Быстро близящийся к финалу 2022 год является юбилейным, 155-летним, для пламенного революционера лейтенанта Петра Шмидта. Но кем был Шмидт в реальности? Его биографию изучил писатель и контрразведчик Игорь Атаманенко.
Из семьи адмиралов
Будущий лейтенант родился в Одессе во влиятельной семье потомственного дворянина и морского офицера, ставшего потом градоначальником Бердянска. Мать - Екатерина Яковлевна (в девичестве баронесса фон Вагнер из князей Сквирских), дочь генерала - участника Отечественной войны 1812 года. В Крымскую войну она была сестрой милосердия, спасла от гибели раненого Петра Петровича Шмидта и обвенчалась с ним.
В детстве будущий революционер остался без матери, умершей в 42 года, что стало для него потрясением и сильно повиляло на психику. Отец женился второй раз, после рождения братьев-близнецов Петя стал чувствовать себя изгоем в отчем доме. Был зачислен в Петербургское морское училище (Морской корпус), в «среду разврата и грубой глупости», как писал позже.
- Все годы обучения за одной партой с Петей сидел Миша Ставраки, сын генерала, сорвиголова и двоечник. Соседством Миша очень дорожил - всегда можно списать контрольную работу у отличника Шмидта, - сообщает Атаманенко. - А чтобы доказать свое превосходство над ним в физическом развитии, Миша прыгал с Николаевского моста (которому позже присвоят имя Шмидта) в Неву.
Из жалости женился на проститутке
Доминикия Гавриловна Павлова - «мадемуазель легкого поведения», как она представлялась клиентам, - вместо паспорта имела «желтый билет». Первым в ее клиенты попал Миша Ставраки. Потом и Петя - тонкий, нервный, застенчивый - навестил ее. Контакты с Доминикией будущий морской офицер считал «хождением в народ», что было тогда модным веянием в среде русского либерального студенчества. Приятелю Ставраки он объявил о решении спасти «падшую».
«...Она была моих лет. Жаль мне ее стало невыносимо. И я решил спасти. Пошел в банк, у меня там было 12 тысяч, взял эти деньги и - все отдал ей. На другой день, увидев, как много душевной грубости в ней, я понял, что отдать тут нужно не только деньги, а всего себя», - писал в дневниках Шмидт.
Петр считал, что его мотивы чисты и благородны, хотя и понимал, что пренебрег кодексом чести офицеров: при их вступлении в брак учитывалась его пристойность. Бывшие друзья-офицеры отшатнулись от него, а родственники прокляли.
Метнул глобус в командующего
В сентябре 1886 года Шмидт был произведен в мичманы и получил назначение на Балтийский флот. Однако служба не задалась с самого начала. Завышенное самомнение и амбиции мичмана-салаги вызвали резкое отторжение у офицеров корабля. С горем пополам Петр прослужил 12 месяцев и в январе 1888 года получил 6-месячный отпуск по болезни с последующим переводом на Черноморский флот.
Но и на службе в Севастополе не повезло. Мичман Шмидт был старшим при погрузке такелажа на канонерскую лодку «Зубр». Когда у трапа, ведущего на «Зубр», остановилась груженая телега, туда подъехал адмиральский экипаж. Кони испугались, встали на дыбы, рванули в сторону и порвали постромки. Командующий флотом грубо обругал Шмидта, пригрозив ему гауптвахтой, а матросам - шпицрутенами. Петр, держа руку под козырьком, спокойно произнес:
«Уж такова наша доля, господин адмирал, чтобы терпеть от скотов». Реплику командующий принял на свой счет: «За скота ответишь!» А еще через 15 минут Шмидт вошел в штаб, оттолкнул дежурного офицера...
Позднее в докладной записке на имя главы Морского ведомства сообщалось: «Мичман Шмидт, находясь в крайне возбужденном состоянии, наговорил командующему Черноморским флотом адмиралу Кулагину самые несуразные вещи и метнул в него глобус. После чего прямиком был препровожден в морской госпиталь, где находился две недели. При выписке врачи советовали ему показаться хорошим психиатрам...»
В декабре 1888 года мичману Шмидту снова предоставили отпуск по болезни на 6 месяцев. С марта по апрель 1889 года он проходил курс лечения в частной клинике доктора Савей-Могилевича для нервных и душевнобольных, после чего в июне 1889 года был уволен с военного флота в звании лейтенанта.
Не без удовольствия Петр ушел с военного флота. Ему казалось, что он сумеет прожить без моря, в кругу жены и родившегося в феврале 1889 года сына Евгения. Шмидты переехали в Москву, затем жили в Бердянске, Таганроге, Одессе и, наконец, Париже.
Там Петр поступил в школу знаменитого аса воздухоплавания Эжена Годара. Окончив курс обучения, купил воздушный шар и вернулся в Россию, где под псевдонимом Леона Аэра выступал в Киеве, Петербурге, Москве, Риге. Но прогорел. Шмидт продал шар. Бросился к любимому дяде, умоляя помочь вернуться на флот.
Почтовый роман
- В декабре 1895 года Шмидта произвели в лейтенанты и на два года послали за границу в составе Тихоокеанской эскадры. Во Владивосток к нему приехала Доминикия. Истерики она закатывала без повода, вина выпивала безмерно, папирос выкуривала бессчетно, Петру изменяла открыто. Чтобы быть подальше от жены, тот перебрался жить на корабль. В итоге с женой он развелся, - рассказывает Атаманенко.
Здоровье Шмидта опять пошатнулось: во время похода в Японию у него случилось помутнение рассудка, и он попал в психиатрическую клинику в Нагасаки. После очередного конфликта, теперь с командующим эскадрой Тихого океана, лейтенанта Шмидта вновь уволили, однако с началом Русско-японской войны вернули на службу: назначили старшим офицером транспорта «Иртыш». Корабль отправился в Цусиму, где и погиб, но Шмидт уцелел - по дороге в Порт-Саиде его сняли с корабля из-за болезни почек.
В июле 1905 года Шмидт оказался в Киеве. Пошел на бега, где и заметил молодую женщину неземной, по его мнению, красоты и тотчас в нее влюбился. Через несколько часов, встретив ту самую незнакомку в поезде, сказал себе: «Это судьба!» - и обрушил на нее каскад восторженных слов в стихах и прозе. Они обменялись адресами, и Зинаида Ризберг, сойдя с поезда на своей станции, чувствовала себя очищенной в купели шмидтовской любви. Еще бы! Офицер-интеллигент бросил к ее ногам свою жизнь. Протянувшаяся полгода переписка войдет в историю как «Почтовый роман».
Вставай, проклятьем заклейменный!
Вечером 18 октября 1905 года около Военно-морского музея Севастополя собрался стихийный митинг рабочих и разночинцев. Толпа двинулась к городской тюрьме, чтобы освободить политических заключенных, но ее встретили огнем на поражение. Были убиты и ранены 58 человек, у Шмидта, который при этом присутствовал, случился припадок: на глазах у толпы он бился в судорогах. 20 октября на похоронах погибших он выступил с горячей речью, ставшей известной как «клятва Шмидта».
Вечером Шмидта арестовали по обвинению в антиправительственной пропаганде и заключили под стражу на броненосце «Три святителя». Но по причине ухудшения здоровья его поместили в госпиталь и уволили со службы с формулировкой «за дискредитацию звания морского офицера». Лишили положенного при увольнении производства в капитаны 2-го ранга и права носить мундир.
Уже через две недели матросы, поднявшие мятеж на крейсере «Очаков», предложили Шмидту присоединиться к ним. На следующий день он, надев чужой китель с погонами капитана 2-го ранга, прибыл на «Очаков» и объявил себя главой восставших. В голове Шмидта роились наполеоновские планы: захватить Севастополь, отделить Крым от России и образовать Южнорусскую социалистическую республику с ним во главе.
- От собственного величия у него окончательно «снесло крышу», - рассказывает Атаманенко. - По его приказу на «Очакове» подняли красный флаг, а он направил телеграмму царю: «Славный Черноморский флот, свято храня верность своему народу, требует от Вас, Государь, немедленного созыва Учредительного собрания и не повинуется более Вашим министрам. Командующий флотом П. Шмидт».
Восстание было быстро подавлено. Шмидта и троих матросов привезли в Очаков, чтобы предать суду. В ходе допросов следователи усомнились в психической дееспособности отставного лейтенанта. Да и члены трибунала, выслушав Шмидта, посчитали, что перед ними безумец. Они пытались отправить его на психиатрическое обследование, но адвокаты от левых сил блокировали это решение. А в левой прессе началась кампания под лозунгом «Им не удастся объявить героя безумцем!».
Между тем в показаниях на следствии сам Шмидт объяснял свои действия путано и сбивчиво: «Началась стачка матросов... мне ненавистная... я высказал матросам, что мятежей против Государя я не признаю... мною овладела истерика... я даже плохо осознавал, что творила банда недисциплинированных матросов...»
В итоге закрытый военно-морской суд, проходивший в Очакове 7 - 18 февраля 1906 года, приговорил экс-лейтенанта Шмидта и еще троих к смертной казни.
Палачом стал одноклассник
Руководить казнью назначили старшего морского офицера Игната Бойко, но он отказался, заявив: «Я офицер, а не палач». Тогда выдвинулся капитан 2-го ранга Михаил Ставраки, тот самый одноклассник и друг: «Я смогу!»
На острове Березань смертников ждали четыре гроба, вкопанные столбы и 40 матросов расстрельной команды. За ними он поставил взвод пехотинцев с винтовками на изготовку.
...Ставраки вышел в отставку в 1910 году. В апреле 1923-го его приговорили к расстрелу. На вопрос следователя: «Сожалеете ли вы об убийстве Шмидта и его товарищей?» - Ставраки ответил: «Это не ваше дело!»
...Доминикия после расстрела бывшего мужа несколько лет кормилась, торгуя его вещами через объявления в газетах: «Китель лейтенанта Шмидта - задорого», «Пенсне лейтенанта Шмидта - по сходной цене».
Неплохой гешефт на имени «любовника по переписке» сделала Ризберг. В 1918 году она добилась приема у Дзержинского, а затем и у Ленина. Напомнила им о «мятежном лейтенанте» и, показав его письма к ней, выбила себе персональную пенсию как вдове революционера, казненного царским режимом. Их переписку со Шмидтом издали отдельной книгой рекордным тиражом с выплатой ей повышенного гонорара. А еще позже Ризберг написала книгу воспоминаний, умело монетизировав роман с героем. Добилась принятия в Союз писателей, получила квартиру в центре Москвы. И была похоронена на престижном Ваганьковском кладбище.
У расстрелянного Шмидта остался единственный сын - Евгений Петрович Шмидт. В Гражданскую войну он воевал на стороне белых, затем с войсками Врангеля бежал в Турцию. Умер в Париже в 1951 году.
Советская пропаганда, представившая Шмидта «красным героем», не рассказывала о том, что его сын бежал с белыми. И этот пробел использовали мошенники всех мастей.
Посмертная судьба Шмидта тоже была изменчива. То писали, что он поистине главный герой революции 1905 года. То вдруг сообщали: «Товарищ Шмидт был шизофреником, вором, трусом и офицером, лишенным чести».
А на самом деле он был просто достойным сочувствия больным человеком, и вся его история - это лишь клинический случай для изучения психиатров...