Благодаря англоману, канцлеру А. П. Бестужеву-Рюмину, предоставившему тридцатитысячный корпус русской армии в распоряжение британцев за сумму в 300000 фунтов стерлингов, англичанам, австрийцам и их союзникам удалось в 1748 году склонить Францию к нелепому Ахенскому миру. Испугавшись русских войск, французы, такие победоносные в Нидерландах, не получили ничего по результатам мирного договора. На Альбионе возликовали, ведь главный соперник ослаб, а они получили мощного союзника, готового, в силу неопытности на мировой арене, сражаться за их интересы.
Но более искушенные, чем русские, австрийские правители и дипломаты поняли, что британцы крайне ненадежны, и преследуют только свои интересы. Австрийцам крайне важно было защитить свои владения в Нидерландах, зажатые между Францией и проанглийской Голландией. Для этого канцлер Венцель Антон Кауниц склонял императрицу Марию Терезию к союзу с Францией, наряду с уже имеющимся альянсом с Российской империей.
Миссия австрийцев 1750 года в Версале успехом не увенчалась, в России же Бестужев-Рюмин, подкупленный англичанами, настойчиво уговаривал Елизавету Петровну держать армии на рубежах с Пруссией, на то время союзной Франции (таким образом англичане хотели обезопасить Ганновер, бывший владением короля Георга и снабжавший Британию солдатами)
В планах же английского правительства были ослабление Франции, основного конкурента, захват французских колоний и сохранность своих континентальных владений - Ганновера. Кроме Франции, угрозы вне Европы для англичан ниоткуда не исходило, ведь Голландия была повержена и втянута в английскую орбиту, Испания серьезно ослаблена, а колониальные аппетиты Португалии реализовывались большей частью на других территориях. В отличие от правителей большинства европейских держав, британцы глубоко понимали ценность и стратегический потенциал Америки и Индии. Еще со времен тамплиеров их целью было мировое господство, абсолютная власть, к чему англичане и их ставленники стремятся и нынче.
Наши соотечественники также не были невинными агнцами, в планах правительства Елизаветы Петровны был захват Восточной Пруссии с целью обмена ее на герцогство Курляндское у Речи Посполитой.
Русская императрица не подписывала соглашение с англичанами и тянула время под влиянием М. И. Воронцова, противника Бестужева-Рюмина. Но британская дипломатия действовала оперативно и после ряда переговоров был заключен союз со старым недругом Фридрихом II, причем англичане, закостеневшие в своем высокомерии полагали, что невзирая на это австрийцы также останутся с ними в союзе. Ганновер, граничащий с Пруссией был обезопасен. Прознав про этот договор Воронцов предложил добавить в соглашение детали, не устроившие англичан. одним из них был пункт, предполагавший использовать русскую армию исключительно против Пруссии.
Австрийские дипломаты, исчерпав все возможности при французском дворе ультимативно заявили, что рассматривают возможность альянса с Британией. Французский двор отреагировал быстро. Через две недели после ультиматума, 1 мая 1756 года правительства Франции и Австрии заключили оборонительно-наступательный союз и сообщили об этом в Россию.
Правительство Елизаветы Петровны дало положительный ответ французскому агенту Александру Маккензи-Дугласу, посланному в Россию для возобновления дипломатических отношений. Во Францию выехал наш посол Ф. Д. Бехтеев, и немногим больше, чем через полгода Российская империя присоединилась к франко-австрийскому союзу.
В американских колониях уже два года шла франко-британская война, описанная в романе Фенимора Купера "Последний из могикан". По состоянию на май 1756 года удача благоволила французам, разбившим несколько британских экспедиционных отрядов и захвативших ряд британских фортов, в том числе и тот, где командовал будущий первый президент США Джордж Вашингтон. Желая закрепить успех они захватили принадлежащий британцам остров Менорка в Средиземном море. Узнав об этом, правительство Георга II объявило войну Франции.
Имея в союзниках только Фридриха II, а в противниках три сильнейших континентальных державы: Российскую империю, Францию и Австрию, Британия самоуверенно вступила в горнило Семилетней войны, которую называли первой артиллерийской, первой окопной, а Уинстон Черчилль даже считал ее Первой Мировой. Но правительство англосаксов знало на что идёт, это была война Британии за Америку и Индию, хотя многое решалось и в Европе.
Продолжение следует...