Здравствуйте. Я сова. Убежденная, категоричная и даже в чем-то воинствующая. И не надо мне петь эти жаворонковые песни – «А ты просто попробуй! А надо ложиться пораньше. А ты привыкнешь…» А я пробовала. Ложилась. Вставала. Не привыкла. Дайте поспать уже, а? А потом я сделаю всё, что вы хотите.
Всю жизнь я боролась с произволом ранних пташек, но такое простое человеческое желание – спать по утрам, почему-то мучительно трудно воплощалось в жизнь. Сначала душераздирающие походы в детский сад. Потом в школу. Потом в институт. Благо, там я уже кое-что смекнула и перевелась на вечерний. Но пришлось пойти работать. И снова - доброе утро, Вьетнам.
Ни разу я не устраивалась на такие работы, где мое присутствие с утра было бы обусловлено производственной необходимостью. Но ни разу начальство не допустило крамольной мысли, что копирайтер или рекламщик могут проспать планерку. Сотрудник из меня в итоге получался мрачный, нахохленный и мало функциональный. Понятно, что офисная карьера не задалась.
Потом я нашла себя. В моем резюме было написано – раньше двенадцати не звонить. Как творческая личность я наконец-то могла с полным правом позволить себе работать по ночам, а по утрам выключала телефон. Однажды заслуженная редакторша, которая начинала долбить в «абонент вне зоны доступа» с восьми утра потребовала разобраться уже с аппаратом и быть на связи. На что я, обычно безропотный зайчик, так клацнула зубами, что она резко сдулась и перешла на Вы.
Беда подкралась незаметно – у меня появился ребенок. Первый год кажется, он не спал вообще. Потом просыпался в пять утра. Потом кое-как в шесть. В течении дня спал отрывками по 15 минут. Я пыталась убеждать, договариваться. Обращалась в роддом с вопросом, не перепутали ли там чего. Семь долгих лет я бодалась с этим упертым жаворонком, и наконец-то кое-как жизнь обратно наладилась. Ребенок начал спать до десяти, а потом научился добывать еду из холодильника и не отсвечивать до двенадцати. Но тут впереди забрезжила школа.
Мне кажется, что от неизбежности походов в школу я не отошла еще с детства. Будильник мерзко трезвонит в полной темноте. В квартире холодно. В ванной яркий свет и мятная зубная паста. На кухне глотаешь обжигающий чай и «что-то поесть», хотя тебя мутит и колотит. Потом натягиваешь рейтузы, шубу из каракуля, в которой можно повернуться только всем телом, пионерский ремень поверх. Бредешь по тропинке через ночь, туда, где противным белым светом горят окна школы. Где на первом этаже пахнет подгорелой овсянкой и тоской.
Но оказалось, что какие-то бонусы от того, что тебе больше не семь, а сорок все-таки есть. Эгегей, сказала Сова, когда просекла фишку. И семь утра наконец-то стало моим любимым временем суток.
Мой будильник по будням теперь язвительно трезвонит в семь тридцать
Я встаю, бужу ребенка. Выдаю ему горячий чай и «что-нибудь поесть». Напяливаю рюкзак и с приятной улыбочкой выхожу на улицу. Вдыхаю полной грудью морозный воздух и бодрой рысью мы устремляемся к светящимся окнам школы. Где по-прежнему пахнет подгорелой тоской и овсянкой моего детства. Но только теперь я могу вернуться домой и спать столько, сколько захочу.
Но я не тороплюсь. Неспешно захожу в продуктовый по пути. Он только что открылся, там еще не успели натоптать. Покупаю кое-что к завтраку. Вернувшись домой, курю, с видом на просыпающийся город. Недолго сижу за компьютером, листаю новости. И только теперь… убедившись, что весь мир все по-прежнему сошел с ума, падаю спать. До завтрака, или до обеда. Да хоть и до ужина. Иногда отвечая на телефонные звонки и поглядывая в переписки.
Спать так, как будто на тебя никто не смотрит. Спать, как будто тебя никто не слышит. Спать так, как будто тебя никогда не предавали, и спать так, как будто земля — это рай.