Вечером 26 июля 1889 года вышел из дома и бесследно пропал парижский судебный исполнитель Гюфе. Возможно, в его исчезновении не было бы ничего примечательного, если бы за этим не последовали события, сделавшие его поиски и обнаружение сенсацией для французской общественности. В этом деле главным было то, что впервые благодаря судебной медицине удалось опознать мертвое тело. А теперь подробности.
Итак, 27 июля 1889 года человек по имени Ландри, обратился в полицейский участок с заявлением, что пропал его родственник Гюфе, парижский судебный исполнитель. Комиссар Бриссан не придал большого значения этому сообщению, поскольку Гюфе был вдовцом, сравнительно молодым мужчиной, слыл ловеласом и имел множество любовниц, поэтому он предположил, что Гюфе находится у одной из них. Но когда через 3 дня он все еще не появился дома, всполошились его дочери, и этим делом занялись шеф полиции Сюртэ, Горон и следователь Дюпфер.
Горон и Дюпфер обследовали контору Гюфе, на полу, рядом с сейфом валялось много обгоревших спичек. Они допросили консьержку, которая рассказала, что вечером, в день исчезновения Гюфе, кто-то ключом открыл контору, пробыл там какое-то время, затем прошел мимо нее. Лишь когда он уходил, она, приглядевшись, заметила, что это был не Гюфе. Горон подумал, что этот вечерний посетитель завладел ключом от конторы Гюфе и хотел открыть сейф. Полиция по приказу Горона перешерстила все прилегавшие к конторе районы. Опрошены были все любовницы Гюфе. Но найти его след не удавалось.
Гюфе слыл человеком оптимистичным и о самоубийстве не могло быть и речи. Финансовые дела у него шли хорошо, долговых обязательств не было. Одним словом, это был преуспевающий человек. Описание его внешности были отправлены во все полицейские участки Франции. Указывалось, что он брюнет, с пышными каштановыми волосами и густой темной бородой, стройный, имеет рост около 1.75м, элегантно одевается, имеет ухоженный внешний вид.
Горон отдал распоряжение сотрудникам просматривать все газеты, чтобы не пропустить известия о найденных неопознанных мертвецах.
Только 17 августа ему принесли 2 газеты, в которых была почти одинаковая заметка о найденном жителями деревни близ Лиона джутовом мешке с трупом мужчины в прибрежной полосе реки Роны. Труп был отправлен в морг. По приказу Горона Дюпфер направил запрос в лионский полицейский участок с просьбой прислать описание внешности найденного трупа. В ответе из лионской полиции говорилось, что они уже почти опознали труп, что это никак не может быть пропавший парижанин Гюфе, потому что внешние признаки трупа отличаются от словесного портрета Гюфе. Горона не устроил ответ из Лиона, и он послал телеграмму в редакцию лионской газеты "Лантерн" с просьбой прислать ему подробности произошедшего.
В первых числах августа жители деревушки Миллери обратили внимание, что из зарослей прибрежных кустов стал исходить зловонный запах. Никто не мог понять причину, пока однажды местный дворник не увидел в кустах мешок, который он разрезал ножом. Когда из мешка показалась полуразложившаяся голова с черными волосами, дворник в ужасе побежал в жандармерию, чтобы сообщить о жуткой находке. Вскоре на место прибыли следователь прокуратуры Берар и врач Поль Бернар.
Мешок с останками отвезли в Лион, где доктор сделал вскрытие. В отчете было указано, что оголенный труп мужчины был помещен в мешок вниз головой. Тело обернули клеенкой и обвязали вокруг тела семиметровым шнуром. Возраст мужчины был приблизительно от 35 до 45 лет, рост в районе 1.70м. Волосы и борода черные. В районе гортани имелись два перелома, что говорило об удушении. Когда врач закончил исследовать труп, из соседней деревни пришло новое сообщение, что найдены какие-то подозрительные доски, издающие зловонный трупный запах. Жандарм, обнаруживший и исследовавший эти доски, пришел к выводу, что это фрагменты чемодана, и они имеют отношение к найденному трупу. Поэтому он собрал все остатки от чемодана и отправил в лионскую полицию. На них были железнодорожные ярлыки следующего содержания: "Станция отправления: Париж 1231-Париж 27.7.188. Экспресс 3 Станция назначения: Лион-Перраш 1".
Набор цифр 188 могли означать год, а поскольку последняя цифра была стерта, комиссар полиции решил, что там должна быть восьмерка, а значит, багаж был отправлен год назад. Но это было, как выяснилось позже, ошибочное предположение. Когда 16 августа дворник нашел ключ от чемодана в том же месте, где раньше лежал мешок с трупом, стало ясно, что труп лежал в этом чемодане.
Эти сведения, полученные шефом парижской полиции Гороном, были изложены в письме лионского корреспондента. Чутье Горона не подвело, он понял, что обнаружил след пропавшего Гюфе. А вот доклад лионского медика Бернара не вызвал у него доверия.
В Лион 21 августа был отправлен бригадир полиции Судэ с родственником Гюфе, господином Ландри на опознание трупа. Судэ мало верил в успех предпринятой поездки, но решил соблюсти формальности и осмотреть труп. Лионская полиция и медики встретили их враждебно. Морг располагался на старой барже и издавал жуткий запах, отравлявший всю окрестность. Сторож проводил их на баржу. Ландри не узнал своего родственника и поспешил быстрее уйти. Он и не смог бы его узнать, труп сильно изменился. Бригадир Судэ убедился, что у трупа не каштановые волосы, как упоминалось в словесном портрете Гюфе, а черные, также как и борода, он написал Горону в Париж, что поездка была безуспешной. Более того сообщил, что лионский извозчик по имени Лафорж заявил в местную полицию, что он 6 июля ожидал у вокзала пассажира. В это время к нему подошел мужчина, который сказал ему погрузить большой чемодан, затем подошли еще двое и велели отвезти их в сторону Миллери, где они сняли чемодан и понесли его в неизвестном направлении, предупредив Лафоржа, чтобы он ждал их возвращения. Они вернулись без чемодана, и он их повез снова в Лион. Лафорж по найденным фрагментам опознал чемодан. Когда ему показали фотографии лионских преступников, он среди них указал на троих своих пассажиров. Ими оказались 3 налетчика: Шантэн, Револь и Бувонэ, которых еще 9 июля посадили за разбой.
Лионский следователь Виаль, которому поручено вести дело из Миллери, дал понять своим парижским коллегам, что он не нуждается в их помощи, поскольку дело почти раскрыто, труп завтра будет захоронен на местном кладбище. Горон понимал, что лионская полиция пошла по ложному следу, но, не имея возможности вмешиваться в расследование, решил подстегнуть действия парижской полиции.
В сентябре осведомитель прислал сообщение, что 25 июля люди видели судебного исполнителя Гюфе в обществе некоего коммерсанта по имени Мишель Эйро в сопровождении своей любовницы Габриель Бомпар.
Странным было то, что Габриэль и Эйро также исчезли из Парижа 27 июля, в день исчезновения Гюфе.
Горон не привык отступать или проигрывать, он был уверен, что человек похороненный на лионском кладбище не кто иной, как пропавший Гюфе. Его коллеги не разделяли его убежденности, однако для успокоения совести следователь Дюпфер решил сделать запрос в лионскую полицию по поводу результатов расследования. Пришел неожиданный ответ, что 3 грабителя, в которых извозчик якобы опознал своих попутчиков с чемоданом, наотрез отрицали свою причастность к убийству. Когда извозчика допросили вновь, он дал иные показания, из чего стало ясно, что извозчик лгал изначально и поэтому его также посадили как соучастника. Следствие зашло в тупик. В конце письма следователь Виаль намекал, что он был бы рад, получить помощь от парижских коллег. К письму он приложил ярлыки с крышки найденного в Миллери чемодана.
Горон изучил ярлыки и заметил, что 27 июля - это как раз день исчезновения Гюфе. В багажном отделении сообщили, что за 27 июля 1888 года не зарегистрирован багаж за недомером 1231, когда же диспетчер по просьбе Горона поискал в журнале за 1889 год, то все стало на свои места. В квитанции значилась запись: "27 июля 1889, поезд №3, отправление 11.45 утра, №багажа1231. 1 место, вес 105кг. Станция прибытия: Лион-Перраш". Горон был в волнении, он чувствовал, что он взял след.
Горон прибыл в Лион в сопровождении инспектора. По прибытии в полицию он обрушился с обвинениями на лионского следователя Виаля. Для чего нужно было держать извозчика в качестве соучастника преступления, если 6 июля не было никакого чемодана с трупом, поскольку его отправили с парижского вокзала только 27 июля 1889 года. Извозчик - обычный враль и хвастун, которые всегда встречаются при расследовании уголовных преступлений. Выпущенный на волю Лафорж признался, что он выдумал свои показания, чтобы расположить к себе лионскую полицию. Горон был в бешенстве и потребовал немедленно произвести эксгумацию трупа для нового более тщательного обследования, потому что он был твердо убежден, что это труп пропавшего судебного исполнителя Гюфе. Несмотря на сопротивления следователя Виаля и доктора Бернара, Горон добился того, чтобы 12 ноября 1889 года прокурор дал распоряжение на эксгумацию. Эта миссия была поручена профессору Александру Лакассаню, заведующему недавно созданной кафедры судебной медицины лионского университета.
Судебно-медицинская экспертиза
Итак, 12 ноября 1889 года в лекционном зале на столе для препарирования начался этап судебно-медицинской экспертизы останков, найденных в Миллери. Возглавлял группу медиков экспертов Александр Лакассань, ассистировали доктор Этьен Ролле, доктор Сен-Сир и лионский доктор Поль Бернар. В качестве свидетелей в исследовании принимали участие инспектор Жом и шеф полиции Горон.
Лакассань обнаружил, как грубо и небрежно было произведено первое вскрытие. Было сделано множество ненужных повреждений тканей. Целый фрагмент черепа отсутствовал. Кроме костей и волос практически не осталось ничего пригодного для исследования. Скелет был освобожден от разложившихся останков плоти. Доктор Поль Бернар ошибочно, на глаз определил рост трупа 1.70м. В свою очередь Лакассань при помощи измерений приборами берцовых костей, пришел к выводу, что рост не менее 1.78м. Это была существенная погрешность. Горон решил уточнить данные Гюфе в парижском военном комиссариате и получил ответ, что тот имел рост 1,78 м. Это был первый маленький успех. Препарируя кости правой ноги, Лакассань обнаружил, деформацию коленной чашечки, это мог быть результат воспалительного процесса в ноге, приведшего к ослаблению мышц правой ноги и возможной хромоте. Когда Лакассань сделал сделал ряд предположений касательно болезней Гюфе, Горон немедленно связался с дочерью Гюфе, лечащим врачом. Они подтвердили, что Гюфе действительно слегка прихрамывал из-за того, что в юности падал с горы. У него действительно был туберкулез костей, он страдал водянкой и лечился. Но свою хромоту он старался скрывать при помощи специальной обуви и очень злился когда ему об этом говорили. Итак это было уже второе успешно подтвердившееся предположение, сделанное доктором.
Осмотр подъязычных костей показал признаки насильственной смерти путем удушения. По состоянию зубов, по утончению корневой части зубов Лакассань смог определить более точный возраст умершего. Если доктор Бернар указывал возраст от 35-до 45 лет, то Лакассань отметил около 50 лет. Гюфе было 49 лет. Уже выше приведенных доводов было достаточно, чтобы утверждать, что на столе лежал труп Гюфе. Но доктор хотел провести исследование волос, чтобы поставить точку на любых возможных сомнениях и возражениях. Он исследовал волосы с щетки Гюфе и волосы, которые оставались на трупе(предварительно вымыв их), подверг их анализу на наличие красителей. Волосы с трупа, пролежав в земле, временно утратили свой каштановый оттенок, но под микроскопом их толщина и цвет были одинаковы, он пришел к выводу, что они принадлежат одному и тому же человеку. Таким образом, 21 ноября доктором Лакассанем был вынесен окончательный вердикт, что останки исследованного трупа принадлежат парижскому судебному исполнителю Гюфе.
По следу убийц
Во всех газетах было написано о блестяще проведенной работе доктора Лакассаня по опознанию трупа, найденного в Миллери. Доктор стал всенародной знаменитостью. Горону же предстояло найти убийц. Он отдал распоряжение изготовить копию чемодана, в котором был труп Гюфе. 26 ноября чемодан выставили в парижском морге для всеобщего обозрения. Горон хотел знать, кто и где изготовил чемодан, и кому он был продан.
В течение 3 дней из обывательского любопытства морг посетило свыше 20 тысяч человек. Один ремесленник сказал, что это английский чемодан был изготовлен и куплен в Лондоне. Горон принял к сведению эту информацию.
Вскоре из Лондона пришло письмо от некоего француза Шевона, владельца гостиницы, который сообщил, что 24 июня 1889 года у него снял комнату некий господин Мишель со своей дочерью. Его порекомендовала француженка, проживающая в Лондоне, мадам Веспре. Через 4 дня Мишель купил точно такой же чемодан, какой выставлен в парижском морге. Во второй половине июля Мишель с дочерью покинули номер, взяв с собой чемодан. Инспектор, отправленный Гороном в Лондон, встретился с продавцом чемоданов фирмы "Цванцингер", который подтвердил, что у него действительно был некий господин с бородой, который купил у него чемодан. Увидев на фото остатки чемодана из Миллери, он подтвердил, что это изделие их фирмы. Итак, еще один пазл сложился. Оставались лишь детали.
Горон сам отправился в Лондон и там встретился в суде на Боу-стрит с английскими полицейскими, туда же были приглашены: продавец Лаутенбах из фирмы "Цванцингер", месье Шевон и мадам Веспре. Все трое подтвердили, что это именно тот чемодан, который приобрел господин Мишель. Теперь у Горона возникли вопросы к мадам Веспре. Откуда она знала Мишеля? Как его полное имя? Почему она его рекомендовала месье Шевону? Мадам Веспре была очень взволнована, возможно, была не в ладу с законом, а поэтому посчитала благом рассказать все, что знает. Выяснилось, что она с ним давно знакома, была его любовницей, что фамилия его Эйро. Спутницу Эйро зовут Габриель, но она никакая ни дочь, а очередная подружка. Тут Горон понял, что речь идет о парочке: Мишель Эйро и Габриель Бомпар, пропавшей из Парижа накануне исчезновения самого Гюфе.
В Париж Горон вернулся уже 22 декабря. Ему пришел подробный отчет от осведомителя. В нем говорилось, что Мишель Эйро был авантюристом, жуликом и мошенником. Несмотря на его почти безобразную внешность, он пользовался успехом у женского пола. Родом он из Сент-Этьена, но с рождения жил в Испании и потому хорошо говорит по-испански. Работал на красильной фабрике учеником, затем сбежал оттуда и отправился с французским военным легионом в Мексику, оттуда дезертировал. Был посажен в тюрьму. После амнистии в 1869 году вернулся во Францию и женился на состоятельной даме, растратил все ее имущество, бросив ее и детей, отправился на новые приключения в Южную Америку. В 1882 году снова приехал во Францию, купил винный завод, но опять обанкротился. После всех перипетий стал совладельцем одной фирмы, которая также была на грани банкротства. С 1888 года познакомился с Габриель Бомпар, которая стала его любовницей. Она обычная продажная девица из семьи ремесленника, сбежавшая еще в юности из дома.
Картина начала проясняться. Эйро, скорее всего обращался к Гюфе(как к судебному исполнителю) по поводу ликвидации обанкротившегося завода. Эйро наверняка знал, что Гюфе успешен в делах и что он любит хорошеньких женщин. Скорее всего, свою любовницу Габриель Эйро использовал в качестве приманки.
Габриель Бомпар и Мишеля Эйро объявили в международный розыск. Все посольства, консульские службы и представительства получили из парижской полиции письма с просьбой о содействии в поиске и поимке этой парочки.
В середине января к Горону пришло письмо от самого Эйро, весьма удивившее его. В многостраничном послании Эйро писал, что во всем мире его считают убийцей, хотя он таковым не является. Его бегство из Парижа продиктовано исключительно финансовыми проблемами. Свою подругу Габриель он обвинял в том, что она его разорила и ответственность за убийство лежит на ней и ее любовнике. Горон размышлял над мотивом, побудившим Эйро написать это послание. Но вскоре он понял. Но больше всего Горона удивил внезапный визит самой Габриель Бомпар 22 января.
Наконец, Горон воочию увидел эту изящную, миловидную, но "отмеченную печатью порока" на лице" 20 летнюю женщину. Ее сопровождал состоятельный американец Джордж Геренджер, который по всей видимости, был ее новый любовник.
Геренджер рассказал, как он во время своей деловой поездки в Ванкувер познакомился с коммерсантом из Франции, который представился как Ванаэр, с ним была его дочь Берта. Геренджер увидев Берту, влюбился в нее и они стали любовниками. Вместе с Ванаэром они (на деньги Геренджера, разумеется) основали фирму. И когда представилась возможность с Бертой отправиться в Париж, он с радостью согласился ее сопровождать. Уже в пути Геренджер узнал, что Ванаэр - это объявленный в розыск преступник Мишель Эйро, который организовал его поездку лишь для того, чтобы ликвидировать фирму и сбежать с деньгами. Геренджер заверил, что знает о том, что Берта - это Габриель, но он любит ее и верит ей, он знает, что она лишь жертва в руках жулика и убийцы Эйро, который использовал ее как приманку для Гюфе. Горон понимал, что перед ним сидит наивный богатый американец, которого подцепила эта прожженная бульварная девка, и он из добрых побуждений излагает сфабрикованную ею ложь. Та кивала головой в знак согласия с тем, что складно излагал Геренджер.
А на самом деле Габриель в Америке поняла, что пришло время бросить Эйро и спасать себя. Ей пришло в голову использовать легковерного влюбчивого американца, чтобы ее фальшивое признание выглядело более правдоподобно. А Эйро в свою очередь, догадавшись о замыслах экс-любовницы, решил написать письма Горону, чтобы опередить ее "признания". И тут на глазах изумленного Геренджера, Габриель арестовали и водворили в камеру следственного изолятора. Ее допрашивали день и ночь, морили голодом, подсаживали агентов. Затем ее доставили к дому, где они с Эйро снимали комнату. Хозяйка ее опознала и вспомнила мужчину, который в тот вечер приходил к ней. Она также вспомнила чемодан, который был доставлен в комнату и даже рассказала, что Габриель обращалась к кузнецу с просьбой обить чемодан железными полосками. Лишь к концу февраля Габриель стала давать признательные показания. Однако делала упор на то, что была лишь орудием в руках Эйро.
Она рассказала, что в ночь убийства она пригласила Гюфе к себе на свидание. В ее спальне кровать снабжена альковом В потолок кровати Эйро предварительно вмонтировал железное кольцо, через которое пропустил толстый шнур, на конце которого приделал крюк. Эйро спрятался за занавеской. Когда заигрывая с Гюфе, лежащим на кровати Габриель накинула на шею Гюфе веревку, Эйро концы веревки потянул наверх. Гюфе, почувствовав неладное, стал кричать и вырываться, тогда Эйро навалился на него и задушил руками. Затем завернул труп в клеенку, обернул семиметровым шнуром и засунул в чемодан. Пока Габриель находилась рядом с трупом, Эйро поехал в контору Гюфе, обшарил все, но сейф открыть не смог и вернулся злой назад. Наутро они отправились с чемоданом на вокзал, оттуда уехали в сторону Лиона, до деревни Миллери, где избавились от трупа и чемодана. Горон размышлял как Эйро мог без посторонней помощи все это провернуть? Могла ли Габриель быть лишь орудием в руках убийцы или она была активной соучастницей и даже вдохновительницей убийства. Ведь раньше за Эйро не числилось убийств. Это не давало Горону покоя.
Эйро, узнав о признаниях Габриель, поспешил откреститься от убийства и прислал письмо в редакцию газеты, в котором утверждал, что он не виновен, что убийство организовала Габриель со своим таинственным любовником, но это не помогло Эйро. Он был арестован в Гаване 20 мая и передан французской полиции, затем на пароходе был экстрадирован во Францию, где его встречала восторженная толпа зевак и репортеров.
Суд признал Мишеля Эйро виновным в убийстве и приговорил к смертной казни, а Габриель избежала смертной казни из-за красноречия ее адвоката и психиатра, который признал ее жертвой насилия. Но тем не менее она получила 20 лет исправительных работ. Так закончилось громкое дело Гюфе. Некоторые торговцы и ремесленники хорошо заработали на этом, в продаже появились крошечные чемоданчики, в которых лежал оловянный трупик, на котором была надпись "Афера Гюфе".