Санька сперва, вообще ничего не понял. То есть понял, конечно, что увидел что-то не то, но что именно - все равно не понял. Поднял голову вверх и посмотрел ввысь. Может ворона пролетела? Да нет, не видно никакой вороны. Ну не воробьи же, что чирикают в ветках ближних деревьев. Маленькие они очень. Так что же тогда он увидел в колодце?
Санька недоуменно пожал плечами и снова склонился к воде. Чего гадать понапрасну, надо просто снова посмотреть и все тут. Это только в телевизоре бестолковые дядьки гадают, в передаче «Что? Где? Когда?». Выносят им там ящик и спрашивают, что в нем лежит. А они сидят и думки думают, умными прикидываются. Только любой ребенок в детском саду их умнее, и сообразительнее. Вот Санька, например, когда хотел посмотреть, какие есть игрушки в ящике, что в группе стоит, он не сидел и не делал умное лицо, не тыкал пальцем и не кричал. Он просто брал и смотрел. И все. А эти дядьки посмотреть что ли, не могут? Глупые они просто. И название передачи у них такое же, одни вопросы. Сразу видно, что они там совсем ничего не знают.
Так что Санька не стал долго раздумывать и просто снова посмотрел в колодец. И снова рядом со своей головой увидел маленькую фигурку. Санька настороженно замер на месте, чтобы не вспугнуть ненароком. А то вдруг красивая фигурка испугается чего-нибудь и улетит. И тогда Санька так и не узнает кто это.
Но неведомая гостья и не думала улетать. А в том, что это именно гостья, Санька убедился сразу же, как только его глаза привыкли к полумраку. Оказалось, что там, в колодце, у Саньки на плече сидит маленькая девочка и расчесывает свои длинные, предлинные волосы. Ну, не там, конечно, потому, что Санька то здесь. А у его отражения в воде колодца. Но все равно интересно. Санька, по-прежнему старался не шелохнуться и даже дышать постарался медленнее. А незнакомка, тем временем, закончила расчесываться, убрала куда-то за спину расческу, откинула волосы и посмотрела вперед. И тут их взоры встретились. Незнакомка застыла, несколько секунд внимательно смотрела на Саньку, а потом подняла ручку и весело помахала ею:
- Привет, Санечек!
Санька от неожиданности чуть все на свете не забыл. Но потом сразу вспомнил, что надо быть вежливым, и тут же ответил:
- П.., привет.
- Ух, ты!!! Ты меня видишь?! – звонкий голосочек девочки, казалось, звучал совсем рядом.
- Конечно, вижу. Вон там, в воде. – Санька уже пришел в себя и отвечал спокойно, как и полагается пацану. Что он, девчонок, что ли, не видел?
- Да нет, не там, - весело захихикала девочка. – А здесь.
- Где – здесь?
- Ну, здесь, у тебя на плече.
Санька распрямился, скосил голову и посмотрел на правое плечо:
- Не а, на плече не вижу.
- Да не на этом, на другом, - просто заливалась от смеха девчонка.
Саньке даже чуть-чуть обидно стало. Как будто он не знает, на какое плечо смотреть надо? Если у отражения незнакомка сидит на правом плече, то он у себя на правое и посмотрел, а ей, видите ли – смешно. То же мне, хохотушка, нашлась. Но Санька не стал обижаться и дуться, не любил он этого. И папа его тоже не любил обижаться и никогда не обижался на его маму. А Санька был – как папа, потому, что он – сын. А папа и сын – это знаешь как? Это – сила! Это, одним словом – мужики. А настоящие мужики – они никогда не обижаются.
Поэтому Санька просто повернул голову к другому плечу и сильно скосил глаза. И увидел на самом краю левого плеча что-то размытое, словно невесомое облачко.
- Ну, как? - поинтересовалась хохотушка.
- Что-то вижу, но плохо, - Санька хотел пожать плечами, но в последний момент подумал, что вдруг от этого жеста незнакомка свалится еще в траву, ищи ее там, невидимую. И не стал пожимать плечами, но на всякий случай добавил:
- Наверное, потому, что одним глазом смотрю.
- А почему ты только одним глазом смотришь? – маленькая девочка мгновенно перестала смеяться и, кажется, даже слегка удивилась. – У тебя же их два.
Ну, какая же непонятливая девчонка попалась, - подумал Санечек. – Она что же, только расчесываться и умеет, и всё? А голову в своей жизни ни разу в сторону не поворачивала и не знает, что если попытаться посмотреть себе за спину, то один глаз еще видит. А второй ничего не видит, потому, что ему нос мешает. Так он и ответил:
- Потому, что второму глазу мешает смотреть нос.
- Ладно, погоди секундочку.
Мерцающее облачко сорвалось с плеча и поплыло вперед. Затем остановилось примерно в метре от Санькиного лица, что-то там проделало и вдруг проявилось уже заметно яснее. Точнее проявилось не облачко, а маленькая смешливая девочка. Которая тут же спросила:
- А так?
- Так лучше, но все равно, не очень.
- Хорошо, - в руках у незнакомки появилась женская сумочка, ну, почти как у Ванькиной мамы, только поменьше намного. Девочка порылась в ней и достала флакончик, похожий на духи. Затем тщательно побрызгалась этими духами с ног до головы. И стала чуть прозрачнее, чем раньше. Закинула духи в сумочку и повернулась к Саньке.
- Ну, как?
- По-моему, только хуже стало.
- Ну, ладно, - девочка фыркнула, достала из сумочки новый пузырек, отвинтила крышку и вылила все его содержимое себе на голову. И стала яркой-преяркой, словно ее только что отмыли в горячей бане, с мылом и шампунем.
- Ну вот, - обрадовался Санька. – Теперь я тебя здорово вижу.
- Ага! – ликовала девочка. – Я так и знала, что «Тройной» одеколон сильнее пахнет, чем «Шанель номер пять»!
- А ты себе одеколон на голову, что ли вылила? – Саньке показалось, что он уже чувствует этот противный, резкий запах. Но вроде нет, вроде только показалось.
- Ну, да, - девчонка уже успела спрятать куда-то свою сумочку. – А что?
- А как одеколон мне помог тебя увидеть? Он же просто одеколон, да еще и вонючий?
- Да запросто. Духи слабо пахнут, а одеколон сильно. Поэтому духи не помогли, а одеколон помог, потому, что он сильнее. Понял?
- Нет, девочка, не понял. – Санька отрицательно качнул головой.
- Девочка??? Ух! Да я ж забыла представиться, - незнакомка поспешно вскочила, одернула платьишко и громко сказала:
- Будем знакомы еще раз, Санечек. Меня зовут Эллинка.
- A…, а меня зовут Саша, - с трудом выговорил Санечек, пытаясь понять, что же это за имя такое интересное у девочки.
- Да я знаю, – Эллинка снова заливисто рассмеялась. – Ты разве не заметил, что я с самого начала тебя по имени называю?
- Заметил, конечно, - важно сказал Санька и шмыгнул носом. – Это я из вежливости представился, ну, сказал, как меня зовут. Потому, что папа меня учил, что надо быть вежливым.
- Ну, тогда, ты молодец, Санечек. Правильно делаешь, что папу слушаешь, папа у тебя хороший, добрый и очень умный.
- Ух, ты! А ты и папу моего знаешь?
- Ага, знаю.
- А откуда?
- Потом расскажу, - Эллинка махнула рукой, закинула ногу на ногу, как будто сидела на диване и поправила платьице.
В это время наверху, на бугре, ну, там, где начинается улица, громко хлопнула калитка у дома Неходиных. Может, кто-то вошел, а может и вышел. Может кто-то из Неходиных пошел за водой и скоро спуститься с пригорка прямо сюда. Поэтому Санечек сразу посмотрел на дорожку, ведущую к колодцу, пока никого, потом обратился к девочке:
- Слушай, Эллинка, а пойдем куда-нибудь в другое место?
- Ага, пойдем. А куда?
- А давай на гору?
- Давай.
Санечек, как настоящий джентльмен, ну это который всегда вежливый, культурный и женщинам помогает, посадил Эллинку себе на плечо. Затем прошел вдоль речки, обогнул заросли шиповника и стал медленно подниматься на гору. Гора, она не совсем большая, минут за десять можно на самый верх подняться, ага. Там по краю деревья растут в три ряда и кусты. А за ними поле, большое, пребольшое. По полю весной тракторы ездят и что-нибудь сеют, иногда - кукурузу, иногда – еще что-то. А потом осенью убирают урожай, после, уже ближе к зиме, снова трактора ездят и пашут поле. Ну, это когда они такими острыми железками, плугами, землю рыхлят. А деревья, что вдоль поля растут в три ряда, люди сами сажали. И назвали эти деревья – лесопосадкой. Или, по-другому, лесополосой. Но лесопосадка – слово длинное, пока выговоришь, уже и забудешь, что сказать хотел. Поэтому люди эти деревья называют просто – посадка.
Пока они поднимались на гору, Эллинка без умолку болтала, сидя на правом плече у Саньки. Вдруг она неожиданно замолчала и словно что-то вспомнив, спросила:
- Слушай, Санечек. Там, у колодца, ты говорил, что когда смотришь через плечо, то видишь только одним глазом. Так?
- Ну да. А ты, разве не знаешь?
- Нет, - удивилась Эллинка.
- Как это? - теперь уже настала пора удивляться Санечку. – Тебе разве нос не мешает смотреть?
- Не а.
- Ну, - Санечек снова скосил глаза и посмотрел на девочку. – Это, наверное, потому, что у тебя нос маленький.
- А это плохо? – удивилась Эллинка.
- Что, плохо?
- Ну, то, что нос маленький. Может мне его побольше сделать? – произнесла девочка, и тут же нос у нее стал большим-пребольшим, как клюв у цапли.
Изумленный Санечек тут же остановился и чуть было не разинул рот от удивления. А длинноносая Эллинка вертела этим самым клювом во все стороны и приговаривала:
- Ну, как? Вроде ничего, так смотрится. Хотя может еще больше надо, а? – и тут же нос девочки еще больше подрос.
Эллинка, тем временем слетела с Санькиного плеча и повисла в воздухе прямо перед ним. Вывернула голову в одну сторону, потом в другую, затем посмотрела на Саньку и серьезно сказала:
- А ведь и вправду мешает смотреть.
И тут же радостно завопила:
- Вот здорово! У меня нос, который мешает смотреть! Да еще какой длинный. Тебе нравится, Санечек?
- Нууу, - Санька немного замялся, не зная, что сказать. Нос то конечно не очень красивый, но зато прикольный и напоминает Буратино. А потом спросил:
- Эллинка, а как ты его держишь?
Девочка разом перестала вертеть головой и спросила в ответ:
- Кого, его? Нос? Никак не держу, а что?
- Ну, просто если бы у меня был такой длинный нос, то я бы сразу опрокинулся и упал на землю. Потому, что такой длинный нос, он, ну, тяжелый и длинный.
- Упал? Потому, что тяжелый? – Эллинка с интересом смотрела на Саньку. – Вот так?
Девочка неожиданно кувыркнулась в воздухе и с криком рухнула на землю.
Санька почти испугался, что Эллинка разбилась, но она тут же вспорхнула обратно, и Санька просто не успел до конца испугаться. А Эллинка, чей нос снова стал, как и полагается, маленьким и красивым, восторженно закричала:
- Вот здорово! А давай я еще раз! Ааааааа…
И снова рухнула прямо в траву. Взлетев и радостно свалившись еще несколько раз, Эллинка встала на Санькино плечо и спросила:
- Сань, а можно я тебе на голову залезу. Ну, что бы повыше свалиться?
- Ага, можно. Только зачем тебе залазить, ты же и так взлететь можешь повыше?
- Могу, только так неинтересно взлетать. А ты высокий и с твоей головы прыгать веселее.
- Ну, тогда залазь. Мне не жалко.
Девочка, тут же стала карабкаться наверх, схватившись за волосы и небольно наступив Саньке на ухо. Пока она лезла на самую макушку, она хриплым голосом Винни-Пуха пела песенку: «Я тучка, тучка, тучка. Я вовсе не медведь». А потом, стала на самый край Санькиной головы, все тем же голосом вдруг заявила:
- Это какие-то неправильные пчелы! - и уже летя вниз, закричала. – Стреляй, Пятачок!!!
Услыхав такое, Санька громко расхохотался. Вот веселая девчонка, и такая прикольная. Не то, что те зануды, девочки из детского садика. Они только в куклы играют и все спорят кто красивее. А Эллинка веселая и, наверное, в пацанячьи игры тоже любит играть. Да еще и посмелее многих пацанов будет, вон, как отважно в третий раз сбрасывается на землю с Санькиной головы. Когда девочка в четвертый раз стала карабкаться на Саньку, он осторожно спросил:
- Эллинка, ты еще не устала прыгать?
- Устала? А это как? – девочка тут же остановилась.
- Ну, это когда, например, прыгал, прыгал, а потом хочешь еще прыгнуть, а уже не можешь.
- А почему уже не можешь?
- Ну, потому, что устал.
- Аааа, - протянула Эллинка. – А что надо делать, когда устал?
- Ну, лечь полежать, отдохнуть немного, что бы сил набраться.
Санька, тем временем зашел в тень от большого куста шиповника и сел в траву. Шустрый кузнечик тут же запрыгнул на его красно-белые шорты, посмотрел на «Спартаковскую» эмблему, важно пошевелил усами и ускакал, по своим кузнечьим делам. А может просто испугался низко пролетевшего шмеля. Который, приземляясь на цветок шиповника, громко и натужно жужжал, как грузовой самолет. Наверное, сейчас подзаправится пыльцой, и снова в полет.
А Эллинка, тем временем, разлеглась прямо в воздухе, закинув ногу на ногу и подложив руки под голову, как это обычно делает Санечек. Полежала немного, поболтала ногой, а потом повернулась к Саньке и спросила его:
- Сань, как думаешь, я уже набралась?
- Чего, набралась? – не понял Санечек.
- Ну, этих самых, сил. Ты же сам сказал, что надо полежать немного, чтобы сил набраться.
Санька уже открыл, было, рот, чтобы сказать, что он не знает. Но тут совсем рядом раздался еще один голос, причем пацанячий.
- Ты чего это тут разлеглась, Элька? – и в воздухе, рядом с девочкой возник такой же маленький мальчишка, только в профессорской мантии, очках и смешной, квадратной шляпе.
- О! Явился, не запылился! А мы, Тоха, с Санькой разговариваем. Ага. Представляешь, он нас уже видеть может. Точно. А еще он меня научил с высоты падать, так здорово!
- Правда?! Снова видит? Урааа! – звонко закричал мальчишка, но тут же поправился и важно произнес, повернувшись к Санечку. – Здравствуйте, Александр Андреевич.
Санечек знал, что так его зовут, по-взрослому. Потому, что он Саша, значит Александр. А Андреевич, это отчество, потому, что отец у него – Андрей. Но Санечек не привык, что бы его так называли, поэтому он даже немного смутился. Ну, может, самую малость. Но он все равно быстро взял себя в руки и вежливо ответил:
- Здравствуйте. А как вас зовут?
- Меня, - мальчишка сделал паузу и поправил очки, как настоящий профессор. – Меня зовут Тох Тошич.
- Да какой Тох Тошич? Тохой его зовут, или Тошкой! – закричала, не вставая, Эллинка.
- Ну, вообще-то Тох Тошичем меня зовут, когда я важничаю, - теперь уже мальчишка немного засмущался. - А так, конечно, Элька зовет Тошей.
- Прикольное у тебя имя, доброе и солидное, - сказал Санька. – А можно я буду тебя по-разному звать, то Тох Тошичем, то просто Тохой?
- Ага, можно, - кивнул Тоха, хитро улыбнулся и уже хотел что-то добавить, но тут вмешалась Эллинка.
- А какое у меня имя, Санечек? Почему ты мне не говоришь? Оно красивое?
Санька немного подумал и ответил:
- Очень. Оно как звон колокольчиков на лугу.
- Ух, ты! Здорово! - Эллинка радостно подскочила на ноги. – И имя у меня красивое, и нос, и падать с высоты я умею! Вот так!!!
И снова кувыркнулась в траву. Тоха посмотрел ей вслед, пожал плечами и негромко произнес:
- И причем тут нос?
- Бе, бе, бе! – подразнила его уже взлетевшая Элька и показала ему язык. - Ты все равно не поймешь, профессор ты наш.
- Это почему же? – спросил Тоха и показал язык в ответ.
- Да потому, что ты весь такой важный, что аж совсем непонятливый. Понял?
- Ничего не понял, - растерялся Тоха.
- Ну вот! – звонко расхохоталась Эллинка. – Я же говорила, что непонятливый.
- Да ну тебя, - махнул рукой Тошка.
И тут, так долго наблюдавший за этой веселой перепалкой, Санька произнес:
- А я знаю кто вы. Вы – эльфы.
Мальчик и девочка тут же перестали дразнить друг друга и повернулись к Санечку.
- Эльфы?
- Ну да. Как у папы, в компьютере.
- Агаааа! - тут же закричала Эллинка. – Сдавайся враг Тох-о-тош. Сейчас ты будешь повержен владычицей Ашенвальских лесов, жрицей Луны, светлой эльфийкой тридцать девятого уровня, Эллиной смелой.
При этом ее наряд мгновенно изменился и стал похож на кожаные доспехи. А ее уши заострились и вытянулись вверх.
- Сдавайся, подлый Тох-о-тош! – в руках Эллинки появился красивый лук, из которого она тут же выстрелила в Тоху. Маленькая золотистая стрела пронеслась в воздухе и вонзилась прямо в смешную, квадратную шляпу Тох Тошича. Шляпа тут же подскочила на голове у мальчишки, мгновенно стала большой-пребольшой и тут же упала назад, накрыв Тошку по самые коленки.
- Ах, так! – завопил Тоха, с трудом выпутываясь из огромной шапки. – Значит ты светлая эльфийка, тогда я буду колдуном. И сейчас ты узнаешь всю силу моей магии.
Тошка наконец-то выпутался из шляпы, выхватил прямо из воздуха маленький огненный шар и что есть сил, швырнул его в хохочущую Эльку.
- Получи, лесная волшебница!
Огненный шарик взорвался ярким фейерверком прямо над головой девочки и по самую макушку засыпал ее разноцветным конфетти.
- Ааа, - раздалось из кучи. – Ааа, аааа, аааап-чхи!
И от этого громкого Элькиного чиха, половина кучи конфетти взлета вверх и посыпалась вниз разноцветным дождем. Санька подставил руку, чтобы поймать несколько цветных капелек. Но падающие на его ладошку конфетти тут же таяли и исчезали бесследно. А маленькие эльфы, тем временем, разошлись не на шутку. Громко вопящий Тоха швырял в Эльку свои огненные шарики. Девочка радостно прыгала во все стороны, уворачиваясь от шариков, лепила из упавшего конфетти разноцветные снежки и кидалась ими в темного колдуна Тох-о-тоша.
Санька радостно смеялся, наблюдая за этой веселой потасовкой, и ему тоже очень хотелось принять в ней участие. Но, уже буквально через минуту, сражающиеся стороны, очевидно, выдохлись, так и не выявив победителя. Потому, что Элька внезапно отскочила в сторону, скрестила перед лицом руки и закричала:
- Чур, я в домике. Я больше не играю, потому, что я … как это…, а, вспомнила, потому, что я устала. Вот. И мне надо набраться сил.
И тут же плюхнулась отдыхать.
- Ну ладно, - произнес Тох Тошич, тогда я тоже буду отдыхать.
- Только вот что, - он повернулся к Санечку. – Прости Санька, мы заигрались и забыли ответить на твой вопрос.
- На какой? – Санька уже и сам все позабыл.
- Ну, ты на самом деле не спрашивал, ты просто сказал, что знаешь кто мы, и что мы – эльфы. Но мы не эльфы. Мы – ангелы.
- Ангелы? – удивился Санечек.
- Да, - уже успевшая встать Эллинка, вместе с Тох Тошичем поклонилась Саньке и ответила. – Да, Саша. Мы – твои Ангелы-наставники.
Продолжение ... Глава 3. Первое волшебство