Месяц они почти не расставались, во всяком случае все ночи проводили вместе. Зима прошла, скоро подуют северо-западные ветры, что так легко понесут корабли по воде туда, на юг, в далёкое царство Сава. Сквозь широкие окна царской опочивальни был виден освещенный Луной Храм и зарево огня от жертвенных всесожжений, не прекращавшихся ни днём, ни ночью. Билкис, прекрасная в своей юной наготе, стояла, глядя туда, и отдаленное зарево отражалось в ее черных глазах красными искрами.
- Что там, Соломон? Я много повидала в твоем царстве, но ты никогда не водил меня туда.
- Это Храм Бога Живого, не принявшей гиюр (обряд принятия иудаизма) туда нельзя. Там Ковчег Завета, наша величайшая святыня, через него Бог являет свое присутствие.
- Получается, что в великом городе Иерусалиме мне негде помолиться? И всем твоим иноземным женам и наложницам?
- Получается так.
- Я рожу тебе сына и назову его Менелик. Я уверена, что будет мальчик. Когда-нибудь, в Марибе мне придётся выйти замуж и наш сын станет помехой для наследника новой династии. Поэтому, я воспитаю Менелика в твоей вере, чтобы ты принял его и позаботился о нем. Об одном только прошу тебя, разреши построить алтарь, где твои жены из других народов смогут приносить жертвы своим богам. Об этом просит пробуждённый тобою Сфинкс.
Вечерний, после наступления темноты, визит тайного советника Завуфа сегодня начался с приятного известия. Царица Билкис достигла Мариба. Потом был доклад об учреждении сухопутной и морской стражи для охраны великого торгового пути, об успехах в борьбе с разбойниками и пиратами, о первых торговых операциях, принесших невиданную доселе прибыль.
- Хорошо, хорошо, мой дорогой Завуф! Вот, садись. Почему я раньше никогда не предлагал тебе сесть?
- Благодарю, мой господин! Если можно, я бы хотел рассказать некоторые свои мысли, касательно ближайших мероприятий, укрепляющих наши позиции на южном конце торгового пути.
- Конечно, говори, я внимательно слушаю.
- По моему мнению, необходимо создать там надёжный противовес Марибу. Лучше всего сделать это на Африканском, Эфиопском побережье. Местные народы тоже добывают серебро, золото, драгоценные камни и вдобавок, слоновую кость. Недавно там свергли законного царя и тамошние князья в борьбе за власть с упоением уничтожают друг друга. Победит та партия, которой мы окажем содействие, она же в благодарность и для собственной безопасности позволит нам разместить у себя наше войско. Таким образом, мы будем иметь неподалёку от Мариба сильный кулак, которым будем грозить царству Сава в случае любого нарушения наших интересов.
- Прекрасно, Завуф, прекрасно! Ничего другого я и не ожидал от своей тайной службы. Только позволь немного просветить тебя, чтобы ты видел ситуацию во всей полноте. Эфиопского царя убили в результате заговора, составленного и оплаченного купеческими гильдиями, заинтересованными в бесперебойной работе торгового пути и удешевлении товаров с Африканского побережья. Сделано это было по моей подсказке. Мы уже опробовали этот способ ранее, в Марибе. Причем прекрасную Билкис начали готовить к её роли исподволь и загодя. Ты же, мой любимый и очень цепкий помощник будешь довершать начатое. В нужное время я передам тебе все связи с нашими людьми. Не сердись на меня и не ревнуй. Твоя верность всегда будет для меня бесценна. Кстати, царица искренне благодарна нам - мы помогли ей избавиться от людей, которые могли вообразить, будто она им чем-то обязана. И ты и твои помощники будут награждены сообразно заслугам.
- Я могу только склониться перед мудростью моего государя, рядом с которым я лишь неопытный подмастерье!
Соломон устало улыбнулся:
- А в Эфиопии дело нужно плавно подводить к тому, что лет через семнадцать трон там займет царь Менелик l из дома Давида. Это должно стать венцом моего царствования и принести Израилю невероятные богатства и могущество.
начало истории про Билкис и Соломона здесь:
Храм богини Ашер в Марибе конечно уступал в размерах и роскоши Иерусалимскому Храму, но всё равно был очень велик. Круглая башня из черного пористого камня с шестьюдесятью четырьмя слепыми, темными окнами освещалась изнутри факелами. Шестьдесят четыре колонны в центре башни поддерживали купол и окружали алтарь - черный гранитный монолит со следами грубой обработки. После длительного отсутствия верховная жрица, сама проводила ритуал жертвоприношения. Она стояла в полумраке совершенно обнаженная, с распущенными до бедер волнистыми волосами, обутая в открытые позолоченные сандалии со шнурками, обвивавшими ноги под самые колени. На груди жрицы на толстой золотой цепи висел овальный золотой амулет с изображением, воздевшей руки голой женщины, со львиными лапами вместо ступней. Восемь окружающих её девушек в длинных черных плащах с широкими, скрывающими лица капюшонами, по-очереди подавали ей белых голубей, а жрица отрывала им головы и бросала, дрожащие в смертной агонии пушистые комочки, в горящий на жертвеннике костёр. Клубы дыма от костра и копоть от факелов закручивались широкой спиралью, поднимаясь высоко вверх, к блестящему от сажи своду, и выходили через центральное отверстие в потолке. Трепетавший во тьме громадного зала свет факелов и костра на алтаре, играл красноватыми бликами на теле жрицы, порождая странную иллюзию, будто под матово белой кожей что-то шевелится, то-ли копошатся черви, то-ли ползает змея.
По завершении обряда верховная жрица и её прислужницы медленной процессией прошли в потайную дверь, скрытую в дальней от входа стороне храма. За дверью оказалась круглая комната шагов десяти в диаметре. Здесь было значительно светлее, чем в центральном зале, поскольку огонь от многочисленных светильников, многократно отражался в восьми огромных серебряных зеркалах, заключённых в литые золотые рамы с непонятными угловатыми письменами. Пол, вымощенный золотыми кирпичами матово поблескивал, а черный потолок искрился, напоминая ночное звёздное небо. Посреди этой пустой комнаты стояло лишь широкое, низкое ложе, покрытое леопардовыми шкурами.
Семь из восьми прислужниц, разойдясь по сторонам, тут же шагнули вглубь зеркал и растворились в них. Последняя остановилась напротив госпожи, скинув на пол свой черный балахон. Две совершенно одинаковых Билкис некоторое время молча смотрели друг на друга. Наконец Билкис - госпожа откинулась на ложе и низким, хриплым голосом приказала:
- Разуй меня!
Пока Билкис - служанка распутывала длинные, хитро перевитые шнурки она продолжала:
- Как же я устала притворяться! Знаешь Билкис, Соломон на самом деле очень умён. Я даже несколько раз подумала, что он о чём-то догадывается. Но он всего лишь человек. Смертный, который в ослеплении от своей непомерной гордыни разбудил Тьму и почему-то считает, что сможет управлять ею!
Её освобождённые от обуви ноги стали стремительно обрастать густой желтоватой шерстью, а ступни превратились в львиные лапы, волосы на голове из черных стали огненно-рыжими, чёрные прежде глаза теперь полыхали адским зелёным пламенем, кожа потемнела, будто покрылась красноватым загаром. Раздвоенным кончиком языка мать всех демонов Лилит хищно облизнула кроваво-красные губы:
- Я привезла тебе семя Соломона. От этого семени должен произойти тот, кто уничтожит Израиль, Иерусалим, Храм и Ковчег Завета! Прими же его в себя!
Лилит притянула Билкис за руку и опрокинула ее на ложе рядом с собой.
Семнадцать лет процветания даровал Господь Израилю, планомерное утверждение его как средоточия торговых путей, соединяющих Египет, Междуречье (Междуречье Тигра и Евфрата), юг Аравии, богатое ресурсами Эфиопское побережье Африки и Тир с Сидоном (богатые торговые города финикийцев) давало царю Соломону баснословные доходы.
Год назад Билкис прислала ко двору Менелика. Юноша был хорошо воспитан, образован, преуспел в воинских упражнениях. Учёные богословы из коэнов и левитов (потомственные священники) устроили ему обширные испытания в знании Закона и Веры и не нашли пробелов. Состарившаяся Вирсавия, увидев внука, только всплеснул руками:
- Он как две капли воды похож на молодого Давида, мир ему. Те же красота, сила и стать.
Совершенно седой, но не утративший ни бодрости, ни остроты ума Завуф докладывал Соломону:
- Мой государь! Всё готово. В Эфиопии сейчас проживает более десяти тысяч взрослых мужчин из колена Иудина и не менее пяти тысяч из прочих колен. Постоянная армия в полторы тысячи человек из колен Израилевых всегда может быть увеличена втрое. К этому нужно прибавить почти неограниченное число наемников из местных племен. Эти земли устали от бесконечных междоусобиц и готовы объединиться под рукой одного правителя. Мнение наиболее представительных князей подготовлено, они ждут своего царя Менелика. Сотня кораблей в порту Эцион-Гевера готовы к отплытию. Скоро подуют благоприятные ветры. Пора?
Пора? Когда Соломон впервые увидел Менелика он никак не мог отделаться от чувства опасности. Царь не мог определить кому угрожает эта опасность и откуда исходит, но странное чувство не хотело покидать его душу. Он поделился своими неясными чувствами с первосвященником Азарией. Первосвященник, как человек преданный и осторожный и устроил для Менелика испытания. Юношу на некоторое время даже отправляли в Силом, где пребывала, основанная самим Самуилом* община пророков. Все и вся в один голос утверждали, что у юноши чистое сердце, горящее истинной Верой в Бога Живого, и блестящее будущее, что сулит великие блага Израилю. Пора!
После торжественных проводов Менелика Соломон никак не мог обрести душевное равновесие. В детстве и юности он без раздумий бежал к матери, чтобы рассказать о том, что его волновало.
Состарившаяся, сильно сдавшая Вирсавия почти не покидала своих покоев, однако разум и воля старухи были по-прежнему сильны.
- Здравствуй, матушка!
- Здравствуй Шломо! - мать ласково погладила его по щеке невесомой, высохшей ручкой.
Соломон поделился своими тревогами, рассказал о действиях, которые предпринял. Только мать умела так слушать его. Большинство людей не слушают, они просто ждут своей очереди снова заговорить. Вирсавия никогда не перебивала, не спешила взять слово, и сейчас молчала долго после того, как Соломон закончил.
- Знаешь, мой мальчик, - наконец заговорила она - я думаю, раз это твои сомнения и страхи, а не Менелика, то и в Силом к пророкам нужно было идти тебе, а не ему. Я слышала, что Ахия всё ещё жив, обратись к нему. Он не откажет в помощи, ради той дружбы, что была когда-то между ним и Давидом.
Ну конечно! Как просто! Мудрость матери всегда поражала его глубиной и простотой.
Пророк Ахия совсем не изменился с тех пор, как Соломон видел его в последний раз там, на площади перед Храмом. Старик словно застыл в вечности. То же иссохшее тело, которое не иссушит сильнее даже сама смерть, та же широкая, стремительная походка, копна белоснежных волос, корявый посох, даже серое рубище с заплатанным плащом. И огненный взгляд, проникающий в самое сердце. Только сегодня взгляд пророка не обжигал, а согревал. И они долго говорили, уединившись.
Царский мул не торопясь ступал по дороге, ведомый конюхом. Золотые колокольчики были залеплены воском, свита соблюдала молчание, охраняя тишину вокруг мудрейшего царя Соломона. А подумать было о чём.
Как порой тяжело и мучительно вспоминать прошлое. Здесь струсил, там предал, тут ошибся, где-то не настоял, а где-то истребовал лишнего, кого-то обидел высокомерием или невниманием, другого облагодетельствовал не по заслугам. У царя за душой длинный список неправедных дел, за который придётся ответить перед Всевышним. Но ещё труднее знать будущее, понимая его неизбежность. Как трудно, обладая почти неограниченной властью и могуществом, смириться с собственным бессилием перед неизбежностью. В своем видении, под монотонные песнопения левитов, провалившийся в пророческий транс Соломон, видел павший Израиль, разрушенный Иерусалим и пылающий в ночи Храм на священной горе Мория. Не сейчас, не скоро, не один десяток поколений сойдет в могилы прежде, чем это случится. Но это будет!
Почему же бессилие? Пусть нельзя спасти Израиль, Иерусалим, Храм, зато можно спасти народ и Ковчег Завета. Пока будет Символ Веры, будут в народе те, кто сохранит веру в Бога Живого, они спасут тем самым себя и остальных от рассеяния в чужих землях и растворения среди иных народов.
Совет Мудрецов выслушал Соломона и одобрил всё намеченное им для упреждения грядущих бед.
В одну из темных, дождливых зимних ночей из Храма вышла небольшая процессия. Четверо в плащах с глубокими капюшонами несли что-то, положив на плечи шесты, вставленные в проушины большого ящика, покрытого темным полотном. Несколько сопровождавших, тоже спрятавшиеся под капюшонами, шли позади. Они прошли недалеко, в постоялый двор, что располагался всего в двух кварталах от Храма, где установили свою ношу на повозку, между прочей поклажей. Двое остались охранять груз, расположившись неподалёку, а остальные разошлись. Утром, повозка вместе с караваном и охраной, покинула Иерусалим через южные ворота.
Менелик сторицей оправдал возлагаемые на него надежды. Он решительно взошел на трон, одержал быстрые и сокрушительные победы в двух войнах, присоединив к своему царству значительные территории. При этом, он ни на день не задержал поставки товаров с Африканского побережья и не прервал движения на торговых путях. К нему были отправлены старшие наследники из большинства самых богатых и влиятельных семей Израиля, которые создавали основу нового государства.
Эпилог.
18 июля 586 года до н. э. Иерусалим, был взят армией Вавилонского царя Навуходоносора ll. Иудейский царь Седекия попытался бежать, но был схвачен возле Иерихона, ослеплён и отправлен в Вавилон. Храм Соломона (Первый Храм) был разрушен, Иерусалим сожжён, а его стены срыты. Уцелевшие после осады и штурма жители Иудеи были угнаны в Вавилон в рабство, а на территории бывшего Иудейского царства была создана вавилонская провинция Иехуд. Предком Навуходоносора ll считается сын Соломона Менелик.
Последний император Эфиопии Хайле Селассие I (2 ноября 1930 — 12 сентября 1974) относил себя к династии Соломонидов и считал себя 225-м потомком царицы Савской. (курсивом приводятся выдержки из Википедии)
Подписывайтесь.
Вам может понравиться:
Оставляйте комментарии, для меня очень важно Ваше мнение.