Episode 27: Tom Waits. «Грэмми» для маргинала
Выходные данные: Tom Waits “Bone Machine” Island Records Inc. 1992 Made in France.
Total time 53:44
Поводом для опережающего планируемые сроки эссе о Томе Уэйтсе (хотя кого этим нынче удивишь?), послужила его недавняя днюха — 73, однако!
Понятно, что в нынешнюю пору дядя Том давно уже никакой не маргинал, а вполне себе благополучно вписавшийся в пёструю палитру современной музыки исполнитель, не без удовольствия таскающий на морщинистой шее шарф «дедушки альтернативы». Но так было не всегда, ибо в начале своей карьеры он пел вполне обычным голосом, записав под фортепьянное сопровождение, оным расхожим тембром пару альбомов в середине 70-х. И когда они благополучно ушли в «уценёнку», шустро смекнул, что сингеров, подобных ему, хватает, чтобы шеренгой занять целый Бруклинский мост — может, и два. А хита, подобного “Piano Man”, что вывел в люди того же Билли Джоэла, под рукой не оказалось. И тогда наш герой захрипел от натуги… И время показало, что небезуспешно.
Ко дню сегодняшнему, у меня, как у всякого, некогда мнившего себя интеллектуалом и потому слушавшего Тома взахлёб, увлечение им изрядно поослабло (собственно, как и многое другое), и я представляю его этаким медведем-гризли — не из-за роста или запущенной шевелюры, а в силу минимальной принадлежности нынешнему, до копчика е****тому миру… Да, на сложившийся образ основательно повлияли две его последние широкоформатные реинкарнации: у Джармуша в «Мёртвые не умирают» и у бр. Коэнов в «Балладе Бастера Скраггса» — я сильно впечатлился этими фильмами, не скрою.
А моё знакомство с ним состоялось, по меркам западного слушателя, довольно поздно: году этак 95-м. Или 96-м (в точном соответствии с нашим Нобелевским лауреатом, молвившим по поводу Цветаевой: "...так долго прозёвывал её и так поздно узнал")^. Наезжая в столицу в очередной, неведомо который раз по своим делам, к 3-ему дню пребывания чувствуя себя вымотанным и опустошённым, — мегаполис всякий раз выжимал меня до предела (здесь я целиком солидарен с Лукьяненко: Москва — чисто вампирский город), я заскочил в бар на «Чертановской», дабы взбодриться. Дело, помнится, было часа в 3 пополудни, и там было пусто. Бармен, по традиции их стаи, лениво тёр бокалы. А из колонок новомодного (тогда) муз. центра звучало надорванно, трогательно и безутешно: “…She was 15 years old and she never seen the ocean…” — я немедленно растрогался, ибо прожил во Владивостоке 5 лет и океан видел далеко не единожды. А выпив коньяку, растрогался ещё больше, благо дальше пошёл сущий алкошаманизм: “Jockey Full Of Bourbon” — и немедленно заказал ещё. На мой вопрос «кто это?», бармен отрепетировано (явно учился в «Щуке», но дальше банального порно, похоже, не пошёл) приподнял бровь и ответил (не без иронии) вопросом: «А ты, зёма, откуда будешь?» Я расплывчато ответствовал: «С Поволжья мы…» Услышалось лениво-барственное: «А-а-а… небось, всё Deep Purple там слушаете?» «Ну, не без того… Так кто?» — «Tom Waits, зёма», — и протянул коробку компакт-диска, на которой значилось названное имя и далее: “The Selections”. Хоть я и не планировал, а на следующий день всё ж метнулся на «Горбушку» и купил такой же. Приехав домой, неделю им упивался, а потом случайно наткнулся на своё фото, залитое свечным стеарином и с чёрной ниткой по диагонали — кто-то из домочадцев настойчиво меня проклинал…
Много воды утекло с тех пор. И водки тоже. На руках побывало достаточно альбомов Тома, но по прошествии долгих лет, на полках остались только два: хрестоматийный “Rain Dogs” и «грэмминосный» “Bone Machine”. В шкафу, что рядом и где навалом всякого разночинья, должны быть «пиратские» “Alice” и “Blood Money”, но обсуждаем ведь только фирменные релизы.
Итак, за давностью лет “Bone Machine” пришлось прослушать заново. Что ж, впечатление восстановлено, и начнём по порядку:
№ 1 “Earth Died Screaming” — фирменный минимализм в аранжировке, фирменное интонирование и фирменные же завывания — грех цитировать знакомых, но в точности, как у писателя В. Рагнавского: «…жизнь — это только начало, дальше будет ещё страшнее!»;
№ 2 “Dirt In the Ground” — дивная демонстрация вокала при смерти: представляется, единственно, хоспис — так и название обязывает!
№ 3 “Such a Scream” — типа вечеринки в Доме инвалидов — музыканты под стать собравшимся;
№ 4 “All Stripped Down” — крутая, без дураков, «альтернатива», хорошо слушается, будучи поддатым;
№ 5 “Who Are You” — очень душевно и местами почти монументально;
№ 6 “The Ocean Doesn’t Want Me” — образец столь любимых певцом аудио-«кунштюков», с постукиваниями и речитативом;
№ 7 “Jesus Gonna Be Here” — забойный номер под приблюзованную гитарку и бас;
№ 8 “A Little Rain” — та самая песня из бара, с которой всё и началось;
№ 9 “In the Colosseum” — любимый Уэйтсом жанр «альтернативного» кабаре представлен во всей красе;
№ 10 “Goin’ Out West” — вновь крутые зафуззованные гитары, а сам Том по части драматизма просто бесподобен;
№ 11 “Murder in the Red Barn” — повествовательно и вполне музыкально;
№ 12 “Black Wings” — без преувеличения, великая песня. Что до меня — просто лучшая. В первый раз услышав, я был просто оглушён и раздавлен ею, словно локомотивом. Всегда удивлялся: как к написанию таких стихов оказалась причастна женщина (Кетлин Бреннан, жена Тома)?!
№ 13 “Whistle Down the Wind” — старое доброе фоно и надорванный вокал — чем не повод выпить?
№14 “I Don’t Wanna Grow Up” — отличная стилизация под кантри;
№ 15 “Let Me Get Up On It” — это не виниловая пластинка на 40 минут максимум, а компакт — можно и почудить немного;
№ 16 “That Feel” — всё как положено при расставании — печально и с надрывом.
Будем честны: при всей странности и нетипичности подобной музыки, она временами необходима — чтобы собраться и ответить на вызовы жизни — сколь бы странными они порой не казались…
^Б. Пастернак "Люди и положения"
