Эта история часто вспоминается мне ... Она остается в памяти как что-то непознанное, стоящее в стороне от нашей суматошной жизни, требующее уважения к себе, осмысления и почитания извечных законов жизни и смерти.
Родилась я на Севере Иркутской области в маленьком городке. После окончания школы уехала учиться в областной центр. Там вышла замуж, родила детей и осталась жить, изредка приезжая к родителям. Мама с папой жили на окраине в частном доме с огородом. Многочисленные друзья и родственники любили гостить в их большом и гостеприимном доме. Родители занимались хозяйством, садили огород, излишки папа, как это модно говорить - реализовывал. Осенью ходил в тайгу на охоту с двумя лайками, которых держал в вольере в огороде. Обычно добычи не было, отец любил лес, любил своих собак, и на охоту-то ходил, в основном, из-за них, чтобы они побегали, порезвились в лесу, погоняли таежных зверушек. Годы шли, родители старились. И вот несколько лет назад в разгар лета внезапно скончался папа, отказало сердце. Горе было нежданным для всех. Казалось, что жизнь будет долгой и счастливой, и что родители вечные, и всегда можно будет успеть приехать к ним в гости и выслушать их, и рассказать свое. Казалось... Но реальность поступает по-своему, напоминая нам, что ничто не вечно под луной. После похорон родственники, друзья разъехались. Мама впервые осталась одна в большом и опустевшем доме. Оказалось, что многое, чем раньше вместе занимались родители, вдруг стало ненужным и бесполезным. Не нужен был большой огород с двумя огромными теплицами с многими сортами помидор, перцев, огурцов, не нужны были многочисленные грядки, живность. Не нужны были папины собаки, и не нужен был большой дом.
К тому времени я тоже была одна и растила двоих сыновей. Приходилось много работать, поэтому я не могла позволить себе часто приезжать к маме. Мы общались каждый день по телефону, обмениваясь новостями и поддерживая друг друга. Наступила зима. Мама справлялась со своим горем, с одиночеством, носила дрова, топила в доме печь, расчищала от снега дорожки в огороде, раз в день ходила по этим дорожкам между грядок к вольеру, где среди огромных сугробов сидели собаки, и кормила их. Собаки осиротели, их никто не гладил, не любил, они чувствовали, что их любимый хозяин где-то далеко-далеко и больше никогда не придет. Даже на расстоянии от вольера ощущались собачья тоска и неподдельное собачье горе. Собаки были никому не нужны. Их побаивались, так как подчинялись они только своему хозяину. Мама не была собачницей как папа. И ухаживать за ними для нее была настоящая провинность. Пристроить их было нереально. На Севере в каждом дворе держат собак, бывает и по нескольку штук.
Первая зима после папиного ухода пришла как всегда с морозами под сорок и больше. В северных районах зиму не зря называют лютой, ведь зима дружит со смертью и никого не щадит, насмерть замораживая тех, кто не укрылся от холода, будь то человек, зверь или птица. В морозные дни люди не переставая топят печи, добротно кормят и укрывают от холода своих животных. В такие дни даже не верится, что когда-то придет весна, и запоют птицы, настолько безграничным было господство зимы и холода.
Тот январский день, примерно за неделю перед Крещением, тоже выдался морозным. Ночью температура опустилась ниже сорока градусов. В тот день мама топила весь день печку, вечером соседка помогла натаскать в дом дрова на вечер и на утро. Они поговорили, попили чай, мама проводила ее, закрыла ворота изнутри на потайной металлический штырь. Открыть ворота теперь можно было только изнутри. Дом тоже надежно запирался. Оконных ставен у дома не было. В любой момент можно посмотреть в окна: из кухни - в огород, где в вольере сидели собаки, из большой комнаты - в сторону улицы поверх высокого забора, третья сторона дома смотрела окнами на заброшенный хлев и дровяник. И только четвертая сторона дома была без окон - там были веранда и входная дверь, выходящая в крытый шифером двор с надежно запертыми воротами. Двор был не только с крышей, у него были досчатые полы, которые мылись также как и полы в доме. В зимнее время полы просто подметались от снега, который попадал во двор с поземкой .В огород вела дверь, расположенная напротив ворот. Дальше от двери начинались деревянные дорожки до теплиц, до туалета, до грядок, до вольера с собаками. Вокруг огорода были также заснеженные огороды соседей, отделенные друг от друга невысокими заборчиками. Там, в теплое время года и происходило основное общение соседей.
Мама допоздна смотрела телевизор, засыпала под его бормотанье, а он потом сам отключался. В ту ночь мама тоже уснула поздно. Около трех часов ночи она проснулась от лая собак. Обычно собаки не лаяли, молчали, так как они были далеко от улицы с проходящими мимо людьми, далеко от ворот. Папа всегда говорил, что его собаки не для охраны, а для души. Вокруг были только огороды соседей, которые зимой тоже редко выходили туда. Собаки не успокаивались, и по их лаю можно было понять, что там что-то происходит. Мама поднялась и пошла на кухню к окну, чтобы посмотреть, что растревожило обычно молчащих собак. Луна на небе была полная и светила ярко, хорошо освещая огород и сугробы с дорожками. Было светло и на кухне. Мама прижалась к окну, всматриваясь в сторону вольера. Ее охватило волнение. Дело в том, что собаки лаяли необычно, можно сказать - лаяли радостно, повизгивая от счастья. Так они радовались только одному человеку - своему хозяину, которого не было в живых уже полгода. Но рядом с вольером никого не было. Огород был пуст. Маме было видно, что собаки лают в сторону двери, ведущей во двор. Саму дверь из кухонного окна было не видно, так как она располагалась справа от окна. Было ясно, что кто-то открыл дверь, ведущую из двора в огород, и стоит там, не решаясь ступить на заметенную снегом дорожку. Собаки лаяли, визжали, признаваясь кому-то в своей безграничной и верной любви, громко скулили, жалуясь на страшную разлуку. Но тот, кто пришел к ним из небытия не смел ступить под лунный свет, находясь в тени двора, где было темно. Маму трясло от волнения, она догадывалась, что происходит что-то нереальное, чему нет и не будет объяснения. Она перешла на другую сторону дома к окну, из которого был виден забор и улица. Там было темно. Свет луны туда не попадал, там была тень от дома. Никакого движения мама не заметила и вернулась к кухонному окну. Хоть она была испугана и не понимала, что происходит, ей очень хотелось увидеть того, кто встревожил собак. С того момента, как мама проснулась от лая и подошла к окну, прошло несколько минут. Она стояла у окна, вглядываясь подслеповатыми глазами в ночь, но ничего не менялось, и не было никакого движения. Всё также было пусто в огороде. Никакого движения, только ярко светила луна. Но вот собаки стали успокаиваться, потом замолчали, и стало тихо. Подойдя к запертой входной двери, мама прислушивалась, что происходит во дворе, но ничего не слышала. Было тихо и страшно. Ворота не скрипели, как скрипят когда их открывают. Она вернулась в постель и попыталась согреться и успокоиться. Пришли воспоминания, слезы, уснуть ей удалось только под утро.
Больше в эту ночь и следующие ночи не было ничего подобного. То, что происходило в эту морозную ночь осталось без понимания , как и многие события в нашей жизни, когда мы не можем разглядеть смысл и своевременность происходящего.
Утром, когда рассвело, она вышла из дома во двор. Всё было как прежде, все предметы находились на своих местах, двери в летнюю кухню, в гараж были заперты как обычно. Ворота заперты изнутри, как она их и закрыла вечером. Мама постаралась не думать о ночном происшествии, ведь всё равно этому нет объяснения. Надо выйти в огород, пойти покормить собак, затопить печь, выпить чаю. Потом как-нибудь спросит у соседей, слышали ли они ночью как лаяли ее собаки. Мама приоткрыла дверь в огород. И вдруг на границе деревянного настила во дворе и припорошенной снегом дорожке она увидела след от подошвы большого размера. Кто-то большой стоял здесь, смотря в сторону вольера с собаками, и половина его подошвы отпечаталась на снегу, другая половина попала на деревянный пол и не была видна. Наш папа был, надо сказать, очень высокого роста и носил обувь большого размера. Помню, с каким трудом доставали ему обутки, которые носились подолгу до следующей новой пары. След на снегу не исчез, он был реален, и трудно было объяснить его появление. После переживаний прошедшей ночи и увиденного утром маме пришлось пить успокоительное. Конечно, она рассказала о произошедшем мне и своим уже малочисленным подругам, её слушали, утешали, но ни у кого не нашлось объяснения происходящему.
Со временем этот дом был продан, мама жива и поныне, живет в другом городе и часто, как и все старики, любит рассказывать о прожитой жизни. Говорит, что события, которые случились с ней много лет назад, она помнит прекрасно. Произошедшее же не так давно, забывается быстро. Недавно я вспомнила этот случай и попросила маму еще раз рассказать его. Оказалось, что он смутно сохранился в ее памяти. То, что это было, она помнит, но без подробностей и переживаний, и, естественно, уже без волнения вспомнила об этом.
Мне захотелось рассказать об этом накануне Родительского дня в память о нашем папе и о других усопших наших родственниках.
Если всё вышеизложенное не оставило Вас равнодушными, напишите свое мнение, я буду очень рада.