Сладковатый осенний воздух, наполненный пылью и пеплом от сезонных костров, приносимым из близлежащего частного сектора, неожиданно заставил сердце Аси биться чаще. Такое иногда, наверное, бывает со всеми. Свет, звук, запах – какие-то мимолетные ощущения переносят нас в давно забытые времена детства или просто в приятные моменты жизни. Вдохнув полной грудью, Ася по-девчачьи поскакала вниз по ступенькам университетского крыльца. Было почему-то легко и радостно.
-Ася! Так ты на автобус? – Настя Анциферова окликнула ее, высунувшись на улицу, с трудом удерживая тугую дверь. – Может все-таки со мной в столовку?
-Нет, Насть, - я пойду, пора уже. У меня ученик сейчас…Пока.
-Ну, ладно пока.
Настя скрылась в проеме, дверь с глухим ударом захлопнулась, а Ася, запрокинув голову, и тут же зажмурившись, то ли от октябрьского солнца, добравшегося до ее лица сквозь листву высоченных лип на прилегающей территории, то ли просто от удовольствия, целеустремленно направилась к выходу-калитке. До занятия полтора часа, можно не торопиться.
За забором был, как всегда, ажиотаж курильщиков. Первокурсников можно было отличить сразу по шальным и восторженным глазам, красным от постоянного недосыпания из-за череды ночных посиделок, раскатистому смеху и нескончаемому потоку впечатлений относительно ЕГЭ и поступления. Им хотелось поделиться этой победой со всем миром, и, хотя формально они рассказывали свои истории непосредственно друг другу, было очевидно, что каждый из них остался бы очень доволен, если бы нарочито громкие обрывки фраз заинтересовали или вызвали улыбку проходящих мимо преподавателей и старшекурсников.
На Асю, ловко протиснувшуюся со своим рюкзаком за спиной сквозь толпу, конечно же, никто не обратил внимания, и скоро, звонкоголосая ватага осталась позади. Нырнув в переулок, Ася, наконец, замедлила шаг, сравняв темп с шуршащими сухими листьями, неторопливо гонимыми ветерком по серому асфальту.
Переплетения узких пешеходных дорожек, с трещинами в асфальте и лужицами с плавающими в них листьями, вели Асю прочь от университета, в лабиринты жилых кварталов, в царство многоэтажных домов и сетевых продуктовых магазинов.
Казалось, что ни одного свободного клочка земли в этом районе уже не осталось, ан нет, участок перекрыт бетонным забором: ведется стройка. И буквально за несколько месяцев посреди обветшалого квартала вырастет новый кирпичный красавец-дом, высотой в пятнадцать этажей. Его близнец уже введен в эксплуатацию и красуется поодаль – территория огорожена, во дворе детская площадка, зеленые стриженные газоны и парковка для жителей. Простым смертным вход сюда воспрещен. Въезд на территорию обитателям соседних, «обычных», домов закрыли, тем самым лишив их возможности беспрепятственно подъезжать и подходить к своему жилью, приходится добираться в объезд и в обход. Проходя мимо «привилегированного» дома, Ася всегда жадно вглядывалась за решетчатое ограждение: на мам, гуляющих с детьми на яркой детской площадке с затейливыми качелями и аккуратными лавочками, на недремлющего охранника, следящего за порядком, на припаркованные рядком блестящие машины. Такие дома, и даже целые кварталы появлялись повсеместно в Коломне.
Возле шлагбаума собрались люди, человек пятнадцать, в основном пенсионеры и молодые женщины. Видимо, тема закрытой территории, перегородившей въезд, для них была наболевшей, поэтому они в очередной раз выражали охраннику свое возмущение.
-Я ничего не знаю, – гундел охранник в ответ на возмущенные возгласы. –Нет, пропустить вас я не могу. Меня уволят.
-Ну хотя бы скажите, к кому можно обратиться по этому вопросу? Мы не можем к дому подъехать! У меня машина грузовая придет завтра, мне мебель грузить! – кричал один из немногих мужчин инициативной группы.
- Нет. Я никого не знаю, мы - частное охранное предприятие.
Разговор на повышенных тонах постепенно стихал за спиной у Аси, по мере ее продвижения дальше сквозь нависающие стены района. «Все животные равны, но некоторые равнее» - подумалось Асе.
Когда-то эти улицы, возможно, имели более четкие линии – в шестидесятые годы прошлого века их формировали новостройки, «хрущевские» пятиэтажки с отделанными мозаикой торцами. С тех пор мозаика, конечно, выцвела и сюжеты советской тематики утратили актуальность. Но до сих пор лица рабочих и колхозников хранили суровую решимость и с упреком взирали на современные реалии. Постепенно город застраивался, и среди пятиэтажек втирались дома следующей эпохи – типовые девятиэтажки восьмидесятых, налепленные без особой логики градостроительства, в каждом свободном местечке. Сейчас, как и их предшественники-хрущевки, эти памятники перестройки тоже устарели, их стены облупились, и они выглядели унылой серой массой.
Ася помнила эти мозаики, и девятиэтажки, и парк. А вот и их старый дом. Она невольно замедлила шаг. Когда-то давно Ася с родителями и бабушкой Таней жила здесь, в Коломне, в этой серой пятиэтажке на центральной улице в трехкомнатной квартире, где был постоянный шум из-за насыщенного движения. Но это со стороны улицы…. А был в том месте еще целый мир, такой огромный, мир безграничных возможностей, где каждый уголок был чем-то примечателен, имел свои тайны. Этот мир назывался внутренним двором. Задумавшись, Ася сама не поняла, каким образом, она вдруг перешла проезжую часть и свернула в густую растительность бывшего «своего» двора.
Шум улицы мгновенно стих. Здесь все также царила тишина. Ася смотрела на тротуар, тянувшийся вдоль линии подъездных дверей. Когда-то он казался ей таким просторным, а теперь был какой-то заросший и узенький. Она прошла по нему до своего подъезда – везде были установлены домофоны. Полуразвалившаяся лестница вела от дверей подъезда прямо во двор. Двор был пуст. Старые качели стояли на прежнем месте, только совсем скривились. Их покачивание и поскрипывание на ветру и окружающее запустение создавали впечатление сцены из хорора. А вот и огромный старый клен, куда они с дворовой ребятней постоянно лазали, вопреки запретам взрослых. Ася подошла к дереву и, словно приветствуя давнего друга, положила руку на большую ветку, на которой они любили сидеть и болтать ногами… а вот к этому сучку бабушка привязывала веревку, когда выносила сушить белье… Бабушка….
***
Ее не стало вскоре после того, как папа уехал от них. Смерть бабушки солнечным весенним днем, первого апреля, была нелепой.
В этот день мама забрала Асю из детского сада раньше обычного, и Асе было хорошо и радостно, она скакала по оттаявшему асфальту впереди мамы и подставляла лицо солнцу. Подходя к дому Ася, задрав голову, стала искать родное окно на пятом этаже, в которое обычно смотрела бабушка, ожидая их возвращения. Но в окно никто не смотрел.
Дома было тихо и темно. Ася удивилась, обычно бабушка ждала их уже в дверях, а из кухни доносился запах разогревающегося ужина.
-А бабуля где? – удивленно спросила Ася.
-Ася…, - сдавленным голосом ответила мама, – Бабушки больше нет.
«Больше нет»… Какие странные слова… То есть вот она была, была, готовила ужин, стирала белье, ходила в гости к соседке, любила консервировать овощи и выращивать цветы, вышивать крестиком, читать газету, разгадывать кроссворды – да вот ее кроссворд лежит на столе рядом с очками, и вдруг - перестала быть, и больше никогда-никогда не будет?
-Как это нет? – не поняла Ася. Но почему мама так странно смотрит. Ася почувствовала что-то нехорошее, что-то непоправимое и тягостное. И когда мамины губы шевельнулись чтобы произнести страшные слова, Ася заткнула уши, словно отказываясь разрешать этим звукам проникать в ее организм:
-Бабушка попала под машину. Она умерла.
Этого не могло быть, неправда, неправда!!!!
-Я не хочу!!! Нет!! Нет!! Нет!!!!!!! Она не может умереть!!!!
Бабушку Таню, которая в свои семьдесят пять выглядела максимум на шестьдесят, такую активную, бодрую, полную сил, практикующую методику оздоровления организма по- Иванову, спешащую по делам в соцзащиту, сбил на пешеходном переходе тридцатилетний безработный на черном БМВ. Бабушка умерла в этот же день в больнице, придя в сознание только на несколько минут и попросила медсестру позвонить Наташе, Миропольцевой Наталье Сергеевне, учителю музыки, в школу номер 14.
Как такое может быть? Почему ее, Аси, не было рядом? Она бы не дала, не позволила, защитила! Ася кричала, бегала, топала со всей силы ногами, стучала кулачками по двери и по столу. Ей казалось, что сейчас, вот сейчас, время вернется назад и все будет как раньше! Еще не поздно, она все исправит!
Но ничего не менялось, все также бессильно в кресле сидела мама, смотрящая в пустоту, все те же тишина и темнота в квартире.
А потом словно чьи-то руки подхватили Асю, обессилившую и посадили на пол у маминых ног. Время остановилось, ничего вокруг не существовало, только горе и боль. Так они сидели и рыдали, мама в кресле, а Ася на полу, обхватив руками мамины колени.
И вдруг Ася почувствовала бабушкино присутствие. Она почувствовала бабушкины руки, гладящие ее по голове, и от этих прикосновений стало как-то спокойно и тепло. Она поняла, что бабушка никуда не делась, что она с ними, только по-другому.
Видимо мама тоже что почувствовала, потому что она вытерла слезы, мягко отстранила Асю
- Аська… мы должны сделать все, что от нас требуется, чтобы бабушке было хорошо.
Мама взяла свою сумку и вытащила записную книжку. Несколько секунд она листала ее, потом шмыгнула носом, сделала глубокий вдох и выдох, и сняла телефонную трубку.
Ася не знала, кому она звонит, но понимала, что это очень важно, она почти не дышала, и казалось, даже слышала мамино сердцебиение. После нескольких гудков в трубке раздался женский голос:
-Алло?
-Алло, Люда? – выдохнула мама
-Да-да?
В этот момент мама взяла телефон в руки, и пронеся его с волочащимся проводом через всю комнату, расположилась у окна, между занавеской и стеклом, как она обычно делала, когда у нее был важный разговор. Тем самым она как бы огораживалась от всего – от улицы ее защищало стекло, а от обитателей квартиры – тюль.
Дальше Ася слышала только маму:
-Люда, здравствуй. Это Наташа…Да, давно… Сейчас не об этом… Люда.. мама умерла…Нет…Это не первоапрельская шутка и не розыгрыш…Я бы не….Что?...Ее сбила машина….Сегодня утром…В морге, в больнице…Ничего не хочу, просто узнать ты приедешь на похороны? Я понимаю, но…Нет, с Игорем мы разошлись… я не знаю. Хорошо, перезвони.
Мама начала задыхаться, Ася побежала в кухню, накапала 25 капель корвалола, налила воды в стакан и отнесла маме. Приняв лекарство, мама посмотрела на Асю и сказала:
-Аська, видимо тебе придется какое-то время побыть у Нины Семеновны.
-Мама, а кто такая эта Люда, с которой ты разговаривала?
- Это моя сестра. Она живет далеко, в Новосибирске, и мы очень давно не общались. И с бабушкой она тоже не общалась.
Соседка Нина Семеновна, к которой мама с Асей спустились утром, открыла дверь в халате, надетом поверх ночной сорочки. Весь подъезд, естественно, уже знал о трагедии, и Нина Семеновна, увидев их, всплеснула руками и заголосила:
-Ой! Наташенька, да как же теперь!
-Тетя Нина, прошу вас, успокойтесь, посмотрите, пожалуйста, за Асей, хорошо?
-Да, да, да, конечно, Наташенька…
-Спасибо!
Мама чмокнула Асю и убежала, даже не застегнув пальто.
Тетя Люда на похороны не приехала. Зато спустя месяц нагрянула в сопровождении каких-то людей, которых она представила маме, как оценщиков.
- Завещания она не оставила, так что наследницы ты и я. Квартиру нужно делить.
-Но, Люда, тебе же не нужна эта квартира…Ты живешь в другом городе…
-Квартиру оценили в три лимона. Выплати мне мою долю. Полтора.
-Полтора миллиона?! Люда, у меня нет таких денег!
-Я знаю, поэтому нужно продавать квартиру.
- Но нам с Асей некуда уезжать… У тебя же есть жилье….
-И что, поэтому я должна подарить тебе полтора миллиона рублей? – она усмехнулась, -Наташа, тебе пора вырасти. Я предлагаю честный выход из ситуации. Аньке в этом году поступать, так что и нам эти деньги совсем не лишние…В общем, дашь мне ответ через неделю. Я даю тебе выбор: либо деньги, либо я нанимаю риелторов, пусть занимаются продажей. Кстати, и тебе могут подыскать какой-нибудь вариант на твою сумму. Вам вдвоем с дочкой «однушки» вполне хватит.
Уже через два месяца Ася с мамой переехали из Коломны в маленький соседний городок Озеры, в однокомнатную квартиру на шестом этаже девятиэтажного дома на самой окраине города. Месяцем позже, изучив все материалы дела, неподкупный и справедливый суд пришел к выводу, что бабушка сама бросилась под колеса автомобиля безработного на черном БМВ.
***
Семья Асиного первого ученика жила в огромной квартире в доме сталинской постройки с высоченными потолками. Каждый раз, когда она приходила, ей было страшно дотрагиваться там до чего-либо, боялась разбить какое-нибудь сверкающее великолепие. Мама Никиты была дама с претензиями и смотрела на Асю свысока и сразу обозначила требования – «Мы часто выезжаем заграницу. Я хотела бы чтобы он умел там что-то сказать и спросить» Но мальчишка оказался совершенно не избалованным и приветливым. Английский ему вовсе не давался, еле-еле тянули школьную программу. К занятиям Ася тщательно готовилась. Традиционно, они начинали с фонетической разминки, затем разбирали домашнее задание и закрепляли материал. И иногда учли диалоги. Сегодня речь зашла о летних каникулах, и Никита на плохом английском рассказал ей, что был на море. Ася машинально поинтересовалась теплая ли вода на Черном море? На что Никита, растерявшись, ответил уже по-русски:
– Да я не на Черном был, а на Средиземном.
Это заставило Асю смущенно поджать губы и осознать, какая она отсталая и ограниченная.
В середине занятия, когда они разбирали домашнее задание Никиты, в комнату вошел маленький лысый человечек с пронизывающими хитрыми глазками.
-Прошу прощения, - полушепотом сказал он. – Здравствуйте. Я – Дмитрий Ремнев. От Насти Ася знала, что отец Никиты – преуспевающий бизнесмен, владеющий в Коломне несколькими магазинами и ночным клубом. Ася, конечно, никак не ожидала, что он окажется внешне таким непрезентабельным.
-Здравствуйте, - растеряно выдавила Ася, и тут же отругала себя за такую реакцию, какая собственно разница, как он выглядит. – Я – Александра. Мы вот занимаемся с Никитой…
-Вы не будете возражать, если я поприсутствую на вашем занятии? – вкрадчиво произнес Дмитрий.
-Нет, конечно, - Ася была удивлена. Кого он хотел проверить – сына или ее? Дмитрий сел на кушетку, как раз у Аси за спиной. Сначала было очень неловко, но потом Ася увлеклась, объясняя Никите время Present Simple третьего лица единственного числа, и совсем забыла про молчаливого наблюдателя. Когда выяснилось, что третьеклассник Никита и по-русски не представлял себе, что такое третье лицо единственного числа, дыхание Дмитрия участилось. Мельком взглянув на него, Ася увидела раздувшиеся ноздри на лоснящемся лице. Никита растерялся и тормозил по-страшному. Пришлось сначала повторить русскую грамматику. Занятие продлилось на полчаса дольше, чем планировалось.
-Что же ты такой бестолковый! – пафосно отчитывал Дмитрий сына, пока Ася обувалась, собираясь уходить. Мальчик покраснел и поник. «Видимо, достанется ему сейчас.»- предположила Ася.
-Ничего, научится, - попыталась она сгладить обстановку и прийти на выручку ученику. –Он способный.
– Сколько раз в неделю вы занимаетесь? – поинтересовался Дмитрий.
- Один. – промямлил Никита.
-Можете приходить дважды, Александра?
-Да, - недолго думая, согласилась Ася.
-Светлана позвонит вам, договоритесь, в какой день – Дмитрий привык, что все выполняют его распоряжения. – Спасибо.
На автобус Ася опоздала. Пришлось ехать на восьмичасовой электричке. По дороге пыталась почитать Историю древнего Мира к завтрашнему семинару, но буквы равнодушно мелькали перед глазами, никак не желая собираться в слова и образы. Домой пришла около десяти вечера и выложила маме шестьсот рублей – Дмитрий заплатил ей за двойное занятие. На прошлой неделе было триста от Никиты и пятьсот за два занятия с трехлетним соседским Ванечкой, мама которого считала, что изучать язык никогда не рано.
-Я тебе еще одного ученика нашла. - заявила мама, безумно довольная тем, что репетиторство пошло в гору. – Людка Егорова своему внуку ищет репетитора. Тоже по школьной программе. И тот вроде бы с другом хотел. Завтра они тебе позвонят.
-Так у нее дочь с внуком в Коломне вроде живут? – уточнила Ася.
-Ну да, после учебы съездишь к ним. В Коломне, в любом случае, больше возможностей для репетиторства, Аська. – как было радостно, что мама в таком приподнятом настроении. Слава Богу, что так все обернулось. Работы она не боится, она будет вкалывать по будням и по выходным, мерзнуть в электричках и не спать ночами. Все что угодно, только чтобы мама чаще была в таком настроении.
- Ищи съемную квартиру, хватит мотаться по ночам. Если не будет хватать – я помогу. Тебе нужно сейчас нарабатывать клиентскую базу. - Ася ушам своим не верила.
***
Однако, изучив объявления в газете, Ася поняла, что целую квартиру снимать дороговато. Оставалось рассматривать комнату.
Следующая неделя в перерывах между парами и учениками, была посвящена просмотрам имеющихся предложений.
В одной квартире пахло плесенью и ползали клопы. В другой – из-за стены доносились пьяные голоса. «Пойдем отсюда» - сказала Настя, составившая Асе компанию. В третьей, молодая хозяйка, сказала, что сдает комнату только семейной паре, а одинокую девушку не пустит. «Вдруг труба потечет или пробки вышибет – я к тебе буду постоянно мотаться что ли?» - аргументировала она свое решение.
Наконец, Ася, уже без Насти, оказалась в старой Коломне, недалеко от станции, куда прибывала из Озер ее маршрутка, на берегу Коломенки.
Комната сдавалась в обветшалом каменном доме, высотой в два этажа. По обеим сторонам соседствовали точно такие же дома, протянувшись вдоль дороги единым ансамблем. Судя по всему, они были построены в начале двадцатого века. В центре дома – сквозная арка, предназначавшаяся для проезда экипажей с лошадьми. Проходя через арку, Ася подумала, что она вот-вот ударится головой о свод – уровень грунта значительно поднялся за последнее столетие.
Войдя во дворик, Ася остолбенела – он был весь в зелени и цветах. Георгины, астры, хризантемы… Конечно, они уже отцветали, но феерия цвета все равно сохранялась – октябрь выдался теплым. Еще более живописным дворик делал великолепный вид на одну из башен Коломенского кремля и часть стены.
-Красиво, да? – раздался простуженный голос откуда-то сверху. – Это у нас Анна Ильинична, с первого этажа, знатный цветовод. Вы не насчет комнаты?
-Да. Я звонила. Здравствуйте. – Ася старалась снизу разглядеть обладателя голоса. стоящего на балконе. Им оказался аккуратненький, похожий на Оле Лукойе старичок с отросшими прядями седых волос вокруг лысины.
-Проходите сюда. – он указал с балкона на входную дверь в подъезд. В доме пахло стариной и сыростью. Ася поднялась на второй этаж и увидела Оле Лукойе целиком.
-Вы студентка здешнего университета? Первокурсница?
-Да, учусь на историческом.
-Я много лет преподавал там. – сказал Оле, - Французский.
-Неужели?! А я пробовала поступить на «ин-яз», на английский, но не прошла по баллам… - поделилась Ася.
-Да, сейчас эта система поступления… вообще странная... – махнул рукой Оле. – меня зовут Владимир Иванович Петров.
Владимир Иванович провел Асю в квартиру. Ожидаемой старины в интерьере не ощущалось. В коридоре обычный побеленный потолок, достаточно высокий. Стены покрыты светлой краской. На стене над комодом нарисована ветка сакуры.
-Это Генка, сын мой, баловался пару лет назад. – кивнул Владимир Иванович, ловя взгляд Аси.
В сдаваемой комнате было два больших окна, выходящих, к сожалению, не в цветущий двор, а в сторону улицы. Между ними приютился письменный стол с лампой – совершенно обычный, советского образца. Нехитрое убранство дополняли диван, две книжных полки над ним и двухстворчатый шкаф у входной двери. Скромно и чисто.
– А здесь - Генкина комната. – когда они вышли в коридор, Владимир Иванович открыл одну из дверей, приглашая Асю заглянуть. Она почувствовала резкий аромат благовоний, и услышала мелодичное позвякивание колокольчиков и подвесок. Казалось, это был магазин восточных диковинок. Ася не сразу сориентировалась в пространстве – одна стена целиком состояла из зеркальных панелей, отражающих многочисленные полочки с книгами и постеры на стенах. Пол был устлан коврами и подушками. Она увидела также большую кровать, покрытую махровым пледом и низенький столик, заставленный разнообразной утварью – свечками, статуэтками, камнями, какими-то сосудами.
-Его почти и дома не бывает сейчас. Работает в Москве, и ходит по компаниям своим непонятным… одно радует - хоть непьющие – сокрушенно покачал головой Владимир Иванович. Ася понимающе кивнула.
Владимир Иванович показал ей и свою комнату. В противоположность Генкиной – эта комната была по-солдатски проста. Высокая кровать, стол, несколько стульев с металлическими спинками, большой трехстворчатый гардероб. Вот и все. Один из углов комнаты занимала ниша, напоминающая камин. Там стояла большая, формата черно-белая фотография женщины с мягкими чертами лица и большими глазами.
-Тут раньше печь была – пояснил Владимир Иванович, - а сейчас только отверстие для дымохода осталось... Вот я и приспособил, храню… дорогие сердцу вещи. Как будто Ларочка со мной… - его голос чуть заметно дрогнул. – ну пойдем, я покажу тебе кухню.
Кухня оказалась достаточно миниатюрной: плита, раковина, старый холодильник и большой бойлер, обеспечивающий жильцов квартиры горячей водой. Крохотный столик еле втиснулся между холодильником и раковиной. Под столиком притаились две малюсенькие самодельные табуретки.
-Мы давно питаемся отдельно, каждый у себя – вздохнул Владимир Иванович. – Генка, тот вообще вегетарианец. А я…так, селедка, да картошка в мундире.
Нужно было принимать решение. Ася нерешительно бродила по коридору, слушая рассказ Владимира Ивановича:
-Дом наш много чего повидал, -разошелся тот, - Его ведь как раз перед революцией построили, в 1916 году. Деньги выделяла благотворительница здешняя, коломенская. Купчиха… Вроде как для малоимущих семей, с жильем им помогала... а потом, после национализации имущества, сама тут оказалась, и померла… и теперь тут 6 квартир. У нас вот трехкомнатная, и под нами, Анна Ильинична… Вход с улицы у нас с ней на двоих – у других тоже свои входы… - он вытянул голову, указывая в неопределенном направлении. - Звукоизоляции тут, конечно, никакой, иной раз Анна Ильинична жалуется, что Генка, мой оболтус, больно громко топает. Но ты, я смотрю, тихая, компании водить и шуметь не будешь?
-Да нет, что вы! – испугалась Ася - Я учусь и работаю, а на выходные, скорее всего, буду уезжать….
- Мы тут уже лет тридцать живем, почти… как приехали с Украины… Ларочка, цветок мой, долго не решалась, вроде как дом староват, а потом все-таки согласилась и привыкла…–взгляд Владимира Ивановича затуманился, словно он заново переживал те времена. - Раньше тут у каждой квартиры во внутреннем дворе был свой сарайчик, куда можно было складывать садовый инвентарь, лопаты, всякие инструменты. В некоторых даже умудрялись свиней держать. Ой, какая грязища была…. – он невольно поморщился - Потом съехали они, свиноводы эти. А теперь вот Анна Ильинична цветы разводит. Загляденье…Я уж тоже ей помог – скамеечки соорудил, чтоб уютней было. А лет пять назад, уж Ларочки не было, пожар случился – забулдыга тут один курящий чуть не спалил все… Проводку потом поменяли полностью...Трубы только никак не поменяют, они так со времен постройки дома не меняные… С отоплением-то мы привыкли – у нас АОГВ, так что я еще и кочегаром подрабатываю, но это не сложно: один раз в начале зимы зажег огонь и забыл. Когда холодает, могу прибавить немного тепла в батареях, - хитро усмехнулся Владимир Иванович, вновь делаясь похожим на Оле Лукойе. – А вот вода плохая у нас... и напора нет почти. Мы уж куда только не писали с Анной Ильиничной – Старичок осекся, вспомнив, зачем здесь Ася.
- А так здесь тихо и спокойно, машины почти не ездят. Церкви кругом – два монастыря женских. Колокола звонят. А на том берегу – он указал в окно в сторону реки - мужской. Если понравиться – живи, - констатировал он, и тут же, спохватившись, добавил - Телевизора только нет!
-Да мне не нужен телевизор – улыбнулась Ася, которой действительно все понравилось, - уже несколько лет даже не включала его.
Так она и осталась у Владимира Ивановича. Он выдал ей связку ключей – от подъезда, от входной двери и от комнаты.
-Запирай, когда будешь уходить. Мало ли, Генка кого приведет. Люди разные бывают– назидательно сказал Владимир Иванович, довольный скромностью и неприхотливостью новой постоялицы.
Предыдущая глава здесь
Продолжение здесь