Обратим внимание на такую характеристику массы, как разрядка, понимая под разрядкой такое состояние, когда индивиды, находящиеся в массу, отбрасывают все различия, отделяющие их друг от друга в обычной жизни, и в массе они становятся все как один. С равными условиями и правами. В обычной жизни, вне массы, люди отличаются друг от друга по своим должностным, социальным, имущественным и прочим различиям. Человек, занимающий определенное место, чувствует себя вправе никого к себе близко не подпускать. Его жизнь основана на чувстве дистанции: дом, которым он владеет и в котором запирается, должность, которую он занимает, положение, к которому он стремится, все служит тому, чтобы укрепить и увеличить расстояние между ним и другим. Освободиться от этого сознания дистанции можно лишь сообща. Именно это и происходит в массе. Разрядка позволяет отбросить все различия и почувствовать себя равными. В тесноте между людьми уже нет расстояния, каждый ощущает другого как самого себя, и испытывает от этого огромное облегчение. Ради этого счастливого мгновения люди и соединяются в массу.
Рассматривая факторы противодействия толпе, следует привести такой способ как деанонимизация, т.е. исключение анонимности. Эффективность такого приема основывается на том факте, что в толпе любой индивид безличностен. Поэтому если какими-либо способами вычертить его индивидуальность (например, записью ФИО в результате проверки паспорта, или фотографированием на камеру), то в этом случае подобный индивид способен не реагировать на индуцированность толпы, а значит таким способом, направленным на очерчивание зачинщиков, возможно привести толпу к распаду. На крышах окружающих зданий размещаются хорошо заметные камеры и (или) высылаются мобильные группы телерепортеров. Демонстративные действия последних (с проверенными путями ухода от опасности) способствуют возвращению идентичности индивидам в толпе и снижению коллективного эффекта.
Примеры использования суггестивных методик манипулирования над большими группами (массами) наряду со своей достаточной встречаемостью, показывает нам и допустимость подобного воздействия и эффективность его. Притом, что у индивидов, собравшихся в массу, уже фактически нет способа избежать манипулирования над собой, потому как, находясь в толпе, индивиды невольно подчиняются законам массообразования. И какая-либо индивидуальность в данном случае не только неуместна, но и фактически бесполезна. Да и сам индивид, попадая в толпу — меняется, вынужденно подстраиваясь под нее и подчиняясь ее законам. Самый поразительный факт, наблюдающийся в толпе, следующий: каковы бы ни были индивиды, составляющие ее, каков бы ни был их образ жизни, занятия, их характер или ум, одного их превращения в толпу достаточно для того, чтобы у них образовался род коллективной души, заставляющей их чувствовать, думать и действовать совершенно иначе, чем думал бы, действовал и чувствовал каждый из них в отдельности.
Для создания массы, толпы, иной раз необходим только повод. И тогда будет соблюдено одно из главных условий формирования толпы — достаточный накал социального беспокойства. Вожди массы и провокаторы, сознательно создавая у представителей толпы бессознательное чувство вины, страх, иные формы симптоматики невроза, формируют невротические установки, снятие которых становится возможно при выполнении ряда условий, выдвигаемых
вождем (манипулятором). Причем в толпе невроз отдельных индивидов передается друг другу посредством нарастания коллективного возбуждения, и в этом случае запускается механизм манипуляций над ней: решения задач и выполнение требований поставленных манипулятором. Далее происходит какое-либо волнующее массу событие. Это событие приковывает внимание толпы. Тем самым вызывая у толпы интерес. А удовлетворение интереса вследствие поглощенности событием склоняет как отдельного индивида в частности, так и толпу в целом — к утрате части своего самоконтроля. А значит, в итоге приводит к подчинению объекта манипуляций. Потому как, чем больше человека заводит
чувство, тем больше человек втягивается. Проявляя, фактически, способности к подчинению. В результате чего получается, что толчея порождает коллективное возбуждение. А коллективное возбуждение способствует тому, что индивиды становятся менее устойчивы к каким-либо воздействиям на их психику со стороны манипуляторов, и в своих поступках больше руководствуются эмоциями и сиюминутными желаниями, нежели чем принципами здравого тестирования реальности (т.е. правое, животное, полушарие возобладает над левым, логическим). А повышенное эмоциональное возбуждение отдельных индивидов по цепочке захватывает толпу в целом, вторгаясь в ее энергетику.
В результате в массах чего нарастает общее коллективное возбуждение. А у отдельных индивидов такое коллективное возбуждение подавляет индивидуальные поведенческие механизмы и служит образованию новых, быть может, и не свойственных ей раннее форм поведения, изменению привычек, требований выдвигаемых к себе как к личности и т. п., что в свою очередь говорит об общем снижении порога цензуры собственной психики и устранении критичности в отношении информации принимаемой извне, и в целом значительно повышает подверженность данного индивида (и массы в целом) к суггестивным воздействиям (к внушению).
Рассматривая способы подчинения толпы, мы говорим о том, что у каждого индивида в толпе фактически формируется эмоциональное возбуждение, вызывающее чувство безнаказанности, продиктованное в свою очередь принадлежностью к какой-либо общей идее. Заметим также, что какая-либо толчея рождает первичный транс. А индивидам (или группой) находящимся в измененном состоянии сознания значительно легче управлять, прежде всего потому, что снижается порог критичности. И получаемая извне информация, фактически минуя цензуру психики, проходит сразу в сознание.
Когда мы обращаем внимание на манипулирование массами, то имеем в виду возможность подобного, основанную на таких эффектах толпы как заразительность, повышенная внушаемость, бескомпромиссность, фактическая безвластность. Одним из общих свойств толпы является податливость внушению. Любое внушение в толпе заразительно. Как бы ни была нейтральна толпа, она всегда находится в состоянии выжидательного внимания, которое облегчает внушение. Внушение тотчас же передастся вследствие заразительности другим участникам толпы, и тут же возникает соответствующее настроение. У всех, кто находится под влиянием внушения, идея, овладевшая умом, стремится выразиться в действии.
Толпа так же легко совершит поджог дворца, как и какой-нибудь высший акт самоотвержения; все будет зависеть от природы возбудителя, а не от тех отношений, которые у изолированного индивида существуют между внушенным актом и суммой рассудочности, противодействующей его выполнению. Блуждая всегда на границе бессознательного, легко подчиняясь всяким внушениям и обладая буйными чувствами, свойственными тем существам, которые не могут подчиняться влиянию рассудка, — толпа, лишенная всяких критических способностей, чрезвычайно легковерна. Невероятное для ее не существует, и это надо помнить, так как этим объясняется та необычная легкость, с которой создаются и распространяются легенды и самые неправдоподобные рассказы.
При этом следует учитывать уже как бы изначальную повышенную агрессивность толпы. Хотя и видимо здесь же следует понимать, что т.н. агрессивная толпа способна осуществлять разрядку внутреннего напряжения в поведении, в результате которой прослеживается их тенденция к становлению их священными, отмеченными глубоким внутренним чувством, что в свою очередь способно являться фундаментом соответствующего религиозного строя. Так же, как впрочем, и соответствующую агрессию толпы возможно использовать в направлении целенаправленных социальных изменений, что в свою очередь приводит к возникновению нового политического строя.
Эти убеждения напоминают религиозное чувство. Это чувство характеризуется очень просто: обожание предполагаемого верховного существа, боязнь приписываемой ему магической силы, слепое подчинение его велениям, невозможность оспаривать его догматы, желание распространять их, стремление смотреть как на врагов на всех тех, кто не признает их — вот главные черты этого чувства. Относится ли это чувство к невидимому Богу, к каменному или деревянному идолу, или к герою, к политической идее, — с того самого момента, как в нем обнаруживаются вышеуказанные черты, оно уже имеет религиозную сущность. Сверхъестественное и чудесное встречаются в нем в одинаковой степени. Толпа бессознательно награждает таинственной силой политическую формулу или победоносного вождя, возбуждающего в данный момент ее фанатизм.
В вопросе манипулирования массами следует учитывать и такое обстоятельство, как уважение со стороны толпы к силе и авторитету. Толпа обладает незаурядным воображением. А истинным источником мотивации толпы являются чувства. Поэтому применяемая какая-либо рациональная аргументация на толпу не действует; и т. к. рассуждения толпы основываются на свободных ассоциациях, то и возможный лидер толпы должен мыслить исключительно образами, и помимо применения трех методов воздействия — убеждения, повторения и суггестии (внушения), — использовать исключительную внутреннюю убежденность в собственной правоте.
Говоря о суггестивных механизмах в толпе, следует обратить внимание что становятся возможны они в результате разрушения личностной структуры индивида и подчинении его общей идее толпы, в результате которой внушение, собственно, и становится возможно.
Резюмируя психологию поведения индивида в толпе мы можем заметить, что в поведении индивида в массе характерно следующее:
— сознательная личность совершенно утеряна;
— воля и способность различения отсутствуют;
— все чувства и мысли ориентированы в направлении, указанным вождем.
Законы толпы будут характеризоваться следующими позициями:
— толпа спонтанна и живет только настоящим;
— толпа непостоянна, безответственна, и легко подвергается различного рода внушениям;
— не имея каких-либо традиций, толпа руководствуется сиюминутными желаниями, и действует на основании единого порыва, направляющего ее.
Несмотря на то, что толпа является неким сосредоточением индивидов в одном месте, — толпа не всегда отличается и приверженностью каких-либо идей. Хотя и в случае последнего, данная толпа уже, большей частью, походит на единую, сплоченную массу, — силу и возможности которой возможно использовать для претворения манипуляторами в жизнь каких-либо идей и задач (от митингов до восстания и изменения руководства любым объектом, от завода до страны). Масса до удивления легко отзывается на какие-либо манипуляции.
Причем, заметим, что она уже изначально предрасположена к ним вследствие того, что по своему интеллектуальному значению, собрание в одном месте даже высокоинтеллектуальных индивидов (сформированных в толпу), по своему интеллектуальному состоянию намного ближе к психике древних людей. Решения, касающиеся общих интересов, принятые собранием даже знаменитых людей в области разных специальностей, мало отличаются от решений, принятых собранием глупцов, так как и в том и в другом случае соединяются не какие-нибудь выдающиеся качества, а только заурядные, встречающиеся у всех.
В толпе может происходить накопление только глупости, а не ума. Заметим, что подобное становится возможным потому, что в толпе удивительно легко исчезает наносной пласт, сформированный культурой и цивилизацией. В результате чего толпа руководствуется собственным бессознательным. А в бессознательном любого индивида, как известно, независимо от количества веков минувших со времен первобытнообщинного строя, живет три основных желания древнего человека: убить, съесть, изнасиловать.
При этом, как мы выяснили, индивиды, объединенные в массу, достаточно свободно пользуются собственной ненаказуемостью вследствие достаточно сложного выявления фактически совершивших тот или иной проступок. В данном случае вполне допустимо, что виновны все и никто. При этом мы можем предположить, что такая реакция индивидов, заключенных в массу, вполне может свидетельствовать и о наличие некоего социального протеста, вызванного, как мы уже замечали раннее, влиянием цивилизации, культуры, сила которой держится на законах, а значит и на наказании преступивших закон. Тогда как отдельные деструктивные элементы собираются вместе, они уже ведут себя так, как говорит их бессознательное, т.е. первобытные инстинкты.
В толпе индивид способен жить по принципу несдерживаемого желания — будучи уверенным в собственной безнаказанности. И даже можно сказать, что именно эта безнаказанность, порождая новую безнаказанность, сподвигает его на совершение все новых и новых деяний. Тех, за которые в иных случаях он бы понес заслуженное наказание. В толпе образуются новые черты личности и связано это с различными причинами. Первая из причин заключается в том, что индивид в толпе приобретает, благодаря только численности, сознание непреодолимой силы, и это сознание дозволяет ему поддаваться таким инстинктам, которым он никогда не дает волю, когда бывает один.
В толпе же он менее склонен обуздывать эти инстинкты, потому что толпа анонимна и не несет на себе ответственности. Чувство ответственности, сдерживающее всегда отдельных индивидов, совершенно исчезает в толпе. Вторая причина — заразительность — также способствует образованию в толпе специальных свойств и определяет их направление. В толпе всякое чувство заразительно, и притом в такой степени, что индивид очень легко приносит в жертву свои личные интересы интересу коллективному. Подобное поведение, однако, противоречит человеческой природе, и потому человек способен на него лишь тогда, когда он составляет частицу толпы. Третья причина, это восприимчивость к внушению. Индивид, пробыв лишь некоторое время среди действующей толпы, приходит в такое состояние, которое напоминает состояние гипнотика. Сознательная личность у такого человека исчезает, а воля, рассудок, чувства и мысли направляются волей гипнотизера.
Prof. Dr. Сергей Зелинский
чемпион мира🥊 (США,1998), доктор философии, профессор психологии, тренер-психолог 3-х чемпионов мира, автор 250 книг Сергей Зелинский.