Религиозная концепция, в которой жёсткое противоборство Добра и Зла (дуализм), обладающих самостоятельной метафизической сущностью, не свойственно девственному христианству. Язычеству, да! Монотеизму (иудаизм, христианство, ислам) - нет.
Для Ветхого Завета дуалистический взгляд на источники добра и зла в высшей степени нехарактерен (хотя надо отметить, что новые воззрения межзаветного периода сказались на Септуагинте, греческом переводе Ветхого Завета, выполненном примерно в III-II вв. до н.э.). Идеи дуалистического противоборства сил добра и зла в иудаизм вошли в межзаветный период. Обычно в библеистике, под этим подразумевается период от момента оформления ветхозаветного канона ( это примерно 300 г. до Р.Х.) до времени, когда в целом сформировался канон книг Нового Завета. Это конец II-го века.
Древнеиудейские пророки принципиально отказывали злу и его персонифицированным носителям (демонам) в праве на самостоятельное и деятельно-активное существование. «Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; (в других текстах «зло» - прим. мое) Я, Господь, творю это». «Так говорит Господь, Царь Израиля, и Искупитель его, Господь Саваоф: Я первый и Я последний, И кроме Меня нет Бога». ( Исаии (45: 7) ; Ис. 44:6). Напомню, египетских первенцев уничтожил ангел, посланный Богом. Потоп, уничтожение городов Содома и Гоморры, попущенное разрушение Иерусалима и первого храма, вавилонское пленение и подобные многочисленный беды (включая небезызвестный holocaust), дело "рук Бога". Единого Творца, Созидателя и Разрушителя. Всё находится под строгим контролем сурового, могущественного, таинственного, ужасного и справедливого в своем гневе Бога.
В известном эпизоде 3 Книги Царств, в рассказе о неблагочестивом царе Ахаве, Господь задает вопрос собравшимся высшим духам: "кто склонил бы Ахава, чтобы он пошел и пал в Рамофе Галаадском? … и выступил один дух, стал пред лицеем Господа и сказал: я склоню его … я выйду и сделаюсь духом лживым в устах всех пророков его… И вот, теперь попустил Господь духа лживого в уста всех сих пророков" (3 Царств. 22. 20-23). Трагический конец человеческой истории, описанный в Апокалипсисе Иоанна, также реализуется при непосредственном участии Бога. Именно Он пошлет Своих ангелов гнева на апостасийную и развращенную цивилизацию последних людей.
Амос (5:18) был первым, кто назвал грядущий день Божественной кары иом Яхве ("День Господа"). Эта фраза, а также ее вариации ("день Господнего гнева", "сей день" и т. п.) впоследствии вошла в эсхатологическую концепцию, сформулированную в пророчествах Исайи (13:6, 9), Иехезкеля (13:5), Иоэля (1:15; 2:1, 11; 3:4; 4:14), Овадии (1:15), Цфании (1:7, 14) и Мал’ахи (3:23). Многие пророчества Исайи (Ис. 1–39), в которых выражена угроза наказания Израиля в близящийся "день Господа", носят подлинно эсхатологический характер. Исайя предрекает кару не только Израилю, но и языческим народам — в первую очередь тем, которые особо прогневили Бога. Причем эта всеобщая кара зачастую описана как космическая катастрофа (этот мотив стал позже характерной частью еврейской эсхатологии): "Господь Цваот посетит тебя громом и землетрясением, и сильным гласом, бурею и вихрем, и пламенем всепожирающего огня" (29:6–7). Эсхатологическая тема, многократно повторяющаяся в пророчествах Исайи, — тема "остатка народа Израиля" (10:21–22; 11:11, и др.). Книга Даниэля содержит эсхатологическую концепцию. В 9-й главе книги содержится попытка высчитать время наступления "конца времен".
Однако, после Пришествия, Страстей, Смерти, Воскресения, основания Церкви Христом (провозгласившим Любовь Божию к роду человеческому априорным атрибутом Бога-Отца), экзистенциальная потребность отделить зло от Бога привела к введению в богословскую систему - дуализма. Но не метафизического, а этического. Хотя ещё во времена "вавилонского пленения" у иудеев начинает формироваться учение об активности на "дела рода человеческого" демонов. Со временем, эти представления обретают все большую конкретику (см. например, апокрифическую "Книгу юбилеев" или "книгу Еноха").
Далее, христианские отцы и авторитеты Церкви описывают ( Жития преп. Антония Великого, Симеона Столпника) систематизируют непосредственный, аскетический опыт борьбы с "врагом рода человеческого (см. Евагрия Понтийского, "Творения" Кирилла Александрийского, блаженного Августина, Фомы Аквината, а в России - Дмитрия Ростовского).
"Томистская идея об активной роли адептов дьявола оказала сильнейшее влияние на последующую традицию восприятия колдовства – прежде всего как отдельного, самостоятельного греха, а затем – как умышленно совершенного (и абсолютно реального) преступления. Как свидетельствуют папское законодательство и документы юридической практики, уже со второй половины XIII века ересь и колдовство стали трактоваться как два самостоятельных деликта, расследование которых тем не менее должен был осуществлять один и тот же суд – суд инквизиции" (см. https://iov75.livejournal.com/2138238.html ).
Можно сказать, что демонология выполняет важнейшую функцию в развитой системе христианского учения, как скрытая теодицея и апология Бога. С другой стороны, чем более активно мы используем инструментарий демонологии, тем более блекл "образ Бога Любви". Страх перед всесокрушающей силой демонов зачастую и толкает людей в объятия Бога, но не сама Любовь к Богу. В этой парадигме и заключается губительная сторона демонологии.
скрины из открытых источников сети-интернет