Надя, стараясь дышать ртом, подошла к окну и открыла форточку – пахло от бабы Зины нехорошо.
Старушка пришла неожиданно, честно говоря, Надя её и вспомнила не сразу. Последний раз они виделись лет тридцать назад, на похоронах бабы Зининого мужа. Надя бы не пошла: его она не знала вообще, да и бабу Зину практически тоже. Ну какие они родственники – седьмая вода на киселе. Тогда настояла мама – зовут, некрасиво отказываться.
У вот теперь баба Зина сама нашла Надю и пришла с предложением.
- Мне восемьдесят, вся больная. Спроси, чего у меня не болит – нет такого органа, - жаловалась баба Зина. – Сколько той жизни осталось? Хорошо, если год, а может уже на часы пора считать. Понимаю, что никому чужие заботы не нужны, так ведь не даром прошу, Надежда! Теснитесь вы с семьёй сына в своей живопырке, а у меня – хоромы.
- Баба Зина, давайте мы вам социального работника пригласим? – предложила Надя. – Будет за вами ухаживать, сколько надо.
- Нет, Надя, я чужих людей в своей квартире видеть не хочу. И доверия у меня нет к ним. К тому же жалко мне родной свой дом, ведь достанется сестре и племянникам, а за что? Они мне ни разу куска хлеба не принесли, на звонки не отвечают. Только и ждут, когда помру.
Детей у бабы Зины не было, из близких родственников остались два племянника – сыновья сестры, но и с ними она не общалась. Впрочем, как и с сестрой.
- Давно мы с ней поссорились, уж не вспомню, сколько лет прошло, - вздыхала баба Зина. – Она тогда у меня серьги украла и не призналась. Как я её уговаривала, как упрашивала! Серьги – память, муж подарил. Даже выкупить предлагала, говорила – я тебе деньги дам, только верни. Всё равно ведь продашь.
- Почему вы были уверены, что продаст? – удивилась Надя.
- Под следствием тогда её сын был, кого-то они с компанией ограбили. Адвокаты дорого стоят, сестра долгов набрала – выше крыши.
- Не могло быть так, что ваши серьги украла не она?
- Она, кто же ещё? – тяжело вздохнула баба Зина. – Кроме неё никто не приходил.
Надя считала, что если хорошенько разобраться, то наверняка приходил кто-то ещё. Но что теперь об этом говорить?
- Так ты согласна? – вернулась к цели своего визита баба Зина.
- Не знаю, мне нужно подумать, - уклончиво ответила Надя.
- Чего там думать? Ты на пенсии, времени много, а денег мало. На них квартиру не купить, - понимающе улыбнулась баба Зина.
Баба Зина предлагала заключить договор: Надя становится её помощницей. Уборка, готовка, номерки в поликлинику и вся забота о здоровье и комфорте бабы Зины полностью возлагаются на Надю. Взамен баба Зина, сразу, как только они договорятся, напишет завещание. По которому её трёшка в центре города, в старом престижном доме, достанется Надежде.
- Вы же раньше как-то справлялись сами, - заметила Надя.
Баба Зина отмахнулась:
- Какое там справлялась! Где одну соседку попрошу помочь, где другую – свет не без добрых людей. Только, сама понимаешь, у всех свои дела, а тут я, старая, с просьбами лезу. То молока мне купить, то булочку.
Баба Зина всхлипнула и вытерла навернувшиеся слёзы.
- Дует как от окна, Надежда. Ты бы закрыла форточку, пока я не простудилась, - попросила она.
Надя закрыла форточку и пообещала ответить завтра. Долго ждать баба Зина не могла – возраст не тот и здоровье подводит.
Квартира оказалась не просто большая – огромная. Надя впервые видела ванную комнату с окном, размером как две Надины кухни в хрущёвке. Толстые стены, высокие потолки, широченные проходы и эркеры. Как бабе Зининому мужу перепали такие хоромы – непонятно.
- Баба Зина, а кем у вас муж работал? – полюбопытствовала Надя.
- Врачом, венерологом. Получал мало, спасибо, хоть благодарные пациенты иногда дефицитов подбрасывали.
Наверное, благодарных пациентов было много, потому что даже сейчас квартира выглядела роскошно. Мебель под антикварную, или в самом деле антикварная, Надя не разбиралась. Толстые, когда-то мягкие, а теперь затоптанные ковры, хрусталь в стенке и бархат на окнах.
Даже если всё это богатство заберут родственники, квартира стоит того, чтобы поработать за неё несколько лет. Можно потом отселить сюда семью сына, а можно продать и на эти деньги купить две квартиры поскромнее – сыну и дочери.
- Я согласна, - решилась Надя.
Работать на бабу Зину было нелегко – две недели Надя потратила на генеральную уборку. Мыла, чистила, натирала, драила. Старушка оказалась редкостной грязнулей – под её кроватью Надя нашла несколько горстей косточек от черешни! Когда она ела черешню? В июне, не позже, а сейчас зима. То есть косточки она просто кидала под кровать, не утруждая себя уборкой.
- Не помню такого, - заявила баба Зина. – Не ела я никакой черешни!
Дальше – больше. Ещё неделю Надя потратила на стирку. Баба Зина потребовала было, чтобы её дорогие бархатные шторы Надя стирала руками, но та категорически отказалась.
- Они сухие тяжеленые, а намокнут – вообще не поднять будет. Я после первой спину сорву.
Баба Зина немного пообижалась, но смирилась.
Через месяц Надиной работы она торжественно вручила ей копию своего завещания:
- Вот! Это копия, попросила для тебя отксерить. Чтобы ты знала – между нами всё честно. Читай, там написано, что ты наследуешь всю квартиру целиком.
- Спасибо, - растрогалась Надя. – Можно было не спешить с завещанием, я вам верю.
- Я чек на стол положила, ты уж, Наденька, деньги мне за нотариуса верни, - попросила баба Зина. – Сама знаешь, услуги дорогущие, а я на пенсии, еле концы с концами свожу.
Сначала Надя готовила дома у бабы Зины, но быстро поняла, что тратит в два раза больше времени. Намного проще приготовить еду дома для своей семьи и принести старушке в контейнерах. Баба Зина согласилась, уверяя, что съест всё, что дадут. Вот только денег на своё питание она выделяла самый минимум.
- Что я ем-то? Как птичка клюю, - вздыхала она. – Спасибо тебе, Наденька, не бросила в беде старуху. Деньги-то, что останутся, ты мне назад не отдавай – купи себе что-нибудь, от меня в благодарность. Шоколадку или конфеток.
Наде было неловко объяснять, что из скромной суммы остаться не может ничего. Более того – если посчитать, то получится, что Надя подкармливает бабулю. Та хоть и даёт немного на продукты, только и свет, и вода у Нади дома тоже стоят денег. Как и её труд.
К весне Надя стала выдыхаться.
Окончание истории здесь: