Деревня моя называется Мёдово, и это неслучайно - стоит она на холмах, покрытых сочными лугами - чего только там не растёт! И шалфей, и сладкий донник, и гвоздички, и луговая земляника, и душица - всего не перечислить. И воздух - сладкий, мёдом пахнет.....
Под холмами-буграми , между деревней и речкой Мёдовкой, идут поля, некогда принадлежавшие местному совхозу.
А не прогуляться ли по Мёдову? Деревня, как деревня, в две улицы и с выселками. За деревней — кладбище. Между деревней и кладбищем , в берёзовой роще на высоком берегу Оки, стоял некогда барский дом. В тридцатые годы, когда в дома - как водится - размещался клуб, комсомольцы - опять же как водится - его спалили. Как утверждали старожилы - не из идеологических соображений, а по пьянке. От деревянного барского дома осталось только старое крыльцо. Крыльцо медленно поглощают среднерусские джунгли...
В глубине рощи бьёт ключ - их много в округе; бегут ручейки, стекают в Оку, приумножая воды великой реки.
Новые же дома строятся главным образом вдоль берега Оки. В строю новеньких коттеджей разной степени безобразности — кирпичная руина, три стены и крыльцо, но без крыши. Кто-то размахнулся строиться аккурат накануне кризиса девяносто восьмого…. Так и стоит руина красного кирпича, руинируется, так сказать, и дальше. По слухам, руина выставлена на продажу, да только желающих ее приобрести нет.
Половину деревни составляют дома старые, деревянные или вовсе бревенчатые, с резными наличниками. Вот, к примеру, наши соседи через дом - изба, выкрашенная в жёлтый. В палисаднике — сирень да оранжевые лилейники. В редком палисаднике нет этих лилейников! В избе живет дед, от старости забывший почти все слова, кроме матерных. Такие у него диалоги с бабкой, что святых выноси. Здесь много бревенчатых домов, выстроенных из местной сосны - сосновый бор начинается сразу за деревней.
Кроме вышеозначенных лилейников, в деревне любят сажать пионы. В мае же здесь буйствует сирень. на нашей улице многие дома ею обсажены - да хоть мой собственный. О сирени я писала здесь:
Отцветает сирень - эстафету подхватывает жасмин. Огромные кусты жасмина -чубушника - иной раз метра под три. В ароматическое соревнование с жасмином успешно вступает шиповник. Много здесь и бузины, и калины. А в июле сладко пахнут огромные липы. Особенно хороши они возле старой школы.
Сейчас школы в деревне нет. Пристройка, бывшая школа, стоит пустой. Во второй половине дома живут дети и внуки учительницы, которая вела здесь первые пять классов. Дальнейшее образование дети получали в соседней деревне - идти до неё километра три. А те, кому нужен был аттестат о среднем образовании, и вовсе ездили в город, который стоит на другом берегу Оки, ровно напротив Мёдова.
Именно так было с моим отцом. "Первый раз в первый класс" и начальная школа - здесь, в этом домике под липами. Потом в соседнем Редькине - бабушка рассказывала, как встречала сына из школы - издалека было видно и слышно, как они возвращаются! Как взлетали в воздух несчастные портфели - выше кустов, закрывающих дорогу. Десятый класс отец заканчивал уже в городе - ему, слава богу, не надо было каждый день переправляться через Оку - он жил у сестры деда, которая трудилась ткачихой на местной фабрике. А потом было военное училище, служба на Дальнем Востоке....талантливый он был человек, мой отец. Как-то на чердаке я нашла его рисунки, сделанные, вероятно, в школьные годы. Портреты бабушки - ещё молодой, сестры... поразительное мастерство! И, если у меня и есть какие-то способности к рисованию, то, видимо, унаследованные от него. А ещё отец учил меня фотографировать. Плёночные фотоаппараты, проявка- печать.... Я освоила всё.
В те годы переправиться через Оку был тот ещё квест. Это сейчас стоит понтон, который на время половодья убирают. А тогда что оставалось? Деревянные мостки или ещё лучше - лодка-плоскодонка. У каждой семьи была такая, а то и не одна. Во время половодья только лодки и позволяли держать связь с "большой землёй", потому что разлив Оки и её притока - речки Мёдовки - превращал деревню, сидящую на холмах, в самый настоящий остров. Правда, и плотву ловили голыми руками, не покидая собственного огорода.
Открою правду: вообще-то нашу деревню видели все. Абсолютно все, кто смотрел фильм "Три тополя на Плющихе". Деревенские сцены снимали как раз в Мёдове - я же говорила, что живём мы в исключительно живописном месте? В фильме, кстати, можно видеть и старый мост. Актёры жили в домах местных жителей, каковые жители остались очень недовольны оными актёрами - вернее, их манерами, с точки зрения деревенских, исключительно бесцеремонными. "Она, - уж не сама ли Татьяна Доронина? - пришла в "залу", вывалила свои грязные грибы из корзины прямо на чистый половик и давай причитать - ой, какой грибочек! ах, какая шишечка!" Не понять было деревенским, что для москвичей эти умилительные шишечки-грибочки были настоящей экзотикой.
Своей церкви в деревне нет - слишком мала. Но когда-то, в те времена, когда барин ни в каком кошмаре не мог представить грядущие бесчинства "племени младого, незнакомого", храм был.
Дома, как я уже говорила, у нас разные. Много совсем старых.
Кто-то, однако, его навещает - вон и флоксы цветут, и сорняки вокруг них повыдергали.
Кстати. Про мужика, который жил в этом доме, рассказывают следующее. Была у него лошадь, гнедой масти. То есть, бурая такая. И как-то раз, когда паслась на лугу, отвязалась она и исчезла в неизвестном направлении. Пошел мужик ее искать — в лес. Шел-шел, видит — бурый бок, чешется о сосну. Как гаркнет мужик— «а ну, так тебя и разэтак, пшла домой!»Глядит — а бурый бок-то заваливается, брык — и на спину, да и не лошадь это вовсе, а медведь. Лежит, не двигается. Осмелев, подошел мужик — а медведь-то и не дышит. Так перепугался, бедный, что сделался у него разрыв сердца. Побежал мужик обратно в деревню, за телегой, забрать мертвого медведя. Типа трофей. В историю про разрыв медвежьего сердца никто, однако, не поверил. Ладно, говорит мужик, на что спорим? Потащили медведя к местному фельдшеру, делать вскрытие. Точно, говорит фельдшер, не выдержало у мишки сердце. Выиграл мужик, таким образом, на спор ящик водки, которую и распили всей компанией, включая фельдшера.
История, впрочем, умалчивает о том, нашел ли он свою лошадь.
