Перебрав в уме множество вариантов новогодних историй с чудесами и приключениями, вдруг поняла, что расскажу не о них, а о первом осознанном праздновании нового года моего детства.
Канун 1961-го года, мне шесть лет. Молодые родители. До сих пор преследует ностальгия по тому времени. Именно молодые родители, и связанное с этим ощущение тепла, защищенности.
Родители приглашены к друзьям на встречу Нового года и берут меня с собой!
Моя мама – модница. Подготовку начала за месяц. У знакомой портнихи сшиты два чудесных платья на выбор: нежно-бирюзовое и строгое черное. Оба из мягкой тончайшей шерсти, украшенные вышивкой из блестящего бисера. Как же мама выберет, какое надеть? Это же невозможно! Рядом примостились лаковые туфли-лодочки, тоже само-собой, сверкающие бисером.
Вместе с этими волшебными вещами в квартире поселилось ОЖИДАНИЕ. Нового года? Чуда? И каждый день к этому ОЖИДАНИЮ прибавлялась новая капелька: шоколадные конфеты фабрики «Рот фронт» «Мишка на севере», «Белочка». Запах от них сводил меня с ума даже ночью. Я не могла уснуть, потихоньку звала отца, будто включить ночник (зеленый такой грибок-абажур, на проволоку натянуты ленточки), а сама шептала: «Конфетку!», и папа приносил «Мишку», я ела его под одеялом («Мама заругается!») и, счастливая, засыпала.
А на полированной крышке радиоприемника «Ригонда» появлялась то коробка воздушного бело-розового-облачного зефира, то вазочка с солнечными мандаринами.
А когда отец привез на моих санках заиндевевшую сосну, которая, отдохнув и «расправив плечи», заполонила половину большой комнаты-зала нашей новой хрущевской двушки, и запахла так, что померк конфетно-мандариновый дух (или соединился, навсегда оставив в памяти запах нового года), я поняла, что вот оно чудо, уже на пороге. С тех пор декабрь с его предновогодними хлопотами, для меня месяц особенный. Месяц ожидание чуда. Даже сейчас, когда большая часть жизни пройдена? Прожита?
Тихо, тихо! Не спугнуть чудо! Оно уже за окном, бьется мягкими снежинками-бабочками в стекло.
Достали елочные игрушки. Их еще не много в нашей молодой семье. Ватные Дед Мороз и Снегурочка в нарядных шубах, румяные, все в блестках. Пластмассовые грибы и зайцы, космонавты и котики. Звезда большая, красная, как на Спасской башне. И волшебные стеклянные шары! Тогда все было натуральное, если шар – то обязательно стеклянный. К нему надо относится бережно. Если вдруг соскакивал с сосновой ветки, то разбивался, взрываясь яркими колкими брызгами, опасно острыми, отражающими сотнями маленьких зеркал комнату.
И вот,кажется, все приготовления закончены. Я полна ПРЕДВКУШЕНИЕМ, завтра чудо свершится. Наступит НОВЫЙ ГОД и все будет не так, как сегодня, наступит новая жизнь, волшебная и прекрасная.
Накануне мама сделала прическу: высоко взбитый шиньон, весь украшенный красиво уложенными локонами, как у ведущих «Голубого огонька». Эту ночь мама спала в неудобной позе: лежа на животе, положив подборок на сложенные ладони. Шиньон за ночь так и не коснулся подушки!
Я открываю глаза. За окном светло, идет снег. Сегодня Новый год! День пролетает в суете: что-то режется, строгается, закладывается в кастрюльки. Оба платья висят на плечиках. Лодочки в ожидании. Шиньон воинственно бодр.
Наконец, наступает вечер. Силы на исходе. Для меня приготовлен костюм. Что-то белое, ватно-блестящее. Папа готов первым: черный костюм, белая рубашка – беспроигрышный вариант. Я облачена в «белые одежды», до сих пор не помню, кого изображала: ангела? Зайчика? Снежинку? Тем более, что изображала недолго.
Мама решительно надела «бирюзу», упаковала лодочки, тряхнула шиньоном. Готовы!
Мы выходим на улицу. Искрятся звезды и выпавший снег, фонари и, о ужас!, лужи! Под ногами оказалась совсем не зимняя слякоть! Мы пробираемся сквозь мокрое месиво, идти непросто. И вдруг. Моя рука невероятным, неожиданным таким образом выскальзывает из отцовской, ноги летят сначала почему-то вверх, к звездам, а потом резко вниз, к луже! Потом появляется летающая кастрюлька с чем-то ярко свекольным, и тоже отправляется ко мне в лужу. Родители в немом ступоре. Последняя свекольная клякса проникает свозь расстёгнутую мамину шубку, приземляется на бисерную бирюзу. Я барахтаюсь в ледяной луже, реву, чувствую, как снизу ледяная грязь взбирается по моему бело-ватному великолепию, а свекольные кляксы злорадствуют поверх этого безобразия.
На сцену выступает папа. Он поднимает меня из лужи, накрывает своим пальто, другой рукой хватает маму под руку и тащит нас назад, к подъезду. Мы возвращаемся домой.
Там свет и тепло. Трезвонит телефон. Нас уже потеряли. У нас форс-мажор! Срочно ребенка в горячую ванну! Ну и что, что костюм испорчен! Новый год не отменяется! Испорченная бирюза дождется химчистки, на ринг выходит универсальное черное. Честь шиньона не затронута. Жизнь продолжается!
В гости мы опоздали, но не на встречу Нового года. Нас встретил дружный смех, хлебосольный стол, новогодний аромат. Танцы под «Ригонду»: «Марина, Марина, Марина!» Любимая песня моего папы. Из-за нее он назвал меня Мариной. Через несколько минут опоздавшие уже отплясывали!
Среди гостей мои друзья Аркашка и Вадик. Они важные и нарядные, не то что я, после купания в ледяной луже растертая полотенцем и переодетая в клетчатое платье из красной шотландки и будничные коричневые колготки. Эти мальчики очень важны для меня, с ними связаны мои новогодние желания, которых у меня три, и никаким из них нельзя пожертвовать. Я никак не должна уснуть до наступления Нового года, и успеть загадать их все, пока бьют часы. И еще Ирка. Поэтому, придется рассказать о моих друзьях.
Продолжение следует по пятам.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ!