Казалось бы – парадокс. Где деятельность в интересах иностранного государства и где созданный российской властью, ею финансируемый и ею управляемый «патриотический» общественно-политический проект?
А сейчас объясню. Своё противостояние Западу Путин объясняет озабоченностью состоянием национального самосознания россиян, признанного им уникальным и оберегаемым как краснокнижный кактус. От чего оберегаемым? Да от влияния Запада. С его либерализмом и постмодернизмом.
А теперь с этой точки зрения посмотрим на деятельность «полка».
В принципе, любое общество и любая власть опираются не только на «механические» методы контроля, апеллируя к животной составляющей человека, но и норовят узурпировать сферу надличностную, так сказать «сверхчеловеческую». Чтобы в первую очередь создать свой образ желаемого идеального гражданина, своего Героя.
При каких обстоятельствах, как правило, проявляет себя Герой? Правильно, в условиях войн и конфликтов.
А теперь обратимся к идеальному Герою постмодерна (вообще, для него он не обязателен, но так, на всякий случай, чтобы был). Нам его рисуют все подряд голливудские фильмы – это Герой-индивидуалист, сам творец своей победы, милостиво дарующей её рукоплещущей общественности.
Казалось бы, российская политическая система должна всеми силами препятствовать проникновению вируса постмодернизма и индивидуализма. Ан нет. Обратите внимание на современные российские фильмы про войну. Прославляемые лица сплошь одиночки – снайперы, разведчики, контрразведчики и т.д. Обычный солдат-окопник так, просто серый фон, на котором творит свою «историю» Герой-индивидуалист.
Понятно, что цезаризм не в силах представить свой сверхчеловеческий идеал (ну если не считать всевидящего, наимудрейшего и никогда не ошибающегося Цезаря), поэтому по логике должен был бы отстаивать Героя «былых времен», героя эпохи модерна. Благо его могила недалеко, прямо у кремлевской стены.
Образцом всех героических фигур с 1789 г. (начала Французской революции) и 1976 г. (конца Культурной революции в Китае и торжества либеральной революции в Европе) – был солдат. Не индивидуальная фигура воина, а коллективная – солдата.
«Солдат не имеет собственного имени. Он – часть, осознающая великую дисциплину, подчиненную власти Идеи.
Его фундаментальное качество заключается в диалектическом единстве отважной смерти и бессмертия, никоим образом не отсылающего ни к личной душе, ни к Богу.
Подлинная сущность символической фигуры солдата в том, что он неизвестен»
Так определяет тип Героя модерна Ален Бадью.
Война не состоит из череды блестящих побед и личных подвигов – это длительный период страданий миллионов. Именно это понимание сути войны как коллективного усилия зажгло Вечный огонь мемориала Неизвестному солдату у кремлевской стены и аналогичных мемориалов в Париже и Лондоне, в США и Италии…
А что собой являет «Бессмертный полк»? Лишение Неизвестного солдата самого главного его качества – коллективной собирательности, чисто либеральную акцию приватизации, растаскивание по личным искоркам пламени Вечного огня.
Сегодня фигура Солдата распадается под давлением индивидуалистического нигилизма, порождая фигуры Воина-профессионала-индивидуалиста как образа и «Последнего человека» Ницше – как потребителя этого образа.
Что это как не «политическая деятельность в интересах иностранного государства»? Да еще направленная на подрыв духовных основ и исторических традиций нашего народа.
На наших глазах происходит неравный бой Неизвестного солдата, как вершителя единого подвига всего советского народа и массы наследников различной степени родства, посредством шествия «Бессмертного полка» предъявляющих требования на свой личный пай и растаскивающих Бессмертие на миллионы смертей.
Я понимаю, что недалекая российская власть не ведает, что творит, когда в угоду сиюминутной политической выгоде отдаёт толпе на забаву и образ, и механизм достижения национального триумфа, но в конце-концов, с последствиями предстоит разбираться не им, а нам.
И нам, а не им предстоит решиться на цивилизационный подвиг - снова стать народом. Народом-победителем. И в этом ни один из типажей героев прошлого не помощник.