Не Людмила, не Люда, не Мила, а именно Люська.
Люська, конечно, внешне красивая, волосы густые волнистые, глаза тёмные большие, губы, будто надутые косметологом – и это всё её природная красота. Но на её умственном развитии природа точно отдохнула. Её глупый наивный взгляд и приоткрытый вечно рот, от удивления – видимо это её маркер молодости. Удивляется она всему, что не понимает.
- Ты книгу читаешь? - спросила как-то коллега Люську, которая в промежутке между работой сосредоточенно пялилась в телефон.
- Нееет, играю. Но тут такая игра, где думать нужно, - поспешила Люська оправдаться.
А её коллега напыжилась, едва сдерживая смех, когда увидела, что игра для детей.
А такие понятия как «воспитанность» и «умение себя вести» тоже не совместимы с Люськой, как оказалось.
Подростковый возраст её выпал на 90е, и она там уже заблудилась. Очередной мужик выдернул её из этого балагана и женился на ней.
Когда их дочка была уже подростком, Люську засвербило и она со скандалом и, обвинив мужа во всех грехах собрала чемодан и ушла от мужа… к другому. Со взрослой дочкой. Не подумав о том, что разрушает всю свою жизнь и жизнь ребёнка.
А всё потому, что тот самый другой был из другой семьи, другого склада. Его родители интеллигентные и даже состоятельные немного. Ну по Люськиным меркам – богатые. Она так и сказала своей дочке: «Вот сейчас-то мы и заживём». А бывшему мужу она хвасталась: «Вооот, ты говорил, что я никчемная, а я мужика с квартирой и с модной машиной себе нашла».
Новый ухажёр объявил официально своим родителям о своих отношениях и привёз к ним знакомить свою пассию и её дочку. Правда заранее предупредил их, что она слишком уж простая, но ему даже нравится такая «экзотика». Интеллигентные родители за него порадовались, однако глаза их из орбит повыпрыгивали, когда Люську, точнее её поведение увидели в полной красе. Про таких говорят «их много». Переступив порог, Люська сходу в своей непринуждённой манере стала родителей называть мама и папа. Тем временем у родителей рты от такой фамильярности пооткрывались и дальше они рты свои так и не смогли захлопнуть, потому что Люська выпив, стала громко себя вести, абсолютно не стесняясь никого. В одной руке была сигарета, в другой бутылка с пивом, а из уст её прекрасных то и дело выстреливали маты. Их с дочкой вещи были разбросаны везде, они смеялись, нет не смеялись, а ржали громко, орали друг на друга. А потом дочка и вовсе устроила истерику, когда получила в дар от его родителей видимо не то, что ожидала. Она начала рыдать, хлопнула громко дверью, послав куда подальше всех со своими "никчемными подарками". Интеллигентных родителей такой поворот событий весьма удивил и они впали в ступор ещё более.
Ну в общем, родители, подобрав свои удивлённо-открытые рты от этого атракциона и обретя дар речи, интеллигентно резюмировали: «Лишь бы ты был счастлив, сынок».
В скором времени Люська поняла, что не любит. Да и не получила она всякие нафантазированные цацки и внимание от его родителей. Она искренне верила в то, что осчастливила их сына-холостяка своим присутствием и её они должны носить на руках и бесконечно расшаркиваться в благодарностях, подкрепляя это всё щедрыми дарами. Его любви ей было недостаточно.
Позже она призналась, что пожалела о своём бегстве от мужа. И вот бы ей вернуться к нему назад – там всё привычно и предсказуемо, но назад дороги нет. Муж-то бывший, не долго думая, женился и ребёнка они ждут.
И тут в её неумной голове родился ещё один план – родить ребёнка. То ли на зло бывшему мужу, то ли чтобы что-то получить от родителей папаши.
А молодой папаша тем временем от счастья светился и всем рассказывал, какая у него Людмила необычная: «Она другая, не такая как все», - будто зашоренный говорил он.
Когда она уже глубоко беременной, со всей ненавистью сказала ему, что ненавидит его, что он для неё не мужик, что хочет только денег, которые он ей должен заплатить за беременность и за то, что она красивая, он запил.
Так их жизнь и продолжалась: она его ненавидела, а он пил. А она ещё больше его ненавидела, потому что он пил. А их ребёнок рос в бесконечных скандалах.
Она не уходила, откровенно признавшись, что ей некуда уходить, но жила, как ей было удобно. Дома был бардак, периодически ночами где-то пропадала, загадочно в кратце читала сообщения в своём телефоне, подолгу курила на балконе с телефоном в руках. Вместе с тем, жалилась окружающим о своей несчастной и обделённой судьбе, о своих лишениях, обвиняя всех близких. Несчастна она была, "благодаря" её родителям, бывшему мужу, настоящему мужу и даже детям. Его родители были тоже в чём-то виноваты перед ней.
В общем, ответственность за свою жизнь и за свои поступки Люська брать категорически не желала.
И всё время повторяла, что он ей должен за то, что она с ним. В ход шли всяческие манипуляции.
Но, как всегда, она сама и разрешила ситуацию. Почти разрешила.
Его родители пригласили всех по случаю праздника в ресторан. Когда все уже были навеселе, его мама случайно увидела пьяную и вульгарную Люську в объятьях какого-то мужика в месте для курения. У интеллигентной мамы в очередной раз от выходки своей невестки пропал дар речи. Она развернулась на 180 градусов и как рыба стала хватать воздух ртом, а руки крестиком сложила на груди. Сестра её перепугалась и закудахтала: «Что случилось?». Позже речь к интеллигентной маме вернулась, и она запричитала: «О, Господи, О, Господи».
Люська, тем временем, даже не попытаясь оправдаться, сдула с лица небрежно-выбившую прядь волос, потянув вниз узкое и без того короткое платье, пренебрежительно бросила взгляд своими чёрными как смоль глазами, к тому же возмущённо, будто отвлекли от чего-то важного, и прошагала, как ни в чём не бывало, в эпицентр семейного праздника.
История с семейной жизнью их сына не закончилась, потому что Люська сначала всем объявила, что всем померещилось и на неё наговаривают, потому как её сразу "не взлюбили". Потом была другая версия - это произошло всё не по её воле. Было ещё разных версий много... Он сначала в сердцах её выгнал, но позже признался, что любит её, как бы то не было.
Заколдованный.