Насчет того, что "мы все такие были", я погорячился.
Уже, когда написал заголовок, вспомнил. Было у нас в ашхабадской учебке два случая.
Но сначала о словах Сидихина.
Очень важно, что он говорит об этом спокойно, без излишнего пафоса:
И уже там я написал заявление, что хочу в Афганистан. Мне тогда исполнилось 18 лет, я был патриотом своей Родины. Так воспитали родители, что не мог бежать от войны. Мне было бы стыдно.
"Там" - это в учебке ТуркВО.
Автор статьи был в учебке в Ашхабаде.
Случай первый. К нам в роту, уже ближе к Новому году, прибыл служить парнишка. Не хочу называть национальность.
Он с первого дня заявил, что в Афганистан он служить не пойдет, потому что его бабушка министр культуры союзной республики.
Хорошо помню, что мы еще шутили на этот счет.
А потом, вдруг, на этого солдатика пришел вызов в спортроту.
Нужно сказать, что физически он был самым слабым в роте. В основном его ставили на "тумбочку".
Какая тут спортрота?
Впрочем, может был шахматист?
Последнюю неделю так и пробыл он вечным дневальным, немало трудясь над помывкой сантехнического оборудования.
Но в спортроту благополучно убыл.
Армия у нас тогда была рабоче-крестьянская. Что в ней делать внуку большого начальника.
Второй случай был такой.
Один солдатик начал у нас по ночам "ходить по-маленькому" прямо в постель.
Дескать, болею и терпеть не могу.
А потом сержант прочитал у него письмо.
Мама писала ему, дескать, сынок делай это регулярно. С такой болезнью не берут в Афганистан.
Ужасная жизнь была у этого парня. Если он оказывался с кем-то на соседней кровати, то вскоре его оттуда гнали.
Хорошо помню, что спал он бывало на полу возле батареи.
К концу апреля история эта закончилась тем, что нас распределили по частям. А он расковырял себе ногу в области колена, и нога сильно опухла.
Нас всех выстроили на плацу перед отправкой, а он так и остался сидеть на табуретке в казарме.
Слово Евгению Сидихину:
Уже в Афгане дембеля рассказывали, что незадолго до нашего призыва в этой стране было относительно спокойно: наши солдаты даже ездили на открытом борту на танцы в Герат. Но, когда я там оказался, уже шли настоящие бои. О смерти не думал и не боялся. Мне кажется, страх приходит тогда, когда человек что-то предчувствует. Я же был абсолютно спокоен, не запаривался, знал, что со мной будет все в порядке.
А вот еще такой случай. Был у меня в учебке хороший друг. У него была близорукость (минус 3,5).
В команду 280 (если я правильно помню название) он не годился.
Но, видимо, не хватало сержантов на отправку.
Накануне ночью у него вырвали в санчасти страницы, где написано было о близорукости.
И написали:
Годен. Зрение 100 %.
Мы говорили ему перед построением, чтобы доложил командиру.
Он улыбнулся и сказал:
- Вы что. Я вместе со всеми.
Хотя даже очки он разбил в горах, а заказать тогда было нельзя.
Так что, согласен с Сидихиным. Мы все тогда были патриотами, впрочем мало задумываясь над терминами.
Нужно было служить, значит, служили.
А что вы думаете, Шурави?
Много было у вас таких, кто старался "откосить" от Афганистана?
СТАВЬТЕ ПАЛЕЦ ВВЕРХ И ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА МОЙ КАНАЛ ШУРАВИ ВОЯЖ 2.
