Когда готовилась к рождению дочери, наткнулась в книге на утверждение: если не прикладывать ребёнка к груди, то сцеживать можно не больше 3х недель, потом все, молоко закончится. Ха! (томно закатила глаза).
5 месяцев! И то закончила, потому что сама так решила.
После рождения сын не мог добывать из меня молоко, перед ним стояли задачи поважнее. А оно было. И врачи в реанимации детской областной больницы, куда ребёнка перевели после родов, рекомендовали сохранить лактацию. И началось...
Молокоотсос. Стерилизатор. Лактостаз. Литры молока в никуда. Сцеживание каждые 3 часа...
Ребенок попробовал этот эликсир только через 3 недели, когда его перевели в палату совместного пребывания. Но ел без особого восторга - медленно и мало, даже из самой ленивой насадки на бутылочку в виде латексной советской соски. Один из приходящих педиатров заявила, что дело во мне, а вот она-то может раскормить кого угодно. Но я так и не смогла. И из 2.5 часов, остававшихся между сцеживаниями, минимум 1 час уходил на то, чтобы внутри сына оказалась хотя бы половина порции.
После второй операции на ребёнка пришла посмотреть заведующая отделением для детей младшего возраста, в котором мы потом провели ещё 2 месяца. Сказала, что это не дело, пора прекращать баловство и поставить назогастральный зонд. Теперь кормление из бутылки занимало 15 минут, а остальное вливала шприцом прямиком в желудок. Физически стало полегче, но страхов за его зондозависимое будущее прибавилось.
Ещё через неделю, потрясывая анализами крови, педиатр посадила меня на самую жесткую диету с формулировкой "у него итак передоз токсичности, не будем усугублять ситуацию". И я послушно села, хотя до родов перечитала тонну информации по ГВ и свято верила, что питание мамы не так критично, как рассказывали нам бабушки. Но тогда здравый смысл был надежно придавлен обстоятельствами. Так и провела почти 4 месяца на гречке, говядине и печенье Мария, с редким добавлением зефира между двумя круглешками.
Итого - свои первые 5 месяцев жизни, за исключением глубокой реанимации, сын по 8 раз в день питался только грудным молоком.
И сейчас я готова назвать это жертвой.
- Потому что все 5 месяцев не спала дольше 2х часов подряд, а иногда и 15 минут не получалось вздремнуть между сцеживаниями/стерилизацией/кормлением.
- Потому что организм изрядно потратился на молоко, взамен получая лишь гречу с говядиной
- Потому что позвоночник как-то быстро устремился к форме вопросительного знака.
- Потому что каждые 3 часа, не зависимо от обстоятельств, мне нужно было сцеживать молоко. И, по закону подлости, именно в это время в палату заходили все врачи и медсестры.
- Потому что 2 раза шарахнул лактостаз с температурой под 40. Сначала дома, в первую неделю, когда можно было заниматься только собой. А потом в палате, когда на себя времени не было.
Ради чего? Это казалось единственным, чем я могла помочь ребенку. Ибо все остальное не зависело от меня от слова совсем. На молоко были возложены ТАКИЕ ожидания и смыслы, что остается только удивляться, как оно не сворачивалось прямо у истоков.
⠀
В моей картине мира жертвенность всегда и про выгоду тоже. Тогда я была готова использовать тело, чтобы получить легкий эффект влияния на ситуацию и хотя бы крошечную надежду, что это поможет. Ну и конечно же, небывалую стройность, фигуру подростка и вес 49кг.
⠀
За всю жизнь сына это единственное, что я называю жертвой. Все остальное про ответственность за принятое решение и заботу, но точно не жертву.