В Самаре руководитель компании по отлову бездомных собак ответила на обвинения в живодерстве в декабре 2022 года. Инна Тарасенко, руководитель ветеринарного центра «ФлагманВет», который в апреле получил в управление занимающуюся отловом подрядную организацию «Добрые люди», откровенно рассказала, почему в муниципальном приюте погибают собаки и можно ли этого избежать.
«Госконтракт - это не чемодан денег»
«ФлагманВет» работает в Самаре уже 8 лет, нас многие знают, но в отлов по муниципальным контрактам мы пришли только в апреле, когда нам передали в управление компанию-подрядчика «Добрые люди». Вместе с ней мы получили и муниципальный приют в Козелках. И с этого момента сталкиваемся с массой мифов, предрассудков и обвинений - и в том, что мы живодеры, у которых в приюте гибнут собаки, и в том, что мы просто отмываем деньги.
Нам часто говорят- вот, мол, вам дали очень много денег, а вы ничего не делаете. Но госконтракт на отлов - это не чемодан с деньгами, которые тебе дают, и ты идешь и решаешь, что с ним делать. Госконтракт - это когда ты выполняешь работу на свои средства, потом за каждый рубль пишешь отчеты, которые принимают не с первого раза, и только потом вы получаете деньги, а и то не сразу. Зарабатывать на программе ОСВВ можно, если не тратить деньги на животных. Если тратить деньги на животных, как мы, то их там нет.
«Отправили собак в тепло, а сами ушли на мороз»
Мы постоянно вынуждены балансировать между требованиями властей, требованиями жителей, которые не любят собак, требованиями жителей, которые любят собак (и они зачастую еще более радикальны) и нашими личными представлениями о том, как мы хотим, чтобы эта работа выглядела. Но у нас есть контракт и есть достаточно жесткие условия, в которых приходится работать.
Чтобы освоить бюджет, нам нужно посадить тысячи собак в приют, который не мы строили, в котором нет для этого должных условий. Входящий поток под тысячу животных в месяц, причем половина из этих собак не имеет возможности вернуться назад, а четверть требует срочного медицинского вмешательства. Это могут быть раковые заболевания, травмы, сломанные ноги, покусы, ушибы. Летом все животные поступают обвешанные клещами. И даже если их обработать, есть вероятность, что они через несколько дней слягут.
Но самое главное - это не социальные животные, в отлов попадают те, кто сам к вам не придет. И надо понять, почему они не едят, почему смотрят в угол - потому, что у них пироплазмоз, или потому что они вас боятся? Для этого как минимум нужно оснащение, которое позволяет забрать кровь для анализа. А его нет. Сейчас нам вообще пришлось все отапливаемые помещения, которые были предназначены для работы людей, отдать животным после операции. Просто потому что мы не можем собаку после операции отправить на 20-градусный мороз. А наши сотрудники ночуют в помещениях, где отопления практически нет.
«Привозят и говорят: оперируй»
Неужели кто-то до сих пор думает, что в приютах не умирают животные? Представьте себе больницу, в которую каждый день в вашу смену везут 30-40 людей без определенного места жительства, о которых вы не знаете ничего. Ни группу крови, ни чем они болеют, сколько им лет, какой ведут образ жизни. Их привозят к вам и говорят: оперируйте. Какую вы дадите статистику? Хоть в одной больнице за это возьмутся? А больница ваша - это разбросанные по участку земли строения, половина из которых без необходимых коммуникаций. На улице минус 15, от операционного блока до карантинной зоны 200 метров по снегу в гору.
Еще одна проблема: собаки на самом деле крайне агрессивные животные. И не к людям, а друг к другу. У вас, допустим, идет поток 30 собак в день. Они из разных мест, друг друга не знают, разного возраста. Половина под седацией, половина в диком стрессе. У вас есть 28 вольеров карантинной зоны. И вы должны угадать, куда посадить новичков, подружатся ли они между собой. Должны определить состояние здоровья, привить, простерилизовать и как-то сделать так, чтобы после этого в полевых условиях они выжили. В контракт не заложены средства для обследования - только обработка от гельминтов и внешних паразитов, прививка от бешенства и операция. Но каждому животному могут понадобиться совершенно иные обследования. Да, собаки умирают. Но в существующих условиях это очень маленький процент.
А через 21 день начинают звонить люди, которые этих собак ждут: «Так, уже 21 день прошел, ну где же они, вы их убили?». И ты как дурак оправдываешься, что нет, не убили, мы хотим их выпустить так, чтобы у них не вывалились кишки, чтоб они не умерли от заболевания. Но эти люди все равно считают, что знают все лучше всех.
«Они хотят кусаться и бросаться»
Мы в рамках контракта вообще не обязаны оказывать животным помощь. Мы обязаны их поймать, погрузить в машину и выпустить. Конечно, мы стараемся проводить процедуру отлова максимально бережно и нетравматично, но собаки все равно боятся: они оказываются в незнакомой обстановке, не понимают, что от них хотят. Они хотят кусаться, бросаться, у них истерика. И так же происходит загрузка обратно: они уже освоились, 21 день просидели в тепле, их никто не обижает, они это поняли. И тут их снова начинают грузить в машину. Для них это снова стресс.
А выпускать половину животных просто некуда. Сейчас прошла информация о том, что в парки нельзя, около садиков нельзя, около школ нельзя, около скверов нельзя. А где можно? В промзонах, в лесах? Вы думаете, что после того как мы 21 день бегали вокруг собаки и пытались ее спасти, просто выпустим ее на окраину леса? Конечно, легко выпускать тех, кого ждут. Когда машина приходит, а там уже стоит толпа с едой. Но таких немного. А очень много тех, кому возвращаться некуда. Которых забираешь, а люди кричат: не возвращайте их сюда, иначе мы их убьем. И когда мы выпустили так собак в Юнгородке и их всех отравили, у меня как отрезало эту историю. Непонятно, зачем ты трудишься. Какое-то глупое расходование бюджетных средств. Ты их освоил, ты их выпустил, а результат тот же самый.
«Не остановимся на достигнутом»
Тем не менее, я вижу результат нашей работы по количеству поступающих заказ-нарядов. Сейчас бывает, что за неделю приходит 8-10 заказ-нарядов, это очень мало. А когда мы пришли в эту работу, их было 80-100. Мы получили первое благодарственное письмо от администрации района и от жителей. Конечно, нельзя сказать, что мы довольны на 100%. Я думаю, что мы сделали максимум того, что могли в тех сложных условиях, в которых мы пришли в эту деятельность. Но мы не собираемся останавливаться на достигнутом. Состоялись торги на 2023 год, и в наших планах продолжать плотно работать с администрацией Самары, с департаментом городского хозяйства и экологии. Я считаю, что сейчас мы работаем как команда. Подрядчик и заказчик должны быть командой. Другого варианта решения этого вопроса просто не существует.
На данный момент нами освоено по исполнению контракта 34 млн 267 тысяч с апреля по ноябрь 22 года. Из этой суммы мы только за 4 месяца заплатили налогов на 7 млн рублей.
А еще ФлагманВет на торгах получил 5 га земли под строительство реабилитационного центра. Большой участок, подъездные пути. Несмотря на все сложности, мы не отказываемся от планов по строительству большого приюта с реабилитационным центром, уверены, что только так можно решить проблему безнадзорных животных в Самаре.
