30-е и 40-е годы прошлого века выдвинули в первые ряды советской элиты целую плеяду талантливых личностей: конструкторов, военачальников, управленцев. 26 ноября 1905 года в местечке Томашполь Ямпольского уезда Подольской губернии родился Исаак Моисеевич Зальцман – человек который в этой плеяде по праву занимает видное место. Ведь именно он руководил крупнейшим в истории танковым производством, которое за масштабы было прозвано "Танкоградом".
30-е и 40-е годы прошлого века выдвинули в первые ряды советской элиты целую плеяду талантливых личностей: конструкторов, военачальников, управленцев. 26 ноября 1905 года в местечке Томашполь Ямпольского уезда Подольской губернии родился Исаак Моисеевич Зальцман – человек который в этой плеяде по праву занимает видное место. Ведь именно он руководил крупнейшим в истории танковым производством, которое за масштабы было прозвано "Танкоградом".
"Борьба за кусок хлеба"
Сын бедного еврейского портного, Исаак с малолетства постиг что такое нищета и беспросветность. В автобиографии он вспоминал:
"Тяжелым и безрадостным было моё детство. Постоянная нужда, тяжелая борьба за кусок хлеба были каждодневными спутниками нашей семьи. С большим трудом родители смогли дать мне начальное образование. В 1919 году я окончил двухклассную народную школу. С 14-ти летнего возраста начал свою трудовую жизнь".
Под трудовой жизнью Исаак Моисеевич имел в виду тяжёлую работу на плантациях сахарной свеклы Томашпольского сахарного завода. Он принадлежал тогда одному из богатейших еврейских семейств Украины – сахарозаводчикам Бродским.
В этот период времени Украинское Подолье, как и вся Украина, содрогались от ужасов Гражданской войны. Сначала Томашполь контролировался петлюровцами, затем его занимали попеременно то красные, то белые. Несколько раз это еврейское местечко, на свою беду лежащее на важном пересечении дорог, подвергалось разграблению.
В сентябре 1919 года полк кубанских казаков Деникинской армии грабил его пять дней подряд. В марте 1920 года, когда власти Румынии отказались пропустить на свою территорию отступавшие под натиском Красной Армии войска белых, Томашполь опять подвергся разграблению, его сотрясали еврейские погромы. За несколько дней погибло 25 человек, а 210 было ранено. Само местечко было подожжено. Как удалось выжить в этих условиях будущему гению советского танкопрома, остаётся неизвестным.
С приходом красных летом 1920 года Томашполь начал быстро восстанавливаться.
Он стал районным центром, в местечке закипело массовое строительство, заработал на полную мощность национализированный сахарный завод. Новая власть охотно привлекала на административную работу перспективную еврейскую молодёжь, и юный Исаак Зальцман в 1924 году стал комсомольским функционером, а в 28-м вступил в ряды Коммунистической партии, без чего в то время было крайне сложно сделать успешную карьеру.
В это же время он поступил в Одесский индустриальный институт, который закончил в 1933 году – для развития промышленности СССР срочно требовалось огромное количество инженеров.
После окончания ВУЗа Исааку Моисеевичу крупно повезло, как отличника учёбы его направили работать на одно из самых передовых машиностроительных предприятий страны – ленинградский завод "Красный путиловец", который до революции являлся санкт-петербургским Путиловским заводом.
На сталинском "социальном лифте"
Здесь всего за пять лет юноша совершил головокружительную карьеру от сменного матера до директора предприятия, чему во многом способствовали репрессии.
За 1936-1939 годы они практически полностью обезглавившие "Красный путиловец", который после убийства С.М. Кирова в 1934 году переименовали в Ленинградский Кировский машиностроительный завод (далее – ЛКЗ). Интересна запись из протокола №8 Общего Партсобрания членов и кандидатов ВКП(б) турбинного цеха Кировского завода от 8 октября 1937 года:
"…Партком мало занимался важнейшим участком работы пропагандистов. Слаба посещаемость. Мы за это время много выдвинули молодых пропагандистов. Не учатся:1. Дмитриев, 2. Маркин… 6. Зальцман…"
Эта запись, тем не менее на карьеру Зальцмана не повлияла, и в 32 года он стал директором ЛКЗ.
Должность эта была по тем временам очень опасная, трёх предыдущих директоров ЛКЗ расстреляли. На предприятии среди рабочих и конструкторов шли повальные аресты. Так в ноябре 1936 года был арестован главный конструктор танкового конструкторского бюро (далее – КБ) завода СКБ-2 О.М. Иванов.
23 мая 1937 его место занял присланный из Москвы 29-летний военный инженер 2-го ранга уроженец Екатеринославского Павлограда Жозеф Яковлевич Котин. Он сыграл значительную роль в развитии завода и судьбе самого Исаака Моисеевича.
Не сложно представить, насколько напряжённой была обстановка на заводе.
Однобашенный "Климент Ворошилов"
Молодой и амбициозный новоявленный директор ЛКЗ без страха с жаром и неуёмной энергией взялся за дело. Ему досталось очень сложное производство, состоявшее из множества цехов, выпускавших довольно внушительный ассортимент продукции.
Помимо танков Т-28 и Т-26 завод производил полевые, казематные и танковые орудия, оборудование для ГЭС, трактора, паровые турбины, портальные краны, проходческие щиты для строительства метрополитена, подъемные сооружения для плотин и шлюзов, двигатели для зерноуборочных комбайнов, трамваи, другую продукцию военного и гражданского назначения.
В 1938 году после Аншлюса Австрии и раздела Чехии между Германией, Венгрией и Польшей стало ясно, что Вторая мировая война не за горами, и танковая направленность завода приобрела для руководства СССР первостепенное значение.
Фактически одновременно с назначением Зальцмана в апреле 1938 года завод получил от Автобронетанкового управления (далее – АБТУ) Наркомата обороны (далее – НКО) СССР заказ на разработку взамен безнадёжно устаревшего 5-башенного Т-35 нового 2-башенного тяжёлого танка прорыва. Завод выступил с инициативным предложением разработать однобашенный вариант. Это позволяло сократить длину танка на два опорных катка, а также усилить его бронирование с 60 заданных миллиметров до 75.
В результате испытаний руководство страны остановилось на однобашенном варианте, и уже 19 декабря 1939 года его приняли на вооружение, присвоив индекс КВ – "Климент Ворошилов". Испытания показали, что для штурма укреплённых районов 76-м пушка танка КВ недостаточно мощная. Был разработан вариант, КВ-2, со смонтированной в огромной стальной башне 152-мм гаубицей.
Завод приступил к освоению поточного производства новых танков.
Война была не за горами, поэтому Москва постоянно торопила Зальцмана с увеличением производства. В 1940 году Кировский завод выпустил 243 танка КВ (из них – 104 КВ-2), за первое полугодие 1941 – 368 (в т.ч. 100 КВ-2). План производства на этот год предусматривал 1200 танков КВ, из них на Кировском заводе – 1000 и 200 КВ-1 на Челябинском тракторном заводе, где за первое полугодие изготовили 25 КВ-1.
Но выполнить эти планы было не суждено – все карты спутала война.
Из цехов на фронт
ЛКЗ с первых дней оказался в тяжёлом положении, так как при бомбардировках Ленинграда он для немецкой авиации являлся одной из приоритетных целей. Уже в июле начинается эвакуация из Ленинграда в Челябинск специалистов, членов их семей, рабочих и станочного парка. Тем не менее несмотря ни на какие трудности выпуск танков продолжался и даже рос.
До эвакуации ленинградцы успели выпустить ещё 444 танка КВ-1.
Уже в сентябре немецкие войсках оказались всего в 4 километрах от завода, но он продолжал выпуск танков, которые прямо из цехов отправлялись на фронт. Началась подготовка завода к обороне. Уполномоченный Государственного комитета обороны (далее – ГКО) в блокадном Ленинграде Д.В. Павлов писал в своей книге "Ленинград в блокаде":
"Были вырыты траншеи, поставлены надолбы, расчищены секторы обстрела для орудий и пулемётов. В цехах рвались снаряды, завод бомбили, стоял страшный грохот, земля горела под ногами, но никто не покидал своего рабочего места".
Зальцман практически не покидал завод, руководя одновременно и производством, и формированием ополченских отрядов и эвакуацией предприятия в Челябинск. Павлов вспоминал:
"Директор Кировского завода И.М. Зальцман отличался высокой работоспособностью, обширными техническими знаниями, к тому же он умел просто и откровенно вести разговор с рабочими, многих из них знал лично. Его зоркий глаз замечал новаторов производства, смелых, энергичных, не боявшихся риска инженеров".
19 сентября 1941 года был подписан указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении большой группы рабочих и инженерно-технических работников завода орденами и медалями.
Директору И.М. Зальцману и главному конструктору Ж.Я. Котину были присвоены звания Героев Социалистического Труда, с одновременным вручением орденов Ленина и медалей "Серп и молот", за их "…изобретательность, смелую инициативу и хорошо поставленную организацию работ". Также Зальцмана и Котина параллельно с выполнением обязанностей на ЛКЗ назначили заместителями наркома (министра) танковой промышленности.
Сталин ценил "пробивных" людей, способных в самых тяжёлых условиях выполнять поставленные перед ними задачи, в этом была основная причина взлёта 35-ти летнего Зальцмана вверх по карьерной лестнице.
Между тем ситуация под Ленинградом ухудшалась с каждым днём, и в конце концов вся администрация завода покинула его. С ЛКЗ в Челябинск была вывезена большая часть оборудования и около 15 тыс. человек: сотрудников предприятия вместе с членами семей. 6 октября 1941 года ЧТЗ переименовали в Кировский завод Наркомтанкопрома в Челябинске (далее - ЧКЗ).
"Еще один недостаток Зальцмана"
16 октября 1941 года в Челябинск прилетела группа, состоявшая из 16 человек бывшей администрации ЛКЗ во главе с Зальцманом, которого назначили директором ЧКЗ. Предстояло за месяц организовать на новом месте производство танков КВ.
Исаак Моисеевич с жаром принялся за работу. В танкисткой куртке и бесформенной шапке-ушанке военного образца он носился между железнодорожными станциями, "проталкивая" всеми возможными и невозможными способами необходимые ему грузы.
На дороге царил хаос: на запад шли эшелоны с войсками и амуницией, а обратно – эвакуированные предприятия, люди, вагоны с раненными, отводящиеся на переформирование подразделения. Железной дороге не хватало подвижного состава и паровозов, но для перевозки грузов для ЧКЗ они волшебным образом находились.
По воспоминаниям современников, Зальцман мог нередко грозить расстрелом, тряся заряженным пистолетом перед лицом начальника железнодорожной станции, бригадой строителей или мастером цеха, и дело сдвигалось с места, эшелоны шли куда надо, для них находились паровозы и окна в графике следования поездов.
Говорят, что о недостатках директора рассказывали Сталину. И он якобы один раз ответил:
"Вы забываете еще один недостаток Зальцмана: он умеет делать танки!"
Нередко, пользуясь должностью заместителя наркома, Зальцман мог в прямом смысле слова захватить и перенаправить вагоны с имуществом других предприятий завода. Так были "отжаты" 200 танковых дизелей В-4, которые ехали в город Чкалов (название Оренбурга в 1938 – 1957 гг.). Это был весь задел двигателей эвакуировавшегося из Ленинграда завода №174, на новом месте ему предстоял выпуск лёгких танков Т-50. В результате завод сделал всего лишь 25 танков.
ЧКЗ уже в ноябре выпустил 156 КВ-1, а в декабре – 190. И это при том, что производство танковых дизелей было остановлено, в связи с эвакуацией из Харькова в Челябинск завода № 75, который их производил. Завод слили с ЧКЗ, и к основной задаче Зальцмана наладить производство танков добавился вопрос возобновления производства танковых дизелей. Вскоре в Челябинск начали прибывать имущество и персонал других предприятий – танковых смежников.
Хозяин Танкограда
ЧКЗ, построенный в 1930-х годах руками переселенцев и заключенных, имел уникальный даже по нынешним временам сборочный цех длиной в километр, но и он не мог вместить всё прибывавшее и прибывавшее эвакуированное оборудование. Часть станков пришлось устанавливать под открытым небом на не залитых бетоном основаниях, сооружая над ними временные навесы и параллельно решая вопросы возведения новых цехов (и это в условиях рано наступившей зимы, которая на Урале очень суровая). Бывший начальник цеха Е.В. Мамонтов вспоминал:
"Еще не успели сделать крыши, как начались морозы. Однако станки в цехе работали и выдавали детали для сборки танков. В сборочном цехе под корпусом танков разводили костры: из-за холода к броне нельзя было прикоснуться — жгло руки. Но танки, несмотря ни на что, собирались".
Вскоре завод обзавёлся помещениями для семнадцати новых цехов.
Одновременно возникла проблема кадров.
Тысячи рабочих ушли воевать, в первые месяцы войны завод был обеспечен рабочей силой всего на 46 %. Из Ленинграда эшелонами прибыло более восьми тысяч человек, три тысячи — из Харькова, тысяча — из Москвы. Чуть позже из Сталинграда вместе с оборудованием СТЗ в Челябинск эвакуировали ещё две тысячи высококвалифицированных рабочих. Но людей всё-равно хронически не хватало.
За станками работали женщины, старики и подростки. К концу войны общее количество занятых на производствах ЧКЗ людей составляло 75 тысяч человек. Соответственно, не хватало жилых помещений. Люди ютились по 15-20 человек в комнате, их подселяли к местным жителям, поселяли в административные помещения завода, где они спали на полу.
Новое образовавшееся предприятие перестало быть просто заводом.
Это было небольшое государство в государстве со своей армией (военизированной охраной и созданным при заводе танковым училищем), полигоном, сельскохозяйственными предприятиями, пекарнями, молзаводом, маслозводом. На полях хозяйств вместе с женщинами трудились и выделенные Зальцману спецпоселенцы из числа бывших заключённых, а также немецкие и румынские военнопленные.
Он был главным хозяином в этом возглавляемом им "государстве", которое с лёгкой руки советских журналистов неофициально стали называть Танкоградом.
Вскоре ЧКЗ начал показывать удивительные результаты, за год работы – к июню 1942 года – выпуск моторов увеличился в 3,5 раза, а танков KB – в 25 раз.
Благодаря успехам в Челябинске в глазах Сталина у Зальцмана появилась репутация специалиста, способного эффективно и быстро восстанавливать производство бронетехники на эвакуированных предприятиях.
Харьковское наследство нового наркома
В январе 1942 года критическая ситуация сложилась в Нижнем Тагиле на заводе №183 им. Коминтерна.
Еще осенью 1941 это предприятие было эвакуировано из Харькова. Позже оно стало основным производителем средних танков в СССР и России, знаменитым Уралвагонзаводом. Но зимой 1941-42 годов руководство завода не могло наладить запланированный выпуск Т-34.
Зальцмана, не отстраняя от руководства ЧКЗ, назначили руководить заводом №183. Для обеспечения мобильности главного сталинского танкового менеджера, ему выделили персональный транспортный самолёт Ли-2, на котором несколько следующих месяцев он мотался между крупнейшими промышленными центрами Урала и Москвой.
Исаак Моисеевич с присущей ему энергией взялся за работу.
Нижне-Тагильский завод находился в плачевном состоянии по объективным причинам. Множество станков эвакуировать не удалось, отсутствовал достаточный задел танковых дизелей, их производство в Челябинске только разворачивалось.
В Нижнем Тагиле Зальцман пошёл по той же схеме, какую он использовал для ЧКЗ. Он облетел и объехал ближайшие узловые железнодорожные станции, на которых скопились застрявшие вагоны с оборудование эвакуируемых с европейской части СССР предприятий. Недостающий станочный парк тут же был перенаправлен в Нижний Тагил.
Любые попытки возражений Зальцман тут же подавлял своим авторитетом, должностью заместителя наркома, а если не помогало, пускал в ход пистолет, которым тряс перед носом слишком несговорчивых начальников.
Однако, помимо станков Зальцман "развернул" ещё и состав с авиационными двигателями М-17. В результате ситуация с производством танков на заводе №183 сдвинулись с места…
А у наркома авиационной промышленности СССР А.И. Шахурина, чьи двигатели перехватил Зальцман, возникли определённые вопросы, которые он задал лично Сталину. Но рейдерские выходки своего танкового менеджера Сталин простил.
Вместо того чтобы наказать директора ЧКЗ, 14 июля 1942 года его наоборот назначили Наркомом танковой промышленности.
Зальцман занял место уволенного (в целом незаслуженно), другого "танкового менеджера" — В.А. Малышева. Вячеслав Александрович потерял должность, поскольку план по выпуску танков в первом полугодии 1942 года был сорван. Однако через год выяснилось, что на явно завышенные плановые показатели не может выйти даже Зальцман, и Малышева вернули обратно.
"Зальцман налетал как смерч"
С февраля 1942 года Нижнему Тагилу было предписано перейти на конвейерную сборку танков, как это делалось на тракторных и автомобильных производствах. Этому особенно поспособствовало внедрение на всех танковых предприятиях наркомата технологии сварки бронеплит под флюсом, разработанной в киевском институте Патона, который, как и большинство украинских машиностроительных предприятий, эвакуировали на Урал. Интересно воспоминание о Зальцмане и его стиле управления предприятием Бориса Евгеньевича Патона:
"И. М. Зальцман налетал на установку, как смерч.Окинув беглым взглядом швы и бросив острое, не всегда литературное, но меткое замечание, исчезал так же быстро, как появлялся. Бежавшее к Зальцману цеховое начальство уже не могло его догнать. За короткое время он успевал заметить все. И на очередной оперативке со знанием дела разносил нерадивых.Те, кто при его появлении находились возле установки не по прямому назначению – просто пришли поглядеть на патоновское "чудо", – мгновенно прятались, подчас используя для этого не самые подходящие места.Говорил И. М. Зальцман быстро, иногда жестикулировал. Выражение его подвижного лица менялось в зависимости от настроения. Умел остро и зло критиковать и задушевно хвалить".
Полученный в Нижнем Тагиле опыт производства средних танков Т-34 вскоре пригодился Зальцману и в Челябинске.
Летом 1942 года Сталин поручил ему, не прекращая производства тяжёлых КВ, наладить здесь и выпуск Т-34. Сделать это требовалось за месяц, что ни до, ни после войны считалось невозможным. На митинге перед рабочими ЧКЗ Исаак Моисеевич сказал следующие слова:
"Задача, которая поставлена сейчас, не имеет себе равных. История не знает таких примеров, чтобы в течение одного месяца весь завод перестроили на новую машину. Считается, что это технически невозможно. В ЦК партии мне так и сказали: "Да, технически невозможно. Но Родине это нужно, и кировцы должны это сделать…"
Через 34 дня первые "тридцатьчетвёрки" сошли с заводского конвейера. Новый тяжёлый танк ИС, который превосходил и немецкие "тигры", и "пантеры", завод также запустил в производство в рекордные сроки, всего за 51 день.
"Пусть начнет сначала"
В 1949 году Зальцмана уволили и выгнали из партии, хотя вполне могли и расстрелять.
Началось так называемое "Ленинградское дело", в результате которого репрессировали практически всю партийную верхушку Ленинграда. Всплыло, что Зальцман делал ей за счёт заводских бюджетов дорогие подарки, финансировал Еврейский театр (в том же 1949 г. стартовала кампания по борьбе с "космополитами", жертвами которой стало немало евреев, занимавших руководящие позиции в различных сферах культуры и хозяйства - прим. ред.)
Сам Зальцман потом рассказывал, что пострадал из-за того, что отказался дать показания на первого секретаря Ленинградского обкома А. А. Кузнецова, что, в принципе, не исключено.
Рассказывают, что узнав об отказе, Сталин спросил:
– А кем он начинал?
– Мастером на заводе.
– Так пусть начнет сначала.
И Зальцман поехал рядовым мастером на маленький заводик в глухой Муром. Говорят, когда он на 9 мая появился в своём генеральском кителе со звездою Героя Соцтруда, орденами Ленина и прочим "иконостасом" на параде, в городке был фурор.
Исаак Моисеевич дождался, пока не расстреляли Берию, затем вернулся в Ленинград. Здесь со временем он организовал механический завод, который обеспечивал город кранами, радиаторами и прочей коммунальной мелочёвкой. Уйдя на пенсию, долгие годы оставался консультантом.
Умер Исаак Зальцман в 1988 году, навсегда оставшись в человеческой памяти, как руководитель самого крупного в истории танкового предприятия – Танкограда.