Современная экранизация одного из самых популярных писателей Эриха Марии Ремарка о потерянном поколении, чью жизнь перечеркнула война.
С каждым годом, выходит все больше пацифистских фильмов, критикующих бесчеловечность военных действий. «По соображениям совести», «За пивом!», «Тайная жизнь», «Франц» – и это только последние 5 лет. Все эти фильмы буквально кричат, призывают отказаться от винтовки, в угоду своей же безопасности, но на деле мощь и влияние искусства оказывается безуспешной и неспособной заставить разумных существ перестать истреблять друг друга. Обществу некогда, общество занято собой, добивается целей, пытается улучшить благосостояние, а искусство остается на задворках, пока гремят разорвавшиеся снаряды.
Пауль Боймер – юноша, которого ждала длинная и насыщенная жизнь, собственноручно перечеркивает ее. Пауль – отличная боеголовка для свирепого руководства, помышляющей о всемирном господстве. От вездесущей пропаганды, проникшей в немецкие школы вначале века, он готов и даже желает стать винтовкой, человеком сапогом – как в оригинале у Ремарка. Все лишь для будущего процветания страны, которой не дают развиваться страны Антанты и небольшая по размерам территория. Таких молодых людей всегда называли будущим нации, ими гордились, и их же отправляли на убой…
Западный фронт, прежде всего идеологический, и именно в идеологии нет перемен. Идеология затачивает копье и заряжает оружие. Это она подготовила миллионы неокрепших умов к захватническому походу на чужие земли, оправдывая это все защитой или высшей целью. Пауль и его одноклассники за несколько месяцев полной жизни людей, привыкают к сложившимся в стране изменениям, и решают помочь стране одним, вдалбливающим им с юных лет способом – войной. Они вступают в этот круговорот смерти, когда военная форма мертвеца находит себе новую живую плоть.
Ну а дальше… дальше происходит полное оскотинивание еще недавно совсем обычных людей. Теперь они и не совсем люди – лишь грязь, удобрение для земли, как это подчеркивает операторская работа, бросая солдат вычерпывать мутную воду из окопа, прятаться в воронках от снаряда, уклоняясь от пуль, отыскивать в болотах своих убитых товарищей.
На то, что солдаты потеряли свой человеческий облик, показывает и начальная метафора, когда где-то вдалеке от взрывов, в тихой и теплой норе лиса вскармливает своих детенышей. Как детеныши этой лисицы в будущем уйдут из норы, чтобы выживать, так и Пауль вместе со своими друзьями уходит из родительского дома, пустившись в рукопашную с нерегулируемым хаосом, далеко не природным, а построенным такими же, как он.
Эти высшие чины, пупы земли и просто порочные и жадные идиоты, отправляющие детей на фронт, в фильме кажутся слишком карикатурными. Зло на самом деле куда шире, чем просто злой дядя в фуражке и с усами. Этот дядя и его ближайшее окружение и тогда и сейчас делают неизменные процедуры: ставят капельницы ненависти, отравляют ядовитым мифом, и пытаются зомбировать население манией величия. Как и отмечал сам Ремарк: «Нам внушали, что начищенная пуговица важнее, чем целых четыре тома Шопенгауэра. Мы убедились — сначала с удивлением, затем с горечью и наконец с равнодушием — в том, что здесь все решает, как видно, не разум, а сапожная щетка, не мысль, а заведенный некогда распорядок, не свобода, а муштра».
Вот такое пропавшее поколение и маячит в новом фильме, бежит с улыбкой к смерти. Это поколение убедили, что образование не решает проблем во взрослой жизни, что долг и честь всегда выше личностных взглядов, что за тебя уже придумали. Теперь ты «заводной апельсин», просто делай то, что говорят, и не задавай вопросов. Так было сто лет назад, так пропаганда работает и сейчас. Тем временем, линия фронта снова появляется на карте, кажется, что в том же месте, и кажется, что она не сдвинется. А значит, что человечество так и не изучило важный исторический урок, символично призванный закольцевать трагедию, которую будут также смотреть, пусть еще пройдет век, и все также не понимать. Надеюсь, что будут не понимать, ведь, если смириться с войной, если принимать любой конфликт, где гибнут люди как что-то обычное – значит, ты уже мертв.