Здесь хуже крестителей из Москвы лишь потрошители с вожаком, скачущем на жутком лосе. Да и это не точно. В определенный момент московиты становятся главными антагонистами. В итоге мы имеем еще один диалектичный исторический фильм по книге Иванова. И еще одну роль Александра Кузнецова после фильма «Скиф», в которой герой бросает вызов колонизаторам.
Кино снято по книге Алексея Иванова. Хроники покорения Москвой пермских земель в 15-м веке показаны через отношения русского князя Михаила Ермолаевича (Александр Кузнецов) и вогульской девушки Тиче (Елена Ербакова), еще в детстве превратившейся в колдунью ламию, в которую вселился дух Сорни-Най (Золотой Бабы).
Мишу и Тиче в детстве благословили на супружество их отцы, вскоре павшие в битве с вогулами. Когда дети подросли, брак чудом состоялся, а дальше пошла слегка былинная и сказочная интерпретация истории.
Один антагонист за другим
Завязывается конфликт между князем и прибывшим епископом крестителем Ионой (Евгений Миронов), который всех вокруг в Чердыни покрестил добровольно-принудительно, а вогулку Тиче хотел отвратить от язычества совсем уж силой. Да еще и нажаловался в Москву Ивану III.
А тут еще дьяк Данила прислан из Москвы для досмотра и велит Михаилу получить клятву верности Москве от вогульскому князя Асыки. Главный вогул поначалу выставлен мрачным антагонистом, дикарем, по сравнению с ритуалами которого проделки крестителей выглядят приличнее.
И тем хуже для репутации колонизаторов-московитов, когда этот мрачный тип с саблей становится не самым плохим парнем на их фоне, а в истории появляется второй антагонист Федор Пестрый (Виталий Кищенко), устроивший карательный Чердынский поход (позже Иван III подавлял сепаратизм друзей и союзников князя Михаила из Вятской земли).
Каждый за себя и Кремль против всех
Ситуация была безумной, в то время на территории современного Пермского края столкнулись интересы Новгорода, колонизаторов-крестителей из Москвы, гордой и самостоятельной Казани, малых народов и русской знати, вроде Михаила Ермолаевича, желающей, как сейчас говорят, большей федерализации, чем это удобно Кремлю.
Тут легко потерять ориентиры и сойти с ума. Неслучайно отпевание Ионой загубленных крещенными язычниками младенцев напоминает рассказ полковника Куртца из «Апокалипсис сегодня» про неадекватную реакцию камбоджийцев на прививки.
Четкими яркими мазками обозначено столкновение разнонаправленных сил. Тут отлично работают диалоги с Федором Пестрого.
– Я князя, отца твоего Ермолая, помню. Умный был, страсть.
– Умный, от Москвы подальше держался, – говорит пермский князь.
– У меня не крестовый поход, а дело государево, – отвечает Федор Пестрый на просьбу Ионы не ломать регионы об колено .
– Так и говори – безбожное, – разочарован креститель, который и сам был жесткий, но меру знал.
Разговор Михаила с Иваном III о русском мире на страданиях народов, внезапно становятся остро актуальным. И непривычно видеть, как 33 богатыря в тяжелых латах персонифицируют в битве не тезис «Кто к нам с мечом придет...», а темную силу имперской системы подавления. И горько через шесть веков звучат слова «Кровью земля к земле прирастает».
Общественно-политическая диалектика по Иванову
Диалектические противоречия часто сопровождали историю России, уже не первый раз ими наполнены фильмы по книгам Иванова. Несмотря на приключенческую легкомысленность фильма «Тобол», в нем симпатии зрителей не всегда на стороне представителей Российской империи, как и главный герой. В «Ненастье» про бандитские 90-е кроме антигероев почти и нет никого.
Вот и фильм «Сердце Пармы» оказался интересен и честен в том, что до самого финала не укрепляет торжество имперских идей (при том, что авторы, конечно же, не против империи, просто сожалеют, что не сразу все устроилось, и Москва слезам не верила веками), а скорее экранизирует пословицу «Не дай вам бог жить в эпоху перемен». Что снова оказывается невероятно актуальным.
Спасибо за дочитку! Подписывайтесь на канал, и продолжим!