки прыгнуть в воду. Подойдя к краю пристани и изготовившись, я заглянул в черную глубину и... к ужасу своему разглядел в ней голову человека и его расставленные руки. Это был утопленник, зависший где-то в полуметре от поверхности воды, и я чуть было не врезался в него в своем прыжке.
Я кликнул людей, на пристани собралась толпа. Сбегали к телефону, позвали милицию. Пока милиционер со следователем подъехали, тело выплыло почти на поверхность. Тщетно пытался следователь уговорить меня и других моржей помочь ему вытащить утопленника - мы в ужасе разбежались. Следователь надел болотные сапоги и с помощью милиционера длинным сучком подогнал мертвое тело к берегу. Вытащив утопленника на берег, они положили его на спину и начали раздевать.
Это был мужчина лет пятидесяти с лицом, заросшим короткой седой щетиной. Нос его, серый и крупный, щелочки глаз, в которых виднелась лишь белесая муть, даже седая щетина, мок рая и свалявшаяся, придавали утопленнику удивительную схожесть со страшной и нелепой птицей, которая так неожиданно появилась и исчезла. Но когда я увидел синюю, как бы вдавленную каемку на шее мертвеца, совсем как у той птицы, то содрогнулся от суеверного страха.
- Гляди, удавили! - воскликнул следователь, обращаясь к милиционеру, - а потом в прорубь, под лед спустили. Тело пробыло там до весны, а когда лед растаял, всплыло...
Я больше не слушал. Отвернувшись от ужасной картины на берегу, отошел от пристани, нашел жену, и мы молча пошли домой.
Откуда появилась эта страшная птица? Что она хотела от меня? То ли отгоняла от края пристани, чтобы я не врезался в прыжке в утопленника. То ли в какой-то бессильной злобе напала на меня, и крестик помешал ей клюнуть меня в лицо. То ли это была мятущаяся душа покойного, желающая что-то поведать живым людям, но так и не сумевшая это сделать.
А синяя каемка на ее шее до сих пор стоит у меня в глазах, и я каждый раз вспоминаю этот странный неприятный случай, когда купаюсь в Красном пруду.