Одна женщина спустилась в метро, села в вагон и поехала, сама не зная куда. Она была в отчаянии, мысли путались, хотя мыслей было немного, - и те чернее ночи. Чернее, чем то, что видишь за окном вагона в метро. Такое же черное, однообразное, сливающееся и путающееся.
Эту женщину бросил любимый. Она заболела, вот он и бросил, потому что кому охота ухаживать за больным или видеть стопки листков с анализами и направлениями? И наблюдать унылый вид и прочее увядание?
Может, кому-то и охота. А этот Герман делал то, что ему нравится. И избегал того, что нему не нравится. И не собирался тратить свою драгоценную жизнь на существование с больным человеком.
Поэтому Герман собрал свои вещи. Ну, все, что считал своим. И вывез все это в кратчайшие сроки, это "все" и вывез. Остались голые стены. Ну, еще веревка - для белья в ванной. А Тане он написал записку, что желает ей всего самого доброго и поздравляет с наступающим.
Наступали болезнь, бедность и отчаяние. Поздравлять особо не с чем. Таня пошла и села в вагон метро, ей нужно было разобраться в мыслях. Но ничего не получалось, - как разберешься в черной полосе за окном вагона? Люди входили и выходили, поезд ехал и ехал, желтый свет в вагоне дрожал и мерцал, Таня ехала и думала, что надо бы в вагоне уснуть и не проснуться.
Она запуталась в станциях, видимо, новая ветка метро уже открылась, что ли. Потому что название новой станции было Тане незнакомо: "Парк надежды", пересадка до станции "Сад радости", выход на правую сторону для хороших пассажиров. Не очень хорошие могут выходить с левой стороны. Просьба освободить вагоны, поезд дальше не идет.
Наверное, шутка предновогодняя. Глупая и несмешная. Таня заметила, что одна в вагоне осталась. Придется выйти и пересесть, ничего не поделаешь.
Таня вышла на очень красивой станции; стены и пол отделаны белым и золотистым мрамором, кругом великолепные фонтаны, струится и бьет разноцветными искрами чистая вода.
Колонны уходят высоко, подпирают расписанный восхитительными узорами потолок. На стенах незнакомые письмена, сияют странные буквы. И льется необыкновенной красоты тихая музыка, вот так станция. Это же чудо! И Таня на миг вынырнула из черных дум.
Тут к ней мама подошла. В самом своем красивом пальто с чернобуркой, в белом платке оренбургском, улыбается и смотрит с любовью. Так помолодела! И мама все понятно объяснила; это экспериментальная станция. До нее еще не пустили поезда, это Таня села в специальный состав, вот и приехала. Немного раньше времени, но зато можно насладиться чудной красотой.
И здесь все могут встречаться, это станция для встреч. Тебе ошибочно сказали, что я умерла, - на самом деле это не так. Я просто уехала очень далеко, но теперь мы встретились, Танечка, на экспериментальной станции. Мне надо тебе передать важное, а ты запомни.
И мама сказала, что все можно преодолеть. Не такие уж это трудные задачи: выздороветь. И новые вещи купить.
Потом, когда оказываешься на новой станции, это отлично понимаешь, но уже поздно. И ругаешь себя только за то, что отчаялся и поехал не в ту сторону. Вышел с левой стороны. Там и станции-то нет, только черный тоннель. И пока по тоннелю доберешься до света, всего себя изругаешь за глупое решение.
Мама говорила не словами, но Таня все понимала. А тут и обратный поезд подошел. Мама Таню подвела к поезду, подтолкнула, сказала, что очень любит и что все будет хорошо. Лет через пятьдесят встретимся, я тебя подожду. Это как раз промежуток между поездами, они здесь быстро ходят.
И Таня поехала на поезде обратно. Она не спала, - так она думала. Ей это не приснилось! И много-много раз потом она в метро пыталась повторить маршрут и найти ту чудесную станцию.
И осторожно расспрашивала сотрудников метрополитена, и искала информацию в библиотеках, в архивах, - но никто ничего не знал. Интернета тогда в помине не было. Но и там нет такой информации - про станцию "Парк надежды".
Таня поборола болезнь, справилась, достигла успеха. Вышла замуж по любви и родила троих детей. Уже внуки есть. Но каждый раз под Новый год Татьяна Ивановна спускается в метро и садится в вагон. И смотрит на черноту за окнами, считает остановки, прислушивается к объявлениям... Нет, пока она не нашла ту станцию, не доехала до нее.
Но станция точно есть. И через нее можно перейти на другую линию, доехать до конечной станции, которая уже на поверхности, в свете и радости. Жизнь не кончается. И любимые не исчезают навсегда.
Но и спешить не надо. Чтобы попасть в Сад Радости, спешить не надо. И отчаиваться тоже не надо. Придет время, откроется путь, а пока рано. И надо бороться и радоваться жизни, даже если она трудна и временами черна, как стены тоннеля за окном в метро...
Анна Кирьянова
