Прыгая в прорубь прошлого, главное - не разбиться о лёд настоящего.
Трудно воспроизвести атмосферу «пятнадцатой», но попытка не пытка.
Мой отец был немногословен. Теща про него говорила матери: хороший у меня зять, но молчаливый.
Эта молчаливость объяснялась просто: и мать, и отец, и отчим отца (я его называл дедом) были глухонемыми.
Глухонемой - не означает «безжизненный истукан». Это были обычные люди, которые могли пошутить, посмеяться, погоревать и поругаться. Редкие скандалы проходили на таких повышенных тонах, что казалось, их слышал весь дом, но никто не мог понять суть проблемы, кроме выясняющих отношения.
Бабушка работала в швейном ателье, расположенном в Барановском доме, а дед - в сапожной мастерской на противоположной стороне проспекта Огородникова, чуть ближе к проспекту Газа.
Фотографии дадут большее представление об обитателях «пятнадцатой», чем мои слова.
Представим: предновогодние хлопоты окончены, можно почитать прессу, посмотреть телевизор и, конечно, вспомнить лето.