Всё верно, когда-то, хлопая в ладоши, можно было получить приличное денежное вознаграждение. Пожалуй, в своём исходном формате профессия эта вымерла, однако, смею предположить, что в современных трансформированных формах продолжает существовать. Сегодня я расскажу о клаке и клакёрах, а вы мне - как это реализуется в наше время.
Суть профессии
Зародилась профессия клакера в Древнем Риме. Попросту говоря, это были такие люди, которые нанимались для того, чтобы подсказывать зрителям театральной постановки реакции на ход пьесы: вот тут надо хлопать, здесь смеяться, а тут начать рыдать... Стоит заметить, что конкурент мог нанять клакера, чтобы провалить - освистать представление соперника. Группу профессиональных клакёров называли клакой.
Организация процесса.
Вот как описывает работу профессиональной клаки Поль Жинисти в книге "Современная театральная жизнь" (1903г).
За два дня накануне генеральной репетиции в партере можно видеть господина, обыкновенно, серьёзного вида, с книжкой, освобождающего себе место среди поваленных днем на кресла серых полотен. Этот господин сознает важность своих функций: он начальник клаки. Он внимательно выслушивает пьесу и время от времени отмечает места, когда ему надо будет подать сигнал к аплодисментам . Окончив свой труд , он представляет его автору и директору, которые обсуждают его, дополняют , сокращают , если случайно он проявит слишком много усердия. Хорошо натасканная клака, однако, уже после первого представления инстинктивно схватывает, когда ей надо выступить. Эти одобренные заметки послужат темой, которую он обработает, заставляя своих людей выражать сдержанное одобрение или бурный энтузиазм , требуя в конце акта одного или двух вызовов. Здесь целое искусство полное нюансов , отражающая всю гамму удовольствия от одобрения льстивым шёпотом до безумного восторга.
Глава клаки, кроме того, чтобы поддержать или вызвать одобрение со стороны публики пристально следил за ней и её настроением. При необходимости он как дирижер должен был "умерять свои войска, или же, напротив, смелым решением мгновенно их воодушевить".
Много раз пытались уничтожить клаку и всегда возвращались к старым традициям . Клакеры помещались всегда в одном и том же уголку залы, и выполняли свою роль открыто на глазах у всех. В клаке видели нечто вроде аккомпанемента, подчёркивавшего выигрышные места.
Глава клаки должен был быть в своем роде психологом , моментально схватывать настроение публики. Для последней, с её условными привычками, молчание было бы неприятно, излишний шум раздражил бы. Часто, испытывая несомненное удовольствие, публика ждет лишь толчка, чтобы дать выход своему настроению. "Глава клаки с безошибочным инстинктом , выработанным в нем практикой, чувствовал в такой момент жар, который ему надо лишь повысить на несколько градусов Клака, хорошо руководимая, т. е. с чувством меры, скорее приятна для публики, которая знает , что все же не клака управляет ею. Если бы клака вышла из своей роли, публика, действительно, была бы рассержена."
Клака не в силах была создать успех, она могла лишь его поддержать.
Плата за труд
К частных театрах глава клаки был вроде особого театрального служащего. В обмен за работу получал определенное число билетов, передаваемых ежегодно в его распоряжение для самостоятельной реализации и конвертации в денежные единицы. В театрах, пользующихся государственной субсидией,— это просто особый чиновник в распоряжении администрации с определенным месячным содержанием
Классификация.
В «Воспоминаниях клакера» Гобера (1829г), упоминается о «дамах -клакерах ».
На последних лежит обязанность пользоваться платком в особенно трогательные моменты. Эти плакальщиц легко узнать на первом представлении драмы или мелодрамы.
Кроме плакальщик были те, кто смеялся в комических местах спектакля, «знатоки», «тонко» комментировавшие игру актёров во время спектакля, "зрители", которые шипели, свистели, топали ногами.
Исторический анекдот
С тех пор, как пошёл театр, стали охотно ставить чувствительные пьесы. Одной даме-клакеру заинтересованными артистами было обещано 100 франков, если она будет всхлипывать во 2 акте новой пьесы, плакать в 4 , почувствует себя дурно в конце, чтобы на следующий день журналисты могли рассказать об инциденте в газетах . Предложение было слишком выгодно, чтобы не принять его. Было, кроме того, условлено, что за этой госпожой будут наблюдать из ложи. Вначале дело шло, как следует. Дама - клакер в условленный момент всхлипывала, в четвертом акте "едва не погубила своих глаз".
Публика, однако, была совсем недовольна пьесой, свистела с таким единодушием , что принуждены были опустить занавес до окончания спектакля — непредвиденное происшествие, помешавшее условленному обмороку. Несмотря на это, на следующий день, дама-клакер явилась за получением вознаграждения.
Однако, ей, согласны были заплатить лишь половину, в виду того, что в обморок падать не пришлось. „Но ведь это не моя вина: я сделала с своей стороны все необходимые приготовления; если вы откажетесь заплатить мне полностью, то, поверьте, я опубликую о нашем договоре". Эта угроза, произнесенная решительно, испугала остроумных изобретателей трагикомической сцены, и сто франков были уплачены.
Случай с И.С. Козловским
В советском оперном театре в 30-х годах возник "культ певца" и возрождение традиций клаки дореволюционного театра.
Выход именитого певца с одной арией в опере превращался порой в спектакль в спектакле, в радостную встречу с публикой. Редкое появление артиста на сцене театра требовало эмоциональной поддержки для него: восторженных криков, бурных аплодисментов. (А.А. Панчук «Культ певца» в Советской культуре)
К. Кондрашин вспоминает случай, который разыгрался на премьере оперы «Садко» Н. Римского – Корсакова. По мизансцене после исполнения своей арии Индийский гость приглашает Садко к себе на корабль, получив отказ, он скрывается, и выходит Веденецкий гость. И. С. Козловского, исполнявшего партию Индийского гостя, не устраивало, что после арии у него нет паузы для аплодисментов, и он на премьере «решил сделать себе успех». Н. Голованов, дирижируя спектаклем, «задержал оркестр, подождал какое-то время, аплодисменты стали немножко стихать. Козловский наклонил голову, аплодисменты снова вспыхнули, и когда вновь начали стихать, Голованов пошел дальше, − хор поет свое, а Козловский снял шляпу и не уходит на свой корабль...» Нэлепп (Садко), не зная, как поступить, в конце концов вышел и «двинул Козловского в бок» (В. Ражников "Кирилл Кондрашин рассказывает...")
В статье «Клака в Большом театре» М. Львов отмечает, что «толпы ожидающих» своего «кумира» поклонников и поклонниц представляли собой «отличные кадры для клаки». К началу спектакля они занимали
«свои обычные посты в артистическом зале, проникая туда по запискам того же премьера, по закупленным «оптом» недорогим билетам». При появлении любимца на сцене зал «оглашался криками:
- Козловский!
- Лемешев!
- Норцов!»
После исполнения арии крики возобновлялись с новой силой, мешая и артистам, и публике. На выступлениях И. С. Козловского регулярно присутствовала некая женщина, обратившая на себя внимание комендатуры театра. Эта поклонница подавала сигналы платком прочим
участницам клаки, устраивавшим «организованную» овацию любимому тенору.
