Итоги моего читательского года
Апрель, 2022
Здесь рекомендую Сашу Баттьяни и Викторию Токареву
1. Рейчел Инглз. Миссис Калибан
Где-то на американском юге живет сорока с небольшим - летняя Дороти, жизнь которой практически остановилась. Старший сын умер во время банальной операции, вторая беременность закончилась выкидышем, муж изменяет и вечно где-то пропадает, а сама Дороти почти превратилась в механическую куклу, существующую по жесткому расписанию: сон, зарядка, уборка, магазин, кофе с подругой, изредка какие-то подработки. Иногда Дороти слышит голоса: что-то радиоприемник сообщает только ей. И поначалу объявление о том, что из научного центра сбежало опасное чудовище, убившее двух охранников, женщина воспринимает как очередную слуховую галлюцинацию. Пока это "чудовище" - вполне симпатичный мускулистый мужчина с зеленой кожей и головой, напоминающей лягушачью, не появляется на пороге ее дома. У Дороти начинается новая жизнь, полная любви и тревоги за Ларри (так называет себя новый знакомый).
Финал у романа, к сожалению, совершенно не сказочный и даже не голливудский. Зло вроде бы и наказано, но никто из (выживших) героев не чувствует своей победы.
2. Саша Баттьяни. И при чем здесь я?
Преступление, совершенное в марте 1945 года. История моей семьи.
Это семейное расследование началось с того, что швейцарскому журналисту Саше Баттьяни, потомку знатного аристократического венгерского рода, в начале 2000-х подкинули статью "Хозяйка ада", где фигурировала его двоюродная бабушка Маргрит Тиссен-Баттьяни. В публикации ее обвинили в том, что в марте 1945-го она якобы участвовала в убийстве 180 евреев в австрийском городке Рехниц.
Раскапывая эту историю и постоянно наталкиваясь на непонимание родственников («зачем тебе это»?), Саша вскрывает еще одну семейную тайну: его родная бабушка Маритта (из еще более родовитых Эстерхази) всю жизнь вела дневник, где одним из самых ярких (и несколько раз переписанных) моментов стало убийство родителей ее подруги детства - еврейки Агнеш Мандл. Это случилось во дворе их замка. Мандл, давно лишившиеся своей лавки и пригнанные в замок на работы, умоляли Эстерхази вызволить их детей - дочь Агнеш и сына Шандора из рук нацистов. Отец Маритты отказал им, и ослушавшиеся приказа супруги были застрелены немецким солдатом. В официальных документах, которые дошли потом и до дочерей выжившей в концлагерях Агнеш, было написано, что ее родители покончили с собой. Саша сводит две эти истории воедино. Он находит дочь Агнеш, летит в Аргентину, где с конца 40-х живет подруга его бабушки, но так и не решается открыть пожилой женщине всю правду.
Попытка разобраться с этим делом приводит к тому, что Саша начинает раскапывать и историю своего деда, воевавшего в нацистских войсках и сосланного в последние дни войны в советские лагеря. Вместе со своим отцом Саша отправляется в Россию, чтобы найти в городе Асбесте лагерь, в котором сидел его дед. Параллельно с этими поисками, которых в семье не понимают и не принимают, Саша посещает психоаналитика, чтобы разобраться в себе и ответить на главные вопросы: зачем ему это тяжелое расследование, кто здесь жертва, а кто виновник, как бы он себя повел в подобных ситуациях, и однажды честно отвечает себе, записав в дневнике:
"А ты смог бы прятать евреев?" И ниже ответил: "Нет".
Вопросы, которые так или иначе, сопровождают тебя всю книгу: несут ли потомки ответственность за своих предков? И если несут, то в какой степени?
3. Павел Крусанов, Наль Подольский при участии А. Хлобыстина и С. Коровина. Беспокойники города Питера
Этот сборник - своеобразный мартиролог, посвящённый 14-ти «героям» ленинградского андеграунда 80-90-х. Творчество вопреки официозу, изломанные судьбы, ранние смерти. Никто из списка не встретил старость. И только Цой, пожалуй, продолжает жить.
Книга интересна тем, что рассказ ведут очевидцы событий, люди, входившие в ближний круг. Безбашенность, авантюрность, сопротивление системе, породившие в итоге если не чистое искусство, то интересный эксперимент.
4. Александр Володин. Для театра и кино
(пьесы и киносценарии)
Сборник, видимо, чудом сохранившийся в библиотеке, так как издан он в 1967 году и на штампе нынешний Приморский район означен как Ждановский.
Первая мысль: советский Чехов. По манере - наверное, да. По смыслам - нет. Чехов пессимистичен, Володин утверждает, что творчество должно помогать жить.
Все-таки пьесы тоже имеют свойство устаревать. Не все из прочитанного трогает, хотя отдаешь должное мастерству и умению оживить героев. Каждый настолько колоритен, что образ складывается по одной только речи. Ну и дух времени. Фразы, ситуации, рассуждения...
О Володине самом когда-то должны снять кино: биография позволяет. Сирота Саша Лифшиц, недолго учитель русского языка, потом срочник и фронтовик, никогда, кстати, не писавший о войне, студент-переросток института кинематографии, еврей, заставший борьбу с космополитизмом и поменявший фамилию (Володин - по имени сына), драматург, не веривший в свои силы, и, с одной стороны, постоянно критикуемый за очернительство и мелкотемье, с другой - спектакли с аншлагами в лучших театрах, а потом и фильмы, ставшие прорывом в 60-е ("Старшая сестра" с Татьяной Дорониной чего стоит. Причем Доронина так и стоит перед глазами, когда читаешь пьесу), две любимых женщины и алкоголь, который сопровождал его долгие годы.
Самое интересное в книге (помимо двух пьес "Пять вечеров" и "Старшая сестра") - автобиографические "Оптимистические записки".
История знакомства с женой: сама еще до армии пригласила на свидание по телефону, он ее и не видел до этого ни разу. Ей о нем общие знакомые рассказали. Ждала из армии, потом с войны, женились как-то странно - по просьбе ее матери. Но говорит, что был счастлив.
Перед экзаменом в Институт кинематографии, на сценарный, объелся хлеба. На экзамене его тошнило и он долго не мог написать рассказ. Хватило только на страницу. Преподаватель похвалил, что не бросился писать сразу, а подумал прежде. Потом среди студентов про этот рассказ ходили легенды. Дескать, в страницу уложил столько смыслов.
Сборник, напомню, 1967-го, а значит впереди еще "Осенний марафон", попавший в нерв времени на все 146 процентов.
Он ведь умер не так давно - в 2001-м... По-моему, последней его книгой стали "Записки нетрезвого человека". Самоироничен все-таки был...
5. Александр Снегирев. Тщеславие
Герой книги - 27-летний Димка Козырев - по большому счету случайно оказывается среди претендентов на литературную премию молодым писателям.
Димка вроде как хороший рассказчик, что-то там себе записывает в тетрадь, и, как только его бросает жена, нашедшая более стоящую партию (с деньгами и машиной), друзья, чтобы поддержать Диму, отправляют его рассказы (дописав пару от себя и придумав псевдоним - Миша Пушкер) на конкурс.
Все остальное, собственно, описание изнанки любых многодневных литературных курсов и премий для молодых, где много споров, водки и тщеславия. Каждый видит себя обладателем премии, и многие готовы на подлог и обман, чтобы ее получить. Дима нескольких таких разоблачает, но не решается открыть правду членам жюри…
В общем, тем, кто через это проходил, должно быть интересно…
6. Виктория Токарева. Муля, кого ты привёз?
В этом сборнике автобиографические рассказы: лирические, смешные и трогательные. В заголовок вынесено название истории о семье. Отец Токаревой - еврей Самуил Шефтер незадолго до войны привозит из Горловки в Ленинград украинку Тасю (Наталью). Родственники отца, естественно, ее не принимают, но и проживут вместе они недолго. В январе 1945-го отец маленькой Вики умер от рака.
Токарева как-то умудряется даже о трагических эпизодах писать одновременно проникновенно и с юмором, что надежда не исчезает.