очень редко, но всегда ярко-ярко вспоминаю свою первую невзаимную невлюбленность - не когда я влюбилась, а когда в меня.
это случилось в летнем лагере, мне было 15 лет, и у меня еще никогда не было что называется мальчика - я никому не нравилась, странная невзрачная девочка.
(уже через год все переменится, но я этого еще не знаю, я всё ещё отбываю каторгу подростковости и не знаю насколько драматично она может отменится вдруг - ну все эти гадкие утенки и прочее).
и вот я в лагере, на море, вторую неделю.
и посылает меня вожатая к лагерному фотографу зачем-то.
фотографа нет на месте, зато есть его сын - мальчик постарше меня на год, и он не лагерный мальчик, он живет с папой в вагончике, вольная птица.
он такой легкий, смешливый, ироничный и некрасивый, что мне легко с ним разговаривать, и мы разговариваем.
потом он - Сережа - показывает мне много-много фотографий девочки - я ее узнаю, Света из моего отряда, тихая задумчивая девочка.
- я влюбился, - поясняет Сережа, - скажи, она красивая.
- очень красивая, - подтверждаю.
потом он часто приходит к нам в отряд - на Свету поглазеть, как я понимаю.
я ему помогаю - болтаю с ним, пока он досыта насмотрится - начать дружить с ней он всё не решается, наверное чувствует что не нравится ей.
разъезжаемся мы в конце августа.
он берет у меня адрес чтобы прислать фото с заключительного карнавала, где я была цыганкой и всем гадала по руке - ну делала вид что гадаю, я ничего в хиромантии не смыслила никогда.
а Сережа был очень умный мальчик на самом деле, он и в линиях жизни разбирался, и тогда, на этом лагерном карнавале он никем не нарядился, но нашел меня в толпе, послушал что за чушь я несу желающим погадать про всякую судьбу и дальнуюю дорогу, и сказал дай-ка сюда руку, я в этом разбираюсь.
уставился в ладонь и замолчал.
- я знаю что рано умру, - уверила я его на случай если там что-то страшное и он не знает как сказать.
- нет-нет, тут всё в порядке, - очнулся он, - вот ровная спокойная и длинная линия жизни.
("ровная спокойная и длинная линия жизни" - я запомнила навсегда.
я тогда не знала что это вообще бывает, но сразу поверила что так и будет)
итак у него был мой адрес, чтобы прислать мне фото, хотя мы и жили в одном городе, но в очень далеких районах.
и в последний день лета он вдруг появился у калитки - телефона у нас не было, так что он просто пришел, принес фотографии и потащил меня гулять, и мы снова весело болтали, легкий чудесный Сережа, с которым спокойно потому что точно известно, что он влюблен в Свету.
я ничего не понимала даже когда позже вечером посмотрела привезенные фотографии с карнавала, на которых было очень много меня.
а во вторую неделю сентября я вышла из школы после уроков, и увидела его во дворе.
он нашел мою школу, которая была совсем в другом районе, далеко от моего дома, и от его дома.
и вот тут я смутилась.
я поняла в один миг сразу много, и не знала куда это понятое деть..
и поняла что Света для него кончилась давно, еще после первого же нашего разговора.
что все это наше веселое дружество в лагере было безмятежным только для меня, а для него оно было совсем не таким, что там была мука, как во всяком юном чувстве.
я стояла опустив голову, понимая все это со скоростью света, и наверное это читалось, потому что Сережа сразу понял что до меня вдруг дошло то, о чем он не говорил.
но он был легкий и ироничный, и это здорово выручило, и он как-то вывел меня из транса внезапного осознания, и мы догуляли до моего дома, где он сразу понравился маме, сообщившей мне позже, что Сережа хоть и некрасивый, но обаятельный, интеллигентный, и у него композиторская походка (да чтоб я знала что это такое)
мне было тягостно слышать это, потому что я ощущала как на меня надвигается темное облако ответственности за чужого человека с его чужими чувствами ко мне.
я изнывала от тяжести насколько это много - целый человек, которого некуда вместить, потому что в тебе не включился, не включился режим ответности, как не открылся спасательный шлюз, откуда можно шагнуть в космос взаимности.
но мне казалось немыслимым и обидеть его - это же был Сережа, славный, добрый, легкий.
я себе казалась палачом, и мне было больно его еще только будущей болью.
он еще ничего мне не сказал, мне еще не надо было ничего отвечать и решать, но я уже извелась этим несовпадением чувств, словно все невзаимности мира одновременно послали мне разряд.
я понимала что все хорошее для него и меня закончилось, и дальше будет плохо, а потом ничего.
но я надеялась что вдруг он не станет ничего говорить и прояснять, и тогда можно будет и мне ничего не говорить и не делать больно.
конечно же я недооценила мощь прописанных сценариев - всё стремится совершиться, а зря
через день меня вызвал с предпоследнего урока дежурный старшеклассник, пояснив учителю что "к завучу", и буркнув мне на ухо "тебя там во дворе ждут"
Сережа.
стоял и весь словно вибрировал мукой и решимостью.
но храбро улыбнулся, сказал что на минутку и ему надо бежать и вот - сунул крохотный квадратик сложенной бумаги, и всё, иди, у тебя уроки.
я вернулась в класс, бумажку можно было не разворачивать - я знала что там написано.
там это и было написано
три слова. самое короткое, и два подлиннее.
следующим уроком была литература.
эта учительница меня отличала и даже наверное любила.
после урока она попросила меня задержаться, и спросила "что у тебя случилось? у тебя все лицо дрожит".
и я смогла сказать - я бы сдохла наверное если бы не сказала кому-то, кому можно.
"это очень больно - кивнула она, - это даже больнее чем когда наоборот".
и добавила "в первый раз".
Сережа был бесценный, как я сейчас понимаю, потому что не мучил меня своим страданием, он временами появлялся, такой же славный, и старался быть веселым, и тактично не ныл о чувствах, только глаза были больные, и во мне отдавалось гулом это его страдание.
почему невозможно так резонировать с любовью, не знаю.
этот опыт сильно меня искривил, кстати.
потом я старалась влюбляться во всех, кто влюблялся в меня - это казалось мне менее психически затратным, чем вина и мука невзаимности.
но однажды я так долго расплачивалась за такой подход, что незаметно выправилась.
но это другая история, и ее коррекционная миссия скоро забудется совсем.
может быть для того чтобы не забылась, я и помню так остро про Сережу.
____