Мы с собакой моей живем при коммунизме. В наших личных отношениях, конечно, и принцип «От каждого по способностям, каждому по потребностям» для нас не пустой звук. Если у собаки есть потребность перекусить или прогуляться, то я её удовлетворяю,и не требую от неё цирковых трюков. Знает команду «сидеть», и хорошо. Может это и есть пик её способностей. С другой стороны, если у меня возникает потребность погладить кого- нибудь тёплого, то собака всегда готова удовлетворить это моё желание. Или почесать кого-нибудь за ушком. А у собаки может возникнуть потребность подремать, положив кому- нибудь голову на колени. Тут уж я к её услугам. И собака, возможно, тоже думает, что это предел моих способностей. Кроме того, нас объединяет отсутствие сколько- нибудь значимой собственности, как у меня, так и у него, и это тоже большой плюс при построении нашего с ним коммунистического сообщества.
Так и жили мы с ним в идеальных отношениях, всё общее –игрушки, мячики разные, ошейник, поводок, но о возможности реставрации капитализма ещё Ильич предупреждал в работе «Пролетарская революция и ренегат Каутский» (ПСС, т. 37). Кто бы мог подумать, что это коснется лично меня.
И всё было хорошо, пока чёрт не дернул купить собаке копыто. Это только торговое название, а на самом деле- это ещё и кусок телячьей ноги в придачу, произрастающий из этого копыта, высушенный до твёрдости бейсбольной биты.
Посоветовала мне это копыто девушка Люся. У Люси тоже джек- рассел по кличке Бруно. Бруно застенчив, поэтому Люся обрадовалась знакомству с моим гиперобщительным Такером. Такер помогает социализировать Бруно, гоняя его по полянкам и кустам. Всё по бразильской системе- как только Бруно останавливается, мой пес тут же начинает имитировать половой акт, поэтому Бруно предпочитает не задерживаться на одном месте. Пёс Люси уходит с прогулки затраханным в буквальном смысле слова и, по словам хозяйки, засыпает прямо в коридоре.
И вот Люся сказала, что купили такую штуку, которую Бруно грызёт уже неделю, довольный как слон. И даже показала эту штуку под названием «копыто» на экране мобильного телефона. Учитывая, что Такер разгрызает любую съедобную вещь за считанные минуты, я решил, что такое копыто- вещь просто необходимая в доме.
Собака с недоверием посмотрела на меня, когда я показал ему байду в половину его размера. Я положил копыто на пол. Собака продолжала смотреть на меня изумленно. «Можно!»- сказал я. Такер с недоверием понюхал копыто, потом лизнул его. Копыто смирно лежало на полу, не подавая признаков жизни. Такер взял его в пасть и понес в другую комнату, по пути несколько раз с адским грохотом уронив добычу.
В ближайшие полчаса собака отсутствовала. Он лежал в соседней комнате, зажав между лапами своё сокровище, и облизывал его, пытаясь размочить высохшие жилы и что- нибудь откусить, ну хоть маленький кусочек. Копыто безмолвствовало и не отвечало на провокации. Если я заходил в комнату, то Такер брал копыто в зубы и переходил в другую комнату или на кухню, явно не желая делиться. Так этот ренегат почувствовал себя мелким собственником и предал наш коммунизм. О перемещениях копыта по квартире можно было судить по грохоту, раздающемуся то там, то тут. Копыто было тяжёлым и регулярно выскальзывало из зубов Такера. Из веселого, всегда готового поиграть пса, собака превратилась в параноика, с подозрением осматривающего любого, кто к нему приближался. Понятное дело- кто ж откажется от высушенной телячьей ноги в личную собственность!
Съесть копыто кавалерийским наскоком не удалось, и через некоторое время мелкий буржуй стал тяготиться внезапно свалившимся на него богатством. Он уже просто носил сокровище по квартире, не зная где его пристроить побезопаснее, и после очередного падения копыта на пол просто стоял над ним и поскуливал, а ещё через некоторое время к поскуливаниям добавились завывания. Но глаз с лакомства собака при этом не сводила.
Примерно через час мучений он стал понимать, что упускает что- то важное в этой жизни, в частности роскошь человеческого общения, и попытался всучить эту треклятую собственность мне. Принёс и положил копыто у моих ног. И в тот момент, когда я протянул руку, чтобы его взять, частнособственнический инстинкт снова возобладал. Такер схватил копыто и убежал в соседнюю комнату. Надо было спасать собаку, стремительно погружающуюся в мелкобуржуазное болото, и я пошел за ним.
При дальнейших попытках отобрать копыто, собака начала рычать на меня, и иного выхода, кроме репрессий у меня фактически не было. Предоставив самому себе внесудебные полномочия, я взял его за загривок, как брала не так давно его родная генетическая мама, и немного потрепал. Ну, и крепким словцом приложил, не без этого. Копыто перешло в мою собственность. За себя я не боялся: моральный кодекс строителя коммунизма висел у нас в школе на стендах прямо в коридоре возле классов.
Через полчаса собака пришла ко мне, и я почесал его за ушком. И мы поиграли с мячиком. И он вдруг научился давать лапу.
А с копытом придётся расстаться: с ним не построишь светлое будущее.