–Про тебя... А что про тебя? Всем известно, что ты спишь с Сюзанной. Сюзанна, он ведь ради тебя от меня отказался. Да я не против, я не люблю его. Только ты, наверно, не знаешь, что он воспользуется тобой и бросит. Его родня никогда не даст ему на тебе жениться. Знаешь, мне жалко тебя, ты его любишь, а он... А он любит только себя и своё могущество. Вот и сейчас, посмотри на этого фазана, он же сейчас лопнет от собственного самодовольства: командовать двумя женщинами сразу.
–Сорока… – сказал Трегир. Увидев, что Анжелика не поняла, повторил: – Сорок женщин. У меня в гареме сорок женщин, – ему было весело смотреть на растерянное лицо Анж.
–Ты посадишь в него, и я буду сорок первой женой.
–Нет, на гаремных женщинах в Анастасе не женятся, я тебе это уже говорил, как мне кажется. По крайней мере, этого не делают хозяева гаремов.
–На гаремных не женятся, на таких, как Сюзанна, не женятся... А на каких же женятся?
Трегир взял её руку в свою, поднёс к губам, поцеловал, приподнял голову, и, глядя в глаза, сказал: – На таких, как вы, ваше Высочество.
29. Неделя у Трегира
Анжелика сидела в ложе театра, облокотившись на перила. Спектакль ещё не начался. «Так, первая ночь прошла. Как бы теперь пережить вторую? Второй раз напиться? Нет, самой не хочется, да и Трегир не даст. Что бы придумать?» Он наклонился к её уху и тихо прошептал: «Хочешь, угадаю, о чём думаешь? Как бы сегодняшнюю ночь провести. Ты ведь именно из-за этого вчера напилась, чтобы страх залить. Настройся на положительную волну, всё будет хорошо. Не забывай, что если мне захочется, то я могу не дожидаться ночи. Расслабься и получай удовольствие. Вот увидишь, тебе понравится». Она не видела его лукавый взгляд. Свет стал гаснуть. Заиграла музыка. «Принцесса цирка» была любимой опереттой. Но сосредоточиться не удавалось.
Машина мягко въехала в гараж. Анжелика пыталась выяснить у Трегира, куда делась Сюзанна, которая была с ними в театре, но тщетно. Мужчина подал принцессе руку. Повел её по дворцовым коридорам. Наверно, в другое время и в другой обстановке ей бы даже льстило, что такой обворожительный кавалер идёт рядом с ней. Только сейчас она осознавала: то, что было раньше, действительно всего лишь игра её воображения. А вот сейчас, когда она официально его невеста в его доме…
Их шаги заглушали мягкие ковры. Трегир завёл Анжелику в спальную комнату:
–Анжелика, перестань дрожать, как осиновый листок. Ты же знаешь, что с тобой ничего страшного не случится. Успокойся, прими душ и ложись спать. У меня ещё дела, и я подойду позже пожелать тебе спокойной ночи и рассказать перед сном сказку, – опять тот же лукавый взгляд. Как будто провоцировал. Но она только лишь втянула голову в плечи, сжалась. Тогда он решил смилостивиться над ней: – Если тебе повезёт, значит, ты уснёшь до моего появления.
Анжелика лежала под тёплым одеялом, но её знобило. Часы показывали четверть третьего. Трегир так и не пришёл пожелать спокойной ночи. Не спалось. Почему-то было тревожно. Сердце стучало быстро-быстро, как будто куда-то торопилось.
Тихонько, на цыпочках она вышла из спальни, захватив по дороге халат и накинув его на плечи. В коридоре спала тишина, и лишь яркий лунный луч рисовал незатейливый рисунок под ногами. Дошла до апартаментов Трегира.
Дверь оказалась слегка приоткрытой. Из щели лился свет, сопровождаемый женским и мужским голосами. Она сжалась и хотела убежать, но любопытство взяло вверх. Голос Сюзанны был насыщен расстроенными нотками:
–Трегир, как мне кажется, ты любишь её. Объясни, для чего ты отказался? Да и она... Она к тебе неравнодушна. По крайней мере, я ничем другим не могу объяснить её ревность. Она так смотрит на меня, как будто хочет уничтожить.
–Она ненавидит меня, – его голос звучал глуше. – Я не хочу неволить девочку. Она добрая, хорошая. Мне очень хочется ей помочь, но я устал от неё. Ты не представляешь, как можно устать от этого порохового склада. Она выйдет замуж, и я буду свободен. Но она права, да и ты это знала, я не смогу жениться на тебе...
–Ты не сможешь ни на ком жениться, кроме неё. Если даже она выберет не тебя, ты никогда не станешь свободным. Ты, как верный пёс, будешь оберегать её. Она – творение твоих рук, твой непокорный ребёнок, а от этого трудно отказаться. Непослушных детей любят больше. Но сейчас для тебя это невзятая крепость, и ты будешь атаковать её до тех пор, пока она сама со склонённой головой не придёт к тебе. Помнишь, когда мы познакомились, нам было по семнадцать. Ты был прекрасен как молодой бог, но оказалось, что в постели неопытен. И именно мне ты обязан тем, что я научила тебя любить, что я научила тебя понимать женщину, не устраивая истерик, а спокойно объясняя. Когда о нас стали говорить, ты выступил против общественного мнения. Ты заставил свет если не уважать меня, то хотя бы не отзываться плохо. Ты сказал, что если её никогда не найдут, то ты женишься на мне. Но потом... – Сюзанна замолчала. Тишина стояла такая, что Анжелике казалось, биение её сердца сейчас услышат там, за дверью. И она снова собралась уходить, как услышала: – Потом появилась она... Как я ненавидела её только за то, что она есть. Тебя отправили на её поиски. Но ты возвращался и каждый раз возвращался ко мне. Я гордилась тобой, но вместе с гордостью жила горечь. И в тот день, когда ты представил её на балу, я поняла, что ты для меня навсегда потерян. Она ещё глупая. Она ревнует тебя по-детски. Пройдёт совсем немного времени, когда она поймёт, что зависеть от такого мужчины, как ты, это счастье. Вот именно потому, что я была счастлива, потому что ты был честен со мной, я желаю счастья тебе. Ты был и остаёшься лучшим моим другом. Утром я покидаю твой дворец. Но я знаю, что ты ещё придёшь ко мне. Такие как она быстро не сдаются. Так что моё счастье ещё не закончилось.
Анжелика открыла глаза. Часы показывали только шесть утра. Дерзкий луч солнца прорвался в комнату через щель в портьере. Рядом раздавалось спокойное мерное дыхание Трегира. Анж повернулась на спину, скосив глаза в его сторону. Трегир спал. «С ума сойти, – подумалось ей то ли с ужасом, то ли с восхищением, – спать рядом не просто с мужчиной, а с личным врагом...» И в то же время в душе поднялось негодование: он в её постели! И только теперь до неё дошло, что это не та кровать, которая стояла раньше в её спальне. Сейчас это была огромная двуспальная кровать. Трегир лежал на животе, его голова была повёрнута в другую сторону. Анжелика тихонько села на кровати. Она собиралась встать, как рука Трегира не сильно обхватила её запястье.
Трегир повернул голову и, не открывая глаз, произнёс:
–Чего тебе не спится? Спи, ещё рано. И запомни, по традициям Анастаса жена не встаёт раньше мужа, вдруг он её захочет…
–Что ты тут делаешь? – ей это не нравится. Они так не договаривались.
–Прости, я вчера зашёл тебя проведать, было часа три ночи. Ты металась и что-то кричала. Поэтому я остался. Не бойся, я ничего с тобой не делал. Я просто рядом спал.
–Надо собаку выгулять и зарядку сделать, – ответила Анжелика, разжимая пальцы, обхватившие запястье.
–На это слуги есть. Ложись спать, – Трегир освободил Анжелику. Перевернулся на спину. Теперь через полуприкрытые веки он наблюдал за ней. Она накинула на плечи халат и прошла в сторону ванной. Дёрнула за ручку. Дверь была закрыта. Она дёрнула ещё раз. Он знал, что сейчас она будет ходить по комнате и пытаться выйти. Анжелика не знала, что Трегир заблокировал двери. Она, как слепой котёнок, тыкалась во все выходы, но всё было тщетно. – Может, наконец, успокоишься и ляжешь спать... – Трегир вздохнул и закрыл глаза.
Анжелика прошла к окну, уселась на подоконник, обхватив руками колени. За окном весело щебетали птицы. В саду появился садовник. Он срезал свежие розы. Анжелика прислонилась затылком к оконному косяку, закрыла глаза…
Она не видит, что он наблюдает за ней. Как он улыбается, видя лёгкое подрагивание ноздрей, дрожание опущенных ресниц... Сколько прошло времени, она не знала, когда две сильные руки подхватили её. Куда-то понесли. Наконец поставили на пол:
–Смотри, какая ты красивая, – прошептал на ухо Трегир. Он поставил её перед большим зеркалом. – Смотри, какая ты красивая, – снова прошептал он. Она подняла глаза. Перед ней в зеркале стояла хрупкая девушка в длинном пеньюаре. Солнечный свет создавал ощущение наготы: её фигура чётко вырисовывалась под тонкой материей. – Конечно, это ещё не фигура женщины. Не хватает округлости форм, но уже видно, как хороши эти груди, как тонка эта талия, какие бёдра… – Трегир стоял позади, водил по воздуху руками, а ей казалось, что он трогает её. Кожа горела как от прикосновений. Анжелика смущённо смотрела на себя, не в силах преодолеть скованность. – Смотри, как встали твои две пуговки, какими упругими и красными они стали, – и правда, под тканью обозначились соски. И теперь ей хотелось заглянуть, а правда ли они покраснели. От этих мыслей щёки запылали. Она не умела слушать комплименты. Считая себя гадким утёнком, она не могла понять, а не смеются ли над ней. Но Трегир был серьёзен. Как искусствовед рассказывает о картине, раскрывал он перед ней красоту её тела: – Знаешь, о чём они говорят? О том, что ты уже выросла, что ты больше не девочка. Ты превратилась в девушку.
–Нет! – услышал он в ответ тихий шёпот.
Продолжением следует...