"Миражи". Избранные главы

Обещала опубликовать отрывки из книг.

Ловите:)) Романтика на выходные. ))

Аннотация.

А есть ли у настоящей любви прямые и ровные пути? Почему иногда приходится долго и упорно искать дорогу к родному сердцу? И как отличить головокружительную страсть от глубокого чувства? Героям романа приходится порой просто ждать и верить, а порой преодолевать тысячи километров в поисках любви и ответов на самые животрепещущие вопросы бытия. Так где она, настоящая любовь: там, за горизонтом или совсем рядом, просто руку протяни? Возможно ли сохранить любовь на расстоянии и любовь ли это?

Полностью книга здесь:

https://www.litres.ru/oliviya-tishinskaya/mirazhi/

20.

Наташка позвонила брату. Просто так. И зря.

• Я вчера Петьку видел с девушкой.
• Да то может сестра, - кинула спасательный круг Наташка.
• Ага, я типа совсем дитё по-твоему или есть надежда? - огрызнулся Андрей.

Наташка тихо села на кровать и медленно откинулась назад. Упала как в кино на замедленной съёмке.

Когда падаешь на кровать, обнимая любимого, она никогда не предаст, широко раскинется и примет нежно и страстно. Когда земля под ногами шатается и ищешь опоры хоть в чём-то, кажется, за воздух бы уцепилась, ждёшь, что и кровать отступится от тебя, отпрыгнет в сторону. Поэтому садишься медленно, как будто и не уверена, есть вообще тут кровать, устоит ли она под таким грузом, не провалишься ли ты сквозь неё к чёртовой матери.

Наташка рассказала брату, какие кому она подарки купила, старалась быть естественной, слушать и ничем себя не выдать. Но тщетно.

• Ладно, нос не вешай. Может ещё всё образуется, - сказал напоследок брат.

Лучше б молчал. Что за привычка добивать человека, итак умирающего от боли, этими нелепыми попытками оптимизировать происходящее? Это ведь даже не подарить надежду. Это как лишний раз подтвердить, что опасения не беспочвенны, шансов нет, конец всему, тушите свет, выносите трупы. Даже и непонятно, из какой старинной русской сказки тянутся корни этого порочного псевдоучастия в твоей жизни?!

Наташка посмотрела на часы. Через десять минут полночь. Вот бы начать новый день без этой боли. Вот бы в одночасье всё забыть и начать сначала. Без него. Она вышла на балкон. Подальше от собственной кровати, потому что сейчас ей грезилось, что Петька в объятьях прекрасной незнакомки падает прямо на её кровать в номере.

Греческая ночь встретила ласково. С моря дул приятный тёплый ветер. Он подсказал, что по щекам текут слёзы. А она и не заметила, как дала волю водопаду. Под ветерком он высох, оставив неприятную сухость на щеках.

Очень хотелось к морю. Оно всегда успокаивало. А тут, когда всего-то пара шагов, отказать себе в свидании с ним было непростительно. Оно поможет. Выслушает, спрячет слёзы, если что. Нашепчет что-нибудь милое и трогательное. Ласковое и такое нужное.

Наташка наскоро умылась, оделась потеплее, нацепила кроссовки и стрелой вылетела из номера. Остановилась она уже у самой кромки воды, так и сжимая в ладони ключи от номера. Разжала пальцы: полагалось по правилам сдать их на ресепшене. Но возвращаться - плохая примета, известно же. Наташка засунула их поглубже в карман джинсов и огляделась по сторонам. Кое-где у кромки воды прохаживались отдыхающие, на высокой веранде отеля, скалой нависавшей над пляжем, ещё играла музыка и у парапета стояли люди, невдалеке на камнях тоже сидели фигурки. Греческая ночь гостеприимно привечала всех.

Но Наташке сейчас не хотелось видеть других людей. Его хотелось. Общества. Его общества. Но он там с ней…

«СТОП! – орало всё внутри Наташки. – Стоп! По тормозам! Полный назад! Вы свободные люди! Никто никого нигде не ждёт! Он имеет право! И ты! Ты тоже!»

Наташка засунула стиснутые кулаки подмышки и медленно побрела вдаль от отеля по краю прибоя в ту сторону, где огней было меньше. Когда люди перестали попадаться, Наташка села прямо на песок и стала смотреть в темноту. Приблизительно также же она сейчас видела весь свой мир и своё будущее. Вокруг темно, со всех сторон, ни одной живой души, ни одной протянутой руки. Никому не нужна. Родителям не нужна. Брат женится, а это почти что умер. Петька с девушкой. А ещё пару недель назад уверял, что никого. Но раз Андрюха говорит: более, чем заметно - не сестра, значит уже всё зашло далеко. Надо знать Петьку. А ведь думала, что он тогда, накануне отъезда, звал её к себе не просто так. И расстроился очень всерьёз. Но ведь сама придумала, что это намёк какой-то на отношения. Ну, с чего? Фантазёрка! Просто так хотела… Очень хотела. Опять дала волю фантазии, эмоциям, желаниям…

И он тоже, только объект приложения усилий другой.

Другая.

Не на свидание звал, хотел поделиться. Спросить её совета. Может даже познакомить. А она размечталась. Что она… Что он…

Наташка уткнулась лбом в колени и тихонько покачивалась, как будто в такт плеску волн.

• Не сидела бы ты ночью на песке, Наташ, ещё весна, песок холодный, – услышала она вдруг знакомый голос.

Она тяжело вздохнула, но к своему удивлению почувствовала облегчение:

• Следишь ты за мной что ли? - без эмоций спросила она, вытирая слёзы.
• Что случилось? – он присел рядом и было протянул руку, но она предостерегающе выставила свою.
• Всё хорошо, просто звонила домой, соскучилась вдруг по дому… - голос дрогнул.
• Пойдём, тут недалеко аллейка с лавочками, там потеплее и море так же близко.

Наташка согласно кивнула, и Алексис помог ей встать.

• Расскажи про своих, - попросил Алекс, пытаясь заглянуть ей в глаза.

Наташка отвернулась к морю. Совершенно ей не хотелось ни о ком говорить, родители сейчас скорее привнесут струю негатива, тем более после откровений Алексиса о его собственной семье. Вряд ли он поймёт, а может и не поверит, что можно жить так, как живут её родители. Брат после новости о Петьке тоже доброго слова не стоил. Чисто психологический аспект. Конечно, он ни в чём не виноват, но гонец, принёсший плохую весть… Голову с плеч.

Наташка решила рассказать о дедушке, его семье, братьях, сёстрах, о его работе, картинах и своём детстве с ним. Единственным человеком, который любил её искренне, нежно и любую.

Дедушка любил и баловал её. Никогда ни в чём не отказывал. Хотя Наташка росла и не требовательным ребёнком. Всех-то детских мечтаний было: коньки, кукла-индеец и мольберт. Дед почти всё время, что был не на работе, проводил на даче. И Наташка вместе с ним. Дед научил Наташку читать, рисовать и мечтать. Кто бы мог подумать, что лучше всего это получится не у какой-нибудь нежной, интеллигентной мамаши, а у сурового с виду публициста, жёсткого в делах и словах, который по выходным на даче пишет маслом цветы и птах, любимую внучку и жену за готовкой или рукоделием. Нежнее нежного были эти картины, каких-то приглушенных тонов, как будто подёрнутые туманом или пронизанные насквозь солнечным светом. Всё казалось на них невесомым, полупрозрачным, как мечта или мираж…

Алексис слушал внимательно и почти всё время молчал.

Так немного конкретики было в её словах относительно собственной жизни. Её жизни, работы и хобби, но столько души, мечты, любви, надежд. Алексис вдруг понял, что действительно вообще не разгадал её. Ни с первого, ни со второго, ни с какого другого раза. Только сейчас она сама приоткрыла дверь в свой мир. Один бог знает, почему. Он не перебивал, не комментировал. Боялся, что она так же стремительно её захлопнет, как и открыла. Как будто это всё не для него. А для ночи, моря и тёплого ветра. Это им она сейчас повествует об утерянном рае.

• Сюда, - только и вставил Алексис, когда они дошли до лавочек.

Наташка с удовольствием опустилась на скамейку и откинулась на спинку. Что ни говори, а день был долгий и физика организма требовала максимально горизонтального положения.

Алексис долго молчал. Наташка тоже.

• Спасибо, что выслушал, - наконец сказала она, чувствуя, что боль немного поутихла.

Когда-то она мечтала, что Петька, который очень нравился деду, войдёт в этот их с дедом мир и займёт там своё место. Сейчас, когда деда уже давно нет, она вдруг отчётливо поняла, что и мира того больше нет. Есть её мир на старой даче, полной воспоминаний и старых призраков, призраков добрых, охраняющих её покой и её мечты. Но в этом мире пока нет никого второго. Никто так и не разделил с ней этот покой и умиротворение. Этот старый скрипучий дом ни для кого, кроме неё не стал родным. Никакого Петьки там нет. И, наверное, уже никогда не будет. Не судьба. Что толку биться в заколоченные ворота? Видимо, ворота вообще не с той стороны.

Она повернулась и пристально посмотрела на Алексиса.

• Я рад, что ты выбрала именно меня, чтобы поделиться, - осторожно сказал он.

“Выбрала именно меня. Надо же, как иронично получилось. Ты даже не представляешь, как точно подмечено”, - она улыбнулась одними уголками губ.

• Пойдём куда-нибудь погреемся, - предложил он.

Наташка чуть покраснела, но вряд ли он заметил в темноте. Она смотрела на море. Ей было не холодно. Точнее не холодно было снаружи, а внутри как будто шёл ровный медленный снегопад. Под ним скрывалось и тонуло прошлое. А на свежей пелене выпавшего снега она не знала, что нарисовать. Она не была готова к такому повороту событий. Ей казалось, что, будь она в Москве, она бы могла что-то изменить или хотя бы доподлинно узнать, что надежды больше нет вовсе. А здесь она связана расстоянием и работой. Она не может побежать и всё узнать. Телефонный звонок домой будет стоить очень дорого. И не факт, что удастся его застать. Да и что, в лоб спросишь? Он всё равно не скажет. Хотел, видимо, но она уехала. Так случилось. Судьба. У него своя. У неё своя. И её судьба свела с мужчиной, который видит в ней женщину, а не друга.

Она снова повернулась к Алексису:

• Я не хочу никуда идти. Сил нет. И я хочу видеть море. Я скоро уеду, а оно останется…
• Ну ты и рёва, - он спокойно и безапелляционно сгрёб её в охапку.

Она сильно не сопротивлялась, тихонько плакала о своём. Было больно внутри и казалось, что боль не прорвётся, если кто-то вот так сильно и нежно будет держать всю её в руках.

21.

Утром Наташка долго не хотела вылезать из-под одеяла. Ночь выдалась долгой. Вставать на завтрак и на экскурсию придётся, потому что надо. Потому что работа. Алексис вчера вёл себя хорошо. А вот она дала волю чувствам и беззастенчиво пряталась в него от себя, от Петьки, от боли. Ей это не нравилось. Очень не нравилось. Ещё больше не нравилось, что она в один день вот так повернулась спиной к одному и протянула руку другому. И тут же откуда-то изнутри на неё начинал орать её внутренний голос, который в тысячный раз напоминал, что ничего между ней и Петькой никогда не было. Их срок дружбы, что длился с самой школы сейчас, когда она уже начальник отдела, уважаемый, пусть и очень молодой специалист, как нельзя лучше доказывал: пора уже начать смотреть на мир глазами взрослого человека. Бесполезно ждать дальше. Просто бесполезно. Люди вон дружат с самой школы и дети уже в школу собираются. Замуж уже позвать можно было или хотя бы попробовать взрослые отношения. Раз не пробовал, значит, не хотел.

Принять этот простой ответ было очень и очень сложно, невыносимо больно и рушило хрупкие надежды. Всегда есть надежда. Всегда проще придумать оправдания человеку, чем принять правду, что ты ему просто не нужна. А этому вроде как нужна. Несмотря на все Наташкины гневные и сопливые выходки, он не отступил ни на шаг. А мог бы плюнуть и найти нормальную и сговорчивую немку или чешку. И развлекался бы, наслаждаясь женским обществом, вином и морем.

И Белова ещё предупреждала, что он не так прост, как кажется. Надо быть осторожнее.

Или не надо. Всё равно домой уже ехать и там всё прояснится. Любовь к Греции не пройдёт, а к Москве особой любви не было, любовь была в ней. А это совсем другое. Здесь же любви нет. Просто это море и горы. И Греция, конечно. Атмосфера соответствующая просто. Ничего личного.

Наташка медленно и лениво встала с постели и вышла на балкон. Осторожности ради, она не подошла к перилам, прекрасно понимая, что в соседнем номере он. Она никак не могла разобраться с собой и с этим новым чувством. Алексис ей нравился. Немного. Они настолько непохожи с Петькой, просто диаметрально противоположны. С Алексисом легко, если считать его повышенное внимание нормальным. Она никогда не была в таких отношениях, где мужчина едва ли не каждое твоё движение пытается предугадать и заслужить благосклонный взгляд. Хотя более чем очевидно: он сильный и самодостаточный мужчина. Ему не нужно одобрение каждого его поступка, как будто мамочка должна похвалить. Каждый его взгляд и каждое прикосновение лишнее тому доказательство. Он слишком хорошо знает, что делает и какой эффект хочет произвести. А Петька не такой. Он как будто топором из одного куска дерева вырублен. Кажется иногда, что если из него нежность и забота прорываются, то он как будто стыдится их и прячется потом, чтобы никто не заметил: он может быть не злым великаном, а нормальным человеком, как будто у него в жилах не кровь течёт, а ртуть.

Наташка так не могла, ей так не хватало тепла и заботы дома. И Петька… Такой же. Без бабушки и дедушки совсем не к кому преклонить голову.

Забывшись, Наташка шагнула к перилам. С моря дохнул уже тёплый ветерок. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ветерок был чуть холоднее, чем хотелось бы и слишком слабый для того, чтобы развеять её сомнения и подтолкнуть в нужную сторону.

За перегородкой скрипнула дверь. Она встрепенулась и тихо прошмыгнула назад в комнату.

На завтрак она вышла одна. Минут через пять в зал вошла Белова.

• Доброе утро, Вольнова.
• Доброе.
• Как дела?
• Ты знаешь, я боялась сюда ехать, - внезапно для себя сказала Наташка.
• Это нормально. В первый раз всё страшно, за что ни возьмись. Говорят, даже замуж выходить в первый раз страшно, - Белова усмехнулась.
• Не знаю, меня не зовут что-то, - грустно сказала Наташка и шумно втянула через трубочку сок.
• Меня что-то тоже, - снова усмехнулась Белова.
• А Полинку Лёня замуж позвал, прикинь, - Наташка с интересом посмотрела на Елену.

Та как-то по-доброму улыбнулась и сказала:

• А он хороший, не переживай за неё.
• Я тебе верю, - в ответ улыбнулась Наташка.

“Да нормальная эта Белова. Зря про неё говорят всякое, - подумала Наташка. - Просто никто не смотрел внутрь”.

• На экскурсию поедешь? - спросила Белова. - Там интересно. Но я уже три раза была. Я хочу на пляж и ничего не делать.
• Да, Полинка с Лёней зовут. Они тоже были. Окультуривать меня будут.
• А Алексис? - Белова даже не повернула голову.

Наташка тяжело вздохнула:

• Конечно. Куда ж без него…
• Не нравится он тебе, да?
• Я не знаю, Лен, правда, - Наташка посмотрела пристально не Белову.
• Тогда не спеши. Твоё от тебя не уйдёт. А если он через два дня после твоего отъезда про тебя забудет…
• С языка сняла. То будет хотя бы не так больно.
• Ты умная девочка, - не без иронии в голосе сказала Белова.

Беседу прервал Максимушка, который судя, по суетливости и красным щекам, безбожно проспал завтрак и сто тысяч раз извинился перед девушками, что не позаботился заказать хотя бы кофе до того, как они спустились в зал. Белова снисходительно смотрела на него и молчала. Наташка принимала за неё извинения и успокаивала юношу.

Наконец появились Полинка с Лёней и Алексис.

В итоге завтрак вышел шумный и весёлый. Наташка не избегала Алексиса, но Полинка предусмотрительно села рядом с ней и получилось, что напротив трио красавиц сидели три кавалера, каждый из которых пытался произвести впечатление то на всех сразу, то на свою пассию. Порой это выглядело настолько забавно, что смеялась даже снежная королева Белова. Пожалуй, это радовало Наташку в это утро больше всего. Тенью промелькнула мысль, что где-то внутри Петьки живёт такой же весёлый человек, как в Беловой, просто он тоже снежная королева. Для всех. И сейчас для неё тоже. Почему? Она перевела взгляд на Алексиса. Он что-то рассказывал, активно жестикулируя, поймал её взгляд, на секунду замер, подмигнул ей и продолжил свой, видимо, смешной рассказ. Она послала Петьке мысленный воздушный поцелуй, что-то типа прощания и попыталась поймать нить беседы.

22.

Экскурсии были потрясающие. Наташка от души наслаждалась. Никакие картинки в книжках не могли сравниться с тем, что было прямо сейчас перед ней. Удивительные орнаменты и потрясающая мозаика, завораживающе реалистичные скульптуры, имена, которые на уроках истории казались едва ли не вымышленными. Но нет. Тут это была реальная история, вот они, лица эпохи в скульптурах, барельефах, надписях. Они все были тысячи лет назад. И вот их нет. Великая культура, потрясающее мастерство… Гигантские империи рушатся, а у неё чуть мир не рухнул из-за любви. Как всё это легковесно и так неважно будет тысячи лет спустя.

• Что от нас-то останется, - грустно сказала она, выходя из прохлады музея под палящее солнце Эллады.

Никто не ответил. Все четверо стояли, будто вернулись домой как Одиссей. Вот только не 20, а сотни лет спустя и нашли лишь выбеленные развалины своего города. Было странно и одиноко.

• Не грусти, - Алексис ласково привлёк её к себе. - Мир всегда был так устроен. Что-то и от нас останется.
• Да, и я даже знаю что! Я сейчас наделаю суперских фотографий и уж нашим внукам точно останется память о том, как их бабушки и дедушки путешествовали по Греции, когда были молоды и невыносимо хороши собой. Но только девочки! - защебетала Полинка.
• А я?! - возмущённо и иронично воскликнул Алексис. - Натали, разве я не хорош?

Наташка чуть отстранилась и смущённо улыбнулась.

• Я знаю, я хорош. И я знаю, где выйдут просто шедевральные фотографии.

Он крепко сжал Наташкину руку и увлёк её за собой со ступеней музея.

Алексис и Леонид взяли у дяди небольшую яхту и повезли девчонок показывать Афины с моря.

Наташкино сердце было сражено наповал и навсегда. И Алексис тут был ни при чём. Ни с первого, ни со второго раза ему не удалось вызвать в ней такую бурю эмоций, как внезапно полупрозрачное и лазоревое море. Она привыкла к Чёрному и теперь понимала, какое-же оно тёплое и густое, и какое прозрачное и яркое это море. Непередаваемая игра красок, все оттенки бирюзы и прозрачность кристальная.

Уединённая бухта где-то вдалеке от Афин гостеприимно приняла туристов. Берег не был пуст. Пара десятков человек загорала и купалась в море. Видимо, здесь отдыхали только свои, те, кто знал, как и на чём добраться, потому что их яхта была не единственной, а от пляжа вверх поднималась охристого цвета почти отвесная каменная стена. Так сразу и не поймёшь, есть тут выход на большую землю или нет.

Девчонки с удовольствием растянулись на песочке, а парни занялись столом. Наташка сквозь очки разглядывала крошечный скрипучий пирс, маленькие яхты, лениво качающиеся на волнах, высокое небо и редкие облачка.

• Купаться пойдём? - спросила Полинка.
• Вода ещё холодная, - Алексис протянул ей бокал, - а вот бабулино угощение ещё тёплое.
• Бабулино? - удивилась Наташка. - Я думала, вы из ресторана заказали.
• Как можно? - развёл руками Алексис. - Разве может кто-то лучше бабушки готовить? Правда, Лёнь?
• Само собой, - подтвердил Лёня. - Греки любят и умеют готовить. А греческие жены на кухне просто богини.
• Когда готовят? - иронично спросила Полинка.

Алексис и Наташка рассмеялись, а Лёня смотрел на Полинку с лёгким испугом и недоумением.

• Я не очень хорошо готовлю, - Полинка пожала плечами.
• Да у них там в Питере готовить не из чего. Они там червяков каких-то едят и тощих рыбёшек. Вода у них болотная и не растёт ничего, - вступилась за Полинку Наташка.

Глаза Лёни округлились:

• У нас всё есть, самое свежее и рыба хорошая, и хлеб, помидоры, зелень, оливки. Что хочешь. Ты всему научишься, - совершенно искренне повествовал Лёня, пока Полинкины глаза округлялись всё больше и больше, а Алексис и Наташка пытались не расхохотаться в голос.

Загоралось прекрасно. И в прохладную воду соваться не хотелось. Но какие-то храбрые люди заплывали далеко или в полосе прибоя резвились. С другой стороны, моржи могут быть и в Греции. Тем более, когда воздух под тридцать градусов прогревается.

Вино на пляже казалось слегка лишним, потому что от него кружилась голова и тянуло в сон, а бабулины домашние изыски уже почти убедили Наташку в том, что пора в Грецию перебираться. Хотелось мимолётно то бросить всё и переехать жить сюда просто с одним чемоданом, то замуж за грека, чтобы кормили вот так и выгуливали сутками напролёт.

Она повернулась на живот, подставив солнцу ту самую точку, которая жить спокойно не давала и закрыла глаза.

Она стояла у самой воды. Набегающие волны едва касались пальцев. Вода не казалась такой уж холодной, как пугал Алексис. Вдруг спустилась откуда-то сверху невообразимая лёгкость. Наташка раскинула руки, как будто готовая взлететь от счастья. Прямо перед ней из воды поднялся Петька, мокрый, улыбающийся, разбрызгивающий солёные капли во все стороны и на неё. Она удивилась, отшатнулась. Узнала его. Сердце упало в пятки. А Петька подмигнул ей и нырнул снова, сделав какой-то невообразимый кульбит.

• Стой! - крикнула она и рванула в воду. Внезапно вода оказалась ледяной и тёмной. Она увидела, как из воды кто-то поднимается, Наташка хотела закричать, но не получилось.

Из воды выскочил Алексис. Прямо перед ней. Встал, глядя на неё сверху, точно такой же как Петька мокрый, с текущими с волос струями солёной воды. Но не он. Он взял её за руку и потянул за собой.

• Я не умею, я не умею! - сопротивлялась она.

Вдруг она подхватилась и села, почувствовав мир вокруг себя слишком горячим.

• Заснула что ли? - тихо спросила Полинка и погладила её по руке. - Не напекло голову? Я тебе спину платком прикрыла, чтоб не сгорела.
• Где он? - заспанным голосом спросила Наташка.
• Кто?

Наташка хлопала глазами.

• Парни пошли какие-то ракушки искать нам на сувениры, точнее поплыли морем.
• На яхте? Нас бросили? – испугалась Наташка.
• Заполошная ты. Что тебе там приснилось? Сами поплыли, руками и ногами гребя, - покачала головой удивлённая Полинка.
• Господи, - Наташка откинулась на покрывало. - Капец, приснится ж... Я тонула просто в тёмной воде. Я плавать не умею.
• А кто тебя там напугал во сне то?
• Морской царь, очень злой, - соврала Наташка и закрыла глаза.
• На вот, водички холодной попей, - участливо сказала Полинка.

Наташку сон этот опечалил. Петька резвился в прозрачной и тёплой воде без неё. А в тёмную и холодную её тащил Алексис. И если не считать, что примерно так она и думала каждую минуту, то сон ей не нравился вообще. Подсознание просто пересказало ей её собственные страхи.

Наташка гнала от себя назойливые мысли. И, к счастью, они были с ней недолго, потому морской царь и его брат вышли из моря буквально считанные минуты спустя.

В руке у Лёни был какой-то чёрный тканевый мешок.

• А вот и дары моря, моя прекрасная нимфа, - Алексис взял у Лёни мешок и вытряхнул его прямо на песок. Пока Полинка растирала своего грека сухим полотенцем, Наташка увлечённо перебирала ракушки, острые и витиеватые, почти плоские, ребристые, разноцветные и множество камешкам причудливых форм и окраски, отполированных морем, гладких и шероховатых, с золотыми искорками и прожилками.
• Необыкновенная красота, - восторженно сказала Наташка. - Как вы выдерживаете тут жить, когда так прекрасно вокруг?
• А мы периодически уезжаем куда-нибудь в Африку, чтоб расслабиться, - рассмеялся Алексис.
• Если только в Сахару. И потом чтобы домой хотелось, к морю, - ответила Полинка.
• Вроде того, - ответил рассеянно Алексис, не спуская глаз с Наташки. За очками было не разобрать, что выражают её глаза, а на губах бродила слабая улыбка.

Наташка держала маску. Алексис был невыносимо хорош после моря. Смуглая кожа, по которой то тут, то там стекали последние солёные капли, мокрые волосы, то и дело падали тяжёлыми прядями на лоб. Да, что ни говори, а одежда скрывала прекрасный образец мужской красоты, достойной привлечь внимание какого-нибудь древнего камнереза. Греческий бог болтовни Алексис Афинский, собственной персоной.

Наташка засмеялась.

• И? - удивилась Полинка. - Нам расскажешь?
• А я представила, как вот так тысячи две лет назад отдыхали на берегу моря прекрасные нимфы и не менее замечательные древние греки. А ещё представила как то боги, то богини у них тут прикидывались гусями-лебедями, и прочим всем, чтобы совратить очередную царицу. И вот толком же ничего не изменилось.
• Это почему? У нас лодка с мотором, - ответил Лёня и подмигнул.
• И никто никем не прикидывается, - вставил Алексис.
• А мне вот не хватает раба с опахалом, ибо жарко, - томно сказала Полинка.
• Это да, - весело ответила Наташка. - Раба очень не хватает. Я б его за мороженым послала.
• Можно на яхту перебраться и поплавать, там мороженое точно есть. Я купил, - ответил Алексис. - И на море ветерок должен быть. У нас ещё полдня, если надоело лежать, давайте плавать под парусами.
• На абордаж! - подхватилась Полинка, размахивая полотенцем.

Наташка покатилась со смеху.

• Мы, конечно, для греческой публики сильно эпатажно себя ведём, - сказала Наташка, доедая второе мороженое. Казалось, только теперь она немного вернулась в себя, ощутив знакомый холодок и почти знакомый вкус.
• Я так и знал, что мороженого надо брать много, - Алексис снова открыл морозильник. - Ещё будешь?
• Пока хватит, - ответила Наташка, - но да, мороженое и холод, это что-то очень наше. Я прямо в себя пришла. Но мысль о жизни в такой тёплой стране меня не покидает. Ты не представляешь, какая серая и грязная Москва на мой вкус. Я люблю природу. А в Москве чтобы побыть на природе, надо из Москвы уехать. Или в парк какой-нить ехать через полгорода. Такое себе удовольствие.
• У нас дом есть в горах. Тут горы, конечно, не прямо Альпы. Но живописно. Я тебе пришлю фотографии.
• А я думала, опять будешь меня в гости звать, - подмигнула Наташка.

Алексис не нашёлся, что сказать. Уже звал, вроде, но отклика не нашёл, и тут вдруг.

• Приедешь?
• А я не знаю. Съезжу в Москву, поскучаю, а там глядишь...

Снова где-то в груди больно защемило. Поскучаю. Это ведь снова о нём. В переводе на женский: разузнаю, с кем он, а тогда дам или не дам тебе шанс. Наташка резко поднялась и подошла к борту:

• Там работа, дом, семья. Там слишком много всего и я не знаю. Я не могу ничего обещать. Поэтому не знаю.

Алексис по-прежнему молчал. Что-то менялось. Как будто она уже не снежная королева. Но такая непонятная. Ночью плакала в его объятьях, ночью танцевала с ним, шутила, ночью сидела с ним в ресторане до самой глубокой темноты. А днём дистанция, поверхностные разговоры, отстранённость и вдруг... Девушка-загадка. Как будто заколдованная: ночью одна, днём совсем другая. Ночью тёплая, искренняя, родная, а днём как будто в каком-то коконе, смотрит оттуда на него, а выбраться не может. Ночью водопад боли, откровенности и слёз. Днём - снежная королева, любительница мороженого и колких шуток.

• Что молчишь, передумал? - прервала его размышления она.
• Нет, просто не ожидал. Я думал, ты отвергла эту идею в принципе.
• Какую конкретно? - усмехнулась Наташка.
• С гостями, что ты приедешь одна и я тебе покажу Грецию… А ты что имела в виду?
• Да на самом деле то же. Просто вдруг уезжать что-то не хочется.

Она села рядом и посмотрела на него глаза в глаза, как будто пыталась разглядеть: омут в нём или чистая вода. Кто он: злой морской царь или добрый.

• Ты мне очень нравишься, Натали, очень, - тихо сказал он и потянулся к ней.

Она поджала губы, по-дружески похлопала его по руке и отошла обратно к борту.

Он тяжело выдохнул и только покачал головой. Ничего непонятно.

• А между тем, ребята, нам пора рулить к берегу, - выглянула из-под шляпы Полинка. – У нас сегодня мини-спектакль и концерт прямо в ресторане отеля.
• Господи, ещё два банкета и мы дома, - горестно выдохнула Наташка.