ГЛАВА XVIII
Мама прошла много трудностей и испытаний в жизни и, наверное, потому душа у неё была доброй, открытой и отзывчивой. Это своё мировоззрение она демонстрировала нам своей жизнью, подавая нам пример. Душа её хотела учиться и не смущалась никаких источников знаний. Это были и события жизни, и встреченные на её пути люди, и газеты, и журналы, и книги. Мама не получила высшего образования, но всегда интересовалась всем новым, была очень современной даже в старости. Она обладала внутренней интеллигентностью. Мама вырезала статьи, касающиеся наших семейных отношений, воспитания детей и других отношений и говорила: «Возьми, почитай!». Маму всегда интересовали дела детей и внуков. Она знала моих и Таниных одноклассников, друзей и старалась помочь всем, чем могла. Она встречала Таниных друзей и подруг, которые приезжали к нам домой на каникулы из г. Свердловска. Таня, заканчивая шестой курс мединститута, родила свою первую доченьку Ирочку.
ЧАСТЬ 2
Мама поехала к ней в г. Свердловск для того, чтобы ей помочь после родов, ведь Таня продолжала свою учёбу, не беря академического отпуска. Мама была первым человеком из нашей семьи, которая приняла в руки свою первую внученьку Ируню. Пока Таня днем была на занятиях, ребенок оставался с папой Колей, который тоже прилетел из Грузии в Сверловск. Бабушка стирала пеленки, готовила еду, старалась помочь Тане и ночью отправляла её в другую комнату общежития, потому что утром нужно было снова идти на занятия. Через месяц после родов Ирочку привезли в г. Краснодар и около полугода маленькая внучка оставалась на руках Таниной свекрови Нины Степановны и наших. Мама ещё работала на своей фабрике, зарабатывая пенсию, но принимала активное участие в воспитании внучки. Я и Степан Семёнович — Танин свёкор, ходили на детскую кухню за молоком, а мама после работы заходила к малышке и участвовала в уходе. Когда у меня родилась дочка Наташенька, мама тоже была рядом с нами, обучая меня купать, кормить, ухаживать за малышкой. Мама всегда мечтала о сыне, но родила двух дочек, а мы с Таней тоже — первых дочек. Когда же родился Дениска, её радости не было конца. Мама очень сильно любила Дениса, с удовольствием брала его к себе на выходные и нянчилась с ним. Когда Денису было полтора года, мы уехали в Москву в 1982-м году учиться в Академии МВД
СССР. Вернее, учился Валера — мой муж, а мы поехали туда вместе с ним, всей семьёй. Дениску мама привезла месяца через два, когда мы устроились с моей работой, садиком, жильём. В течение нашего пребывания в Москве, мама забирала Дениску несколько раз в Краснодар, и там он ожидал нашего приезда. Дениска благодарностью отзывался на бабушкину заботу. Когда я покупала какие-нибудь хозяйственные вещи — например, мясорубку или сковороду, он обязательно напоминал мне: «Не забудь купить и бабушке».
Дениска болел у нас нечасто, но у него в детстве были три травмы, которые укладывали его в постель надолго. Первый раз он упал в подвал нашей дачи и получил компрессионный перелом 2-х грудных позвонков. Он долго пролежал в больнице вместе со мной, а потом полгода должен был или стоять или лежать на твердой постели, носить корсет. Мама, конечно, была рядом с нами. Она помогала мне во всём: готовила, кормила мою семью, подменяла меня в больнице, потом сидела с Денисом, пока я была на работе.
Позже, он проломил голову, упав с асфальтировочной машины, которую на выходные дорожники оставили в нашем дворе. Была сделана операция на голове для устранения последствий черепно-мозговой травмы. И в это тяжёлое время мама была рядом с нами, помогая мне выхаживать Дениску после операции.
Третья травма, когда он сломал ногу и целый 10-й школьный год восстанавливался, находясь на домашнем обучении. Мама кормила его, принимала учителей, дожидаясь меня с работы.
В это время мама с удовольствием и радостью наблюдала проявление преданной дружбы Андрюши Добродомова с нашим Денисом. Их дружба началась еще в детском саду. Так как Денис не ходил в школу и обучался дома, его друг каждый день навещал Дениса, рассказывая о жизни в школе, сообщал задания и просто был рядом, несмотря на очень большую нагрузку в 10 классе. Ведь они готовились к поступлению в ВУЗ. Мама была рада, что у её любимого внука есть такой замечательный друг. А, значит, и Денис способен на настоящую дружбу.
На последний школьный звонок и выпускной бал к Денису, который ходил уже без костылей, мама пошла вместе со всей нашей семьёй и радовалась вместе с нами.
ГЛАВА XIX
Вспоминая нашу жизнь и условия, в которых проходили моё детство и юность, я поражаюсь тому, сколько же сил и энергии тратила наша мамочка!
Ведь у нас в квартире на ул. Кожевенной не было никаких санитарных условий. Туалет общий на все 40 квартир находился на улице во дворе. Воду на второй этаж приходилось носить со двора. Кухонь ни у кого не было. Готовили в коридоре на примусе, а зимой на печке, которую топили дровами в одной из комнат. В магазинах, как я уже говорила, практически продавались только молоко, крупы, да консервы. Все остальные продукты или «доставались» по блату, если блата не было, выращивали и готовили сами, одежду тоже шили сами.
Всё это делала и мама. При всём этом, оставаясь всегда красивой, модной и доброй. У неё всегда были друзья. Почти до самой смерти она переписывалась со своей подругой Розой Моржовой из г. Рыбинска, с которой они подружились в начале войны. Роза, вместе с семьёй, несколько раз приезжала к нам в гости. С другой маминой подругой Тётей Катей Парохнёй дружба длилась с 1949 года и до самой маминой смерти.
Мама с папой крестили одного из её сыновей, младшего Сергея, потом были у него на свадьбе, потом — на похоронах. Сергей умер рано, хотя к тому времени уже имел 2-х детей, был военным пенсионером. Сергей в детстве любил моих родителей, особенно отца и бежал его встречать с работы, забираясь к нему на руки. Вообще, нашего папу всегда любили маленькие дети. Видимо, чувствовали в нём добрую душу.
Отец Сергея, дядя Ваня, с которым наши родители дружили до самой его смерти, так любил своих двоих сыновей, что во время любого застолья всегда хвалил их и говорил: «Вот какие красавцы у меня сыновья!». Часто гости подсмеивались над ним, ожидая от него именно этих слов.
Мама рассказывала, что в первые послевоенные годы с этой семьёй они пытались зарабатывать «лишнюю» копейку, отвозя в г. Волгоград выращенные ими самими семечки, растительное масло. Я помню огромную кучу привезённых на машине срезанных шляпок подсолнечника. От этих шляпок нужно было освободить семечки, потом семечки провеять, чтобы весь ненужный мусор улетел, потом семечки ссыпались в мешки, и родители отвозили их на маслозавод для переработки их в растительное масло. Работа была кропотливая, и мы с Таней помогали маме чистить эти семечки. Ещё была кукуруза. Её тоже нужно было очищать с початков и ссыпать в мешки. Таким образом, родители, мама в большей степени, потому что ещё не работала на фабрике, зарабатывали нам на жизнь.
ГЛАВА XX
Вспоминаю, как каждую субботу мы всей семьёй отправлялись в городскую баню на трамвае. В бане мама брала тазики и устанавливала их на бетонных лавках. Она обливала лавки очень горячей водой, а потом усаживала меня маленькую в тазик с тёплой водой. Мама тёрла меня мочалкой, потом брала ещё воды и снова мыла-мыла. Иногда она брала меня с собой в парную. В парной сидели тётки с детьми, и там плохо было видно из-за густого пара. Было очень жарко, а когда поступала новая порция пара, становилось ещё жарче и я не выдерживала. Мама вела или несла меня обратно на лавку к нашему тазику и там становилось хорошо. Баня пованивала мочой, пол был скользким. Мама меня уже чистую переносила на руках в раздевалку, расстилала чистое полотенце, обтирала меня и оставляла ожидать, домываясь уже сама, и вымывала Таню. Одевшись, мы встречались в общем зале с папой. Он, как правило, всегда успевал приходить первым, потому что никого не мыл, ведь у него были дочери, а не сыновья. Но я помню, с каким блаженством мы возвращались домой! Особенно хорошо было зимой, и поздней осенью, и ранней весной, когда на улице было холодно. Воздух был холодным, а у меня всё тело горело огнём, постепенно остывая. Тело блаженствовало. После бани мы пили чай. Мама успевала подавать нам его очень быстро, и с наслаждением разморенные, укладывались в чистую постель. В детстве мы с Таней спали на одной кровати. Лет до 45 маме приходилось топить печь и готовить на ней. Потом, когда мы жили уже в новом доме, родители провели туда газ и появилась газовая плита и газовое отопление. Тогда же появился санузел и с ванной и с душем. Я помню, что у мамы всегда было очень чистое бельё. Она вываривала его в огромном баке, затаскивая его на газовую печку. Даже, когда появилась стиральная машина, мама продолжала вываривать бельё и крахмалить.
ГЛАВА XXI
Переехав в новый дом, мама продолжала работать на фабрике мехов, а папа стал работать механиком в автоколонне, находившейся недалеко от нашего дома. Мама ездила на работу общественным транспортом. Мы с Таней поменяли школу. Сначала учились в 17-й, а через год я — в 33-й, которую и окончила через 6 лет, а Таня возвратилась в свою прежнюю 41-ю школу, потому что в последние 2 года школьникам давали рабочую специальность, а в 41-ой школе обучали черчению.
С 10-летнего возраста я стала жить в частном доме, в котором кроме меня и старшей сестры больше из детей никого не было. Да и поблизости ровесников было немного. Родители много времени тратили на работу, общественные дела, проезд к работе и обратно, а я пристрастилась к книгам. Читая, в запой, злоупотребляя доверием родителей, в ущерб занятиям в школе. Очень полюбила Джека Лондона, Достоевского, Фенимора Купера, Чехова, Л. Толстого. Любила читать фантастику. Эти книги формировали моё мировоззрение.
Чувство товарищества и справедливости, воспитанные чтением и жизнью в нашем огромном дворе на ул. Кожевенной, заставляли меня совершать поступки, за которые маму вызывали в школу объясняться с учителями. Однажды, у нас в классе мальчик оскорбил мою подругу бранными словами. Явместе с другими девчонками отлупила этого мальчишку. Помню, что мама защитила меня заявив директору школы, что верит мне, и что по другому я поступить не могла. Я была очень удивлена и обрадована, потому что ожидала наказания.
После 8 класса моя учительница — классный руководитель отказалась взять меня в туристический поход, который я организовывала: разрабатывала маршрут, согласовывала его в горкоме профсоюзов, договаривалась с экипировкой моих одноклассников. Накануне выхода в поход, организовала посещение православного храма вместо урока химии. Я, конечно, очень горевала из-за того, что в поход не пойду.
Но мама купила мне туристическую путёвку по всесоюзному маршруту Псебай-Красная Поляна-Адлер. Поход был очень интересным и там я познакомилась с моими ровесниками и старшеклассниками из других городов страны. Поход оставил яркий след в моей юности.
Вообще, в школе я дружила с мальчишками с умными и спортивными девочками, так как увлекалась баскетболом и играла в школьной команде. Школьная дружба продолжалась довольно долго, а с некоторыми одноклассниками общаюсь до сих пор. Это и Володя Зорин, живший в Таганроге, который поздравлял меня со всеми праздниками каждый год, и нал всех членов моей семьи, интересовался их делами. Катя Карманова, проживающая в Санкт-Петербурге, иногда приезжает в Краснодар и с удовольствием встречается со мной. А с Валей Коростылевой мы с мужем встречались в Венгрии, когда ездили туда отдыхать. Анатолий Овсянников, с которым общаемся до сих пор по Интернету. Этих и других моих друзей мама хорошо знала.
ГЛАВА XXII
Моя сестра Таня заканчивала школу, получая первую свою специальность чертёжницы. Но ездить в 41 школу ей приходилось троллейбусом довольно далеко. Если в школе были дополнительные занятия или школьные вечера, Таня возвращалась домой уже вечером по темноте пустынными переулками. Мама всегда беспокоилась по этому поводу и регулярно ходила встречать её к троллейбусной остановке. Она брала с собой собаку и бесстрашно ходила по ночам. Правда, со временем у Тани нашёлся очень хороший провожатый — её одноклассник Коля Сухарев, который через несколько лет стал её мужем. Маме и всем нам нравился Танин приятель Коля Сухарев. Он был из интеллигентной семьи, умным, надёжным парнем, ироничным, имевшим много друзей. Он избрал очень престижную в то время профессию — военного лётчика.
Я вспоминаю ярчайшее событие тех лет, которое потрясло не только меня, моих родителей, но и весь мир. Это был первый полёт человека в космос. Я хорошо помню этот день 12 апреля 1961 года. Как обычно, мама и папа с утра ушли на работу, а я, учась во вторую смену в школе, к 10 часам приехала на тренировку по художественной гимнастике во дворец пионеров. Переодевшись в спортивный купальник, мы стали к станку у зеркала во всю стену. И тут открывается дверь, врывается в наш спортзал какой-то парень и кричит: «Человек в космосе! Первый человек — космонавт — русский!». Мы выбежали за ним в большой зал, где работал репродуктор. Голосом Левитана передавалось сообщение о том, что запущен космический корабль с человеком на борту и это Юрий Гагарин — наш советский гражданин!
Я помню, как мы радовались: кричали «Ура!», обнимались друг с другом, с теми, с кем были знакомы и с незнакомыми. Мы ощущали чувство гордости за нашу страну, за нас русских! Когда я вышла из дворца пионеров, то видела на улицах, в троллейбусе, что люди улыбались, взахлёб говорили только об этом событии, радовались, называя имя Гагарина.
Я помню, как светилось мамино лицо от восторга. Мы целый вечер говорили о Гагарине. Тогда у нас не было ещё телевизора, поэтому слушали радио о всех подробностях полёта и читали газету о том, что космонавт уже возвратился на Землю и чувствует себя хорошо.
Мама с папой обсуждали Гагарина, говорили о том, что он родился в Смоленске, знакомых им местах, о том, что он почти земляк, ведь они жили там после войны. Мама говорила о том, что Юрий Гагарин очень похож на её земляков — волжан, своей улыбкой, простым добрым лицом, открытостью. Гагарин начинал свою карьеру, поступив в лётное училище, Стал лётчиком, а потом — космонавтом. Он был настоящим героем, на которого равнялись все мальчишки нашей страны. Когда Танин одноклассник и ухажёр Коля Сухарев поехал поступать в высшее военное лётное училище г. Ейска, мы были рады и восхищались тем, что наш знакомый парень — будет лётчиком.
Танечка вышла замуж за Колю после окончания им училища, когда ему присвоили звание лейтенанта и направили служить в Закавказье в Грузию. Таня в то время ещё училась в Свердловском мединституте.
Служба заставила Сухаревых поездить не только по нашей стране, но и за рубежом. По маминой инициативе родители ездили в гости к Тане и в Грузию, и на Дальний Восток в Хабаровск. А вообще, все годы службы в армии Сухаревы жили вдали от родителей и виделись с ними только во время отпусков и уже после завершения службы.
ГЛАВА XXIII
В 90-х годах я пристрастилась к горным лыжам и несколько лет подряд в конце зимы, в начале весны ездила в Приэльбрусье с нашими приятелями из Москвы кататься на лыжах Детей я оставляла на маму, так как Валера был начальником милиции, много времени отдавал работе, возвращался домой поздно и мама заботилась, кормила детей. В Приэльбрусье я ездила во время каникул. Мама очень сильно любила своего зятя, моего мужа Валеру. Когда ухаживал за мной, он продемонстрировал свои рыцарские качества. У неё на глазах перенёс меня на руках через огромную лужу и уже с тех пор его авторитет стал неизменным. Позже, он помог родителям отремонтировать прихожую, санузел, привёл в порядок двор, построил небольшой домик над гаражом и вообще, своими хозяйственными способностями, заботой о близких совершенно покорил свою тёщу. Валера сам ценил мою маму за её творческое, доброе отношение к жизни и окружающим её людям. Он всегда говорил ей о своём отношении к ней. Когда наша мама слегла и уже плохо узнавала своих близких, при Валерином появлении начинала улыбаться.
ГЛАВА XXIV
В пенсионном возрасте мама продолжала активно участвовать в жизни нашего города. Она была секретарём партийной организации в квартальном комитете вместе с папой. Мои родители долгое время были членами Совета ветеранов войны и труда в Прикубанском районе. Мама очень любила ходить на собрания, праздники, всякие общественные мероприятия.
Мама одевалась красиво, причёсывалась, обязательно делала маникюр и душилась дорогими духами. Духи она предпочитала французские. Моя дочь Наташа, зная эту бабушкину слабость, когда стала взрослой, дарила ей только французские духи на разные праздники. Мама, покупая новую одежду, говорила сначала, что пойдёт в ней на юбилеи: 60-детие, 65-летие, 70-летие, а потом со временем стала говорить: «пойду на собрание или на похороны». Мы смеялись, хотя понимали, что в жизни так и бывает. Приходит время, когда всё чаще тебя приглашают на похороны, а не на дни рождения.
Мама в Совете ветеранов была общественным контролёром в магазинах, обслуживающих ветеранов, ходила к лежащим больным, поздравляла их с днями рождения, другими праздниками, добивалась для них каких-нибудь денег и другой помощи. Бывало, что ей тяжело идти, ноги болели, но она шла и помогала другим, пока могла.
ГЛАВА XXV
Вообще, во время существования Советского Союза граждане страны были очень политизированы. Нас воспитывали в духе патриотизма. Главной целью жизни было построение коммунизма — справедливого общества, где все люди должны будут трудиться честно по способностям, а получать — по потребностям. Главным тогда была работа на благо государства. Отношение к семье было уже не так важно, хотя измены, разлады семей не поощрялись. В стране самой главной руководящей и направляющей силой была коммунистическая партия. Поэтому, высокие должности, продвижения по службе, в основном, были для членов партии. С них был более высокий спрос и лежала на них более высокая ответственность, по крайней мере, так считалось. Партия могла наказать, потребовать и заставить человека поступать так, как надо было ей. Самым большим наказанием считалось исключение из партии. В этом случае, на карьере можно было поставить крест. Во всех организациях, учреждениях, предприятиях были партийные организации и все работники, даже беспартийные, обязаны были посещать партийные собрания, слушать политинформацию и беспрекословно выполнять все решения партийных съездов. Потому и мои родители, и мы с Валерой, начав свою карьеру, были вынуждены вступить в партию.
Когда началась перестройка, когда рухнул Союз, влияние партии пошатнулось и началось движение выхода из партии.
В то время, я работала в адвокатуре, была председателем профсоюзного комитете в нашей консультации. Но партийные собрания мне так опротивели, что не было сил сидеть на них, готовить выступления или доклады, участвовать в этих разглагольствованиях. Поэтому, я одна из первых решила из партии выйти и написала заявление в парторганизацию о своём желании. На очередном партсобрании это заявление должны были рассмотреть. Валера в разговоре с моими родителями сообщил им, что сегодня на партсобрании будет рассматриваться моё заявление о выходе. Моя мама страшно разволновалась и вместе с папой примчалась ко мне на работу, чтобы отговорить меня от этого опрометчивого шага. Мама вызвала меня на улицу и долго убеждала меня этого не делать. Ведь я ставлю под удар Валерину карьеру, а им будет за меня стыдно. Отец даже сказал мне, что если я не откажусь от заявления, то я им не дочь. Но я мужественно выдержала этот натиск. Более того, выслушала много упрёков и от моих коллег, в основном, старых коммунистов. Но от решения своего не отказалась. И к ночи вздохнула свободно. С тех пор я решила, что больше ни в какую партию никогда в жизни не войду.
А родители несколько дней со мной не разговаривали, потом успокоились. Никаких последствий ни для моей, ни для Валериной карьеры, ни тем более родительской, этот факт моей биографии не имел.
ГЛАВА XXVI
Мою маму жизнь научила все проблемы, которые встречались на её пути, решать самостоятельно. Наш отец довольствовался малым, больших претензий не имел. Он получал небольшую зарплату и считал, что этого достаточно. А если денег не хватает на что-то, то можно обойтись без него. В нашем богатом крае население было довольно зажиточным. Люди всегда имели дополнительный заработок к основной зарплате. Мама старалась такой заработок иметь. Папа помогал ей, но считал это лишним. Например, мама говорила, что девчонкам нужно купить красивое бельё: трусики, лифчики, а папа говорил, что незачем, ведь им раздеваться не перед кем. Поэтому мама многое из того, что имела семья, зарабатывала сама. Даже, когда мы были с Таней уже замужем, мама продолжала помогать нам. Она сшила нам и нашим маленьким детям по шубкам, в которых мы не мёрзли в холодные зимы, нередкие в прежние 70-80-е годы. Очень пригодились шубы нам в Москве, когда мы там жили.
Мама могла договариваться со всеми. Она давала подарки врачам, представителям власти, работникам горгаза, водоканала, собеса и других мест, где решались наши бытовые вопросы. Ведь мы жили в такое время, когда всё нужно было «доставать», договариваться. В хрущёвские времена дело доходило до того, что даже хлеб нужно было покупать только по карточкам, которые выдавались по месту работы граждан. Я помню, как ходила в хлебный магазин и выстаивала длинные очереди за хлебом. Маме удавалось иногда доставать белые булочки, а совсем редко — колбасу. Это было как подвиг.
В последние годы жизни мама с папой обслуживались в поликлинике участников Великой Отечественной Войны. Врачи её знали, она платила им деньги, и поэтому они были более внимательными и любезными. Я пыталась помогать ей, но мама помощи не принимала, делала всё сама. Мама была сильным человеком. Будучи в серьёзном возрасте, тогда ей было около 70 лет, а мне 45 лет, мы решились на абсолютный голод в течение 2-х недель. В то время мы читали книгу Шелтона «Чудо — голодание», в которой говорилось, что кроме оздоровления и похудения, голод проявляет в человеке способности, ранее находящиеся в скрытом состоянии: такие, как способности рисовать, писать стихи, видеть и слышать на расстоянии и другие сверхчувственные способности. Я решила очистить свой организм и посмотреть какие способности проявятся у меня. Я с 30 лет занималась йогой и знала, что практически у каждого человека есть не проявленные способности. Я точно не знаю, были ли у мамы подобные цели, но похудеть она точно хотела. Мы пошли в группу таких же одержимых, как и мы. Группу вёл психотерапевт, который проводил беседы с нами каждые 2 дня, настраивал нас на позитивное отношение к чувству голода. Нам разрешалось пить воду с 1 чайной ложкой мёда, выдавленным 1 лимоном и 1 чайной ложкой мяты в течение одних суток. Я выдержала эти две недели голода и мама тоже, но я была на 26 лет моложе её. Мы обе похудели на 10 кг каждая, а способности остались прежние. Во время голода нам обеим приходилось кормить семьи. Мне очень нравилось смотреть на моих членов семьи, когда они ели. Я сама чувствовала вкус приготовленной еды и получала удовольствие от того, что они ели.
А маме приходилось готовить еду папе, и она тоже старалась готовить вкусно.
Вообще, мама умела отлично готовить. Япомню, как вкусно у неё получалось тушёное мясо! Она ввела в рацион нашего питания травы: кинзу, реган, петрушку, укроп. Ранней весной она готовила весенние салаты с редиской, щавелем, иногда с крапивой и другими травами, заправляя салаты сметаной. Мама не стеснялась учиться новым способам приготовления, использовала новые рецепты. Я помню, что из одной своей поездки в санаторий в Абхазию, она привезла рецепт чанахов. Мы с удовольствием ели это блюдо из специальных глиняных горшочков. Пирогов с клубникой до сих пор я не ела вкуснее, чем тех, которые готовила наша с Таней мамочка. До сих пор мои друзья вспоминают мамины пироги. Я всё хотела научиться у неё готовить такие пироги, но откладывала, надеясь сделать это позже, но так и не научилась.
ГЛАВА XXVII
Я уже рассказывала, что у мамы были три брата: Геннадий, Валентин и Евгений. Все они оставались жить в Рыбинске после войны. Старший Геннадий был контужен во время войны, захвачен в плен немцами, а после войны болел сильно. Он жил с бабушкой Павлой в деревне. Два младших маминых брата жили в г. Рыбинске. Оба были женаты. Когда мы однажды приезжали на мамину родину, нас с радостью принимали во всех семьях. А в году 1960-м младший Евгений приехал с семьёй к нам в г. Краснодар на постоянное жительство. Они жили сначала у нас, а когда мы переехали в новый дом, то нашу жактовскую квартиру на ул. Кожевенной заняли они. Это было устроено по предварительно разработанному родителями плану. Получить хоть какую-нибудь квартиру или даже комнату в те времена было почти невозможным делом, но наши родители помогли Жениной семье. Мамин брат Женя был добрым человеком и, что называется, «рукастым». Он был шофёром, но мог столярничать и слесарничать, и делать многое другое. Одна беда — любил выпивать. У него с женой Ниной была дочь Татьяна, а позже уже в г. Краснодаре родился сын Андрей. Мама пыталась лечить своего брата, но было сложно избавить его от этой болезни.
Сын Евгения Андрей тоже был очень хорошим мастером. Он построил дачу и создал прекрасный сад, выращивал изумительно красивые цветы, делясь ими с соседями. Андрей старался всем помочь, искренне любил и заботился о своей семье, о своих сыновьях. От него исходили свет и доброта, о которых говорили люди, когда провожали его в последний путь.
ГЛАВА XXVIII
Нашей маме так же как и нам очень хотелось, чтобы её старшая дочьТаня со своей семьёй жила бы поближе к нам. Ведь, уехав учиться в г. Свердловск, а потом в замужестве Таня жила вдали от нас. Закончив лётную службу в Германии, Коля Сухарев, в звании полковника, был переведён на службу в г. Краснодар — место своего призыва. Таким образом, вся семья Сухаревых возвратилась домой. Правда, Ирина, старшая их дочь в Германию вместе с ними не ездила, потому что к моменту перевода, она поступила учиться в Хабаровский пединститут, но потом бросила его и приехала в г. Краснодар к своим бабушкам и дедушкам. Здесь она стала жить вместе с Сухаревыми. Мы с Валерой устроили её работать в институт культуры, а потом она и поступила учиться через один год на библиотечный факультет. Родители её, вместе с младшей сестрой Юлией, служили за границей в Германии. К окончанию института Ира вышла замуж за очень хорошего парня, который ходил за ней по пятам, добиваясь взаимности. Мы все радовались Ириному замужеству, потому что жених нам всем нравился.
Вспоминаю о словах старшей внучки Ирочки, которая говорит о том, что бабушка Тоня всегда стремилась к совершенству. Любое начатое дело старалась делать хорошо: и стирку, и уборку, и выбор продуктов на рынке, и шитье платьев и шубы. Все это у нее получалось идеально. Этого же она требовала и от своих детей и внуков. Наша мама довольно долго работала на своей фабрике в отделе технического контроля, брак не выпускался из ее рук.
Она хвалила своего зятя Валеру за то, что он всегда наводил идеальный порядок в саду, огороде, подсобных помещениях. Все у него разложено по полочкам, чисто, аккуратно. Она говорила: «Он настоящий хозяин».
Наша мама, после Таниного возвращения, да и в другие времена устраивала праздники для наших семей, накрывая стол, празднично украшая его, готовя вкусные блюда. Таким образом, она объединяла наши семьи. И надо сказать, что наши с Таней дети крепко подружились, и сейчас любят и с удовольствием общаются друг с другом. Эту традицию стараемся продолжать и мы с Таней.
Ёе внуки вспоминают как в раннем детстве любили спать вместе с ней на ее огромной кровати, с пахнущими чистотой простынями и наволочками. Наташа помнит как она утопала на бабушкиной перине. А когда она вышла замуж и стала жить в одном дворе с ней, бабушка регулярно будила ее рано утром, чтобы они с Колей не опоздали на работу. Бабушка была очень пунктуальной и строго следила за своей внучкой, не допуская никаких задержек.
А Юля Сухарева помнит бабушкин торт «генерал», который особенно вкусно получался у нее. Юлины друзья требуют от нее испечь именно этот бабушкин фамильный торт на разные праздники. Мама учила своих внучек как нужно делать заготовки на зиму. Это были маринованные помидоры, огурцы, квашенная капуста и вкуснейшая аджика, которую можно было есть не только в качестве приправы, но и просто как самостоятельное блюдо.
ГЛАВА XXIX
Я уже говорила о том, что наши родители были красивыми, открытыми, радостными людьми, как говорят сейчас — харизматичными. Эти качества всегда привлекают к себе других людей. Поэтому, и к нам приходили гости, и моих родителей приглашали к себе и коллеги по их работе, друзья и знакомые. В молодости, после таких дружеских застольей у нас дома, родители очень эмоционально выясняли отношения. Потом они мирились и жили вместе дальше. Мама рассказывала мне, что ещё в молодые годы, отец позволял себе ухаживания за другими женщинами, а маме было очень обидно, потому что она была и красавицей, и умницей, и замечательной хозяйкой. Эта обида отложилась в её подсознании, как мне кажется, очень глубоко и терзала маму до самой старости. Отец то ли специально, «чтобы не баловать», то ли потому что не умел, не говорил маме комплименты, в которых она очень нуждалась. Вспоминаю, что уже в глубокой старости, почти перед смертью, я говорила с отцом: «Ну, что тебе трудно сказать маме, что ты её любишь? Ведь это так просто! А мама успокоится». Отец упрямо отказывался сказать ей эти слова. А когда она перестала понимать слова и осознавать действительность, он, находясь в госпитале попросил меня: «Ты передай матери, что я её очень люблю!». Я ничего ему не ответила, но подумала «Она этого не поймёт. Поздно!».
А вообще, у мамы тоже были поклонники, поэтому папа не был очень спокойным, глядя на неё, красавицу. Был момент, когда они решили разводиться и объявили об этом мне. Так как другая дочь Таня в то время училась в г. Свердловске, то я очень серьёзно, как могла, в возрасте 16—17 лет, убедила их жить вместе и не разводиться. Скорее всего, этого они и ожидали от меня. А для меня очень было важно, чтобы они были вместе, потому что оба были дороги мне.
Зато критиковать отца по всем поводам и «не поводам» мама могла бесконечно. Любая с ней беседа, под конец их жизни, заканчивалась обсуждением каких-то новых папиных грехов.
Мама ревновала нас к отцу, будучи убеждённой, что мы с Таней любим отца больше, чем её.
Я уже говорила ранее, что мама старалась все свои проблемы решать самостоятельно. А папа всегда был готов к тому, что члены нашей семьи, начиная с мамы, ухаживали за ним и решали все его насущные проблемы. Поэтому, мы привыкли отдавать всё своё внимание ему. К старости мама обижалась, когда мы приглашали врачей к папе, а не к ней. Поэтому даже когда врач должен был смотреть отца, мы просили начинать осмотр с мамы и назначать лечение сначала ей, а потом уже ему.
Но я помню, как однажды, ещё в 80-е годы, когда мама находилась в г. Москве, у нас в гостях, потому что Валера учился в Академии и мы всей семьёй жили там, умер Павел Чурбанов — муж папиной сестры Клавдии в г. Свердловске. Кто-то прислал нам в Москву телеграмму: «Николай умер. Павел улетел в Свердловск». Маме стало плохо с сердцем, она сильно рыдала, прочитав телеграмму, оплакивая папу, и успокоилась только тогда, когда мы установили, что это точно ошибка в тексте.
ГЛАВА XXX
Годам к сорока я пришла к православию. Стала ходить в храм, исповедоваться и причащаться, читать библию, изучать законы божьи. Тогда же я познакомилась с отцом Игорем Березой и настояла на нашем с Валерой венчании, чётко понимая, что жить в блуде — большой грех, за который расплачиваемся не только мы, но и наши дети и внуки. Мы обвенчались на 26-м году совместной жизни и в день моего сорокопятилетия.
А накануне Наташиных первых родов я уговорила моих родителей обвенчаться. Причём, папа согласился сразу, а мама сначала отказалась «Он не достоин того, чтобы я с ним венчалась!» — сказала мне мама. Мне пришлось долго убеждать её, приводя кучу аргументов в пользу венчания. Мама согласилась, но выдвинула условия, чтобы о венчании никто не знал, и, чтобы не делалось никаких фото и видеосъёмок. В то время маме было 73 года, а папе на 6 лет больше. Венчались они в Троицком храме нашего города в будний день. Я помню, что это был понедельник. День был солнечный, летний. В главном пределе храма были зажжены все свечи, включены огромные люстры. Обряд венчания сопровождался прекрасным пением молодых 2-х певчих девушек и парня. Венчание прошло очень торжественно. В храме присутствовали только я и беременная Лизонькой Наташа. После окончания венчания мама сказала, что нужно заехать в магазин и купить чего-нибудь сладкого к чаю, чтобы скромно отметить это событие. Но у нас с Таней был абсолютно другой план. Внуки наших родителей: Наташа, Денис, Ира и Юля приехали к нам на работу в туристическую фирму «Спортинтур». Мы купили красивых цветов, фруктов, пирогов, торт и накрыли праздничный стол. Я, не предупреждая родителей, привезла их на работу, сказав, что нужно будто бы по срочному делу туда заехать. Когда они вошли в наш офис, все бросились их поздравлять и целовать. Мы выпили шампанского за вновь обвенчанных. Родители были взволнованы, изумлены этим поздравлением. Мама после венчания спрашивала у своих знакомых: «А вы что не венчанные? Мы с мужем обвенчались!». Эти слова она говорила уже с гордостью.
Вообще, к концу жизни, мама стала ходить в храм, иногда исповедоваться, молиться. Уже, когда она слегла, батюшка Игорь соборовал её. После соборования она уже больше не поднималась.
Умирала мама долго и мучительно. Почти два года мама лежала, не вставая, после перелома шейки бедра. После первого перелома её прооперировали в краевой больнице, заменив сустав на искусственный. Она плохо, но передвигалась по комнате. Потом, видимо, в результате инсульта упала во второй раз и уже больше не поднималась.
Часто мы не замечаем того, что для нас делают близкие люди. О многом не задумываемся и не ценим, как будто всё идёт само собой. Когда уходят близкие, родные наши люди становится понятным, кто всё делал, кто заботился о нас, кто любил нас больше всех на свете.
Умерла мама через одиннадцать месяцев после папиной смерти и похоронена в одной с ним могиле.
Мама была и после смерти очень красивой. Черты лица у неё были воздушны и нематериальны. В лице читалось торжество достигнутого покоя. Мне кажется, что за её жизнь и мучения последних лет, душа её, по воле Божией, упокоилась вместе со святыми в царствии небесном.